Человек издавал странные пугающие звуки, как только его руки касались мягкой животной шкуры. Да и прыгал он будто блоха на ринге, пугая бедных животных всем своим видом. Присмотревшись получше, девушка увидела на нём парящий плащ, напоминающий подранную тряпку, да и руки у полоумного были непропорционально длинные, как и пальцы на них.
Обернувшись по сторонам и не заметив более никого на дороге, Ника решила не рисковать и быстро спряталась за куст барбариса, росшего у дорожной колеи, осторожно уложив свой велик рядом с собой на траву. Её глаза неустанно следили за странным мужчиной. Испуганные коровы, недовольно мыча, разбежались по полю, и теперь безумец стоял прямо напротив девушки, метрах в двадцати пяти. Его поведение снова резко изменилось: он быстро опустился на корточки и притаился в высокой траве, вертя головой в разные стороны, не издавая ни шороха.
Поднялся сильный ветер, громко зашуршав полевой травой, над головой потемнело небо, на котором совсем не было туч, и уже в следующее мгновение раздался хлопок, который Ника сначала приняла за раскат грома, но синяя вспышка на дороге тут же привлекла внимание девушки.
Чуть отодвинув ветви в сторону, испуганная Вероника с шоком смотрела на нового персонажа странной сцены, невольной свидетельницей котрой она стала. Это была высокая женщина, стоявшая к Нике спиной, с ног до светловолосой головы облачённая в серо-серебристый доспех. В руках женщина держала длинный меч с узким лезвием, и под лучами проступившего солнца он словно всполыхнул огнём.
Ничего более Вероника рассмотреть не успела. Воительница перехватила поудобнее своё оружие и с яростным криком бросилась в сторону, где притаился ненормальный. Тот, однако, сразу всё понял, страшно взвизгнул, оглушая дрожащую в кустах Веронику, и попрыгал навстречу бегущей женщине. Его тело словно бы удлинилось в полёте, ноги уже напоминали изогнутые волчьи лапы, а грудак сильно выпирал вперёд.
Дальнейшие события развивались стремительно. Первым ударом женщина сбила тварь прямо в прыжке, попав по морде. Сразу после этого послышался пронзительный писк, от которого высокая трава примялась, и монстр снова сделал рывок вперёд к противнику, рассекая воздух когтистой лапой. Женщине с трудом удалось блокировать столь яростный удар, но сразу после она сама ринулась в наступление. Быстрые и мощные рубящие удары сыпались на безумную тварь, не давая той подняться с земли и поднимая бурые брызги крови. Уже через несколько минут этой бешеной мясорубки бой можно было назвать законченным. Грозно взревев, женщина опустила лезвие в шею истекающему кровью сопернику, навсегда отделяя изуродованную порезами голову чудовища от остального тела.
Ника не могла смотреть на толстые ручейки крови, вытекающие из среза, когда женщина подняла голову над землей. Девушка в кустах вскрикнула, закрывая лицо руками, а уже в следующее мгновение её разум провалился в болезненную темноту.
Сознание возвращалось неохотно. Сильно ломило в висках, в горле расстилались пески Сахары, и какой-то странный безэмоциональный голос звал Нику. Становясь отчетливее, он приказывал девушке очнуться. Как ни странно, это помогло. С трепетом пред этим приказом Вероника мигом распахнула глаза, давая памяти о прошедших событиях вернуться к ней, и обнаружила себя лежащей на стареньком диване.
Рядом появилось несколько взволнованное лицо бабушки.
— Кошмар приснился, солнышко? — осторожно спросила та, поставив на столик стакан воды. Прежде чем ответить, девушка залпом его осушила.
— Как я пришла к тебе?.. — Ника и сама удивилась сухости и ломкости в своём голосе.
— Это было часик назад, — бабуля вальяжно уселась в кресло. — Ты устало приплелась к калитке, оставила деду велик и сказала, что ты очень голодна и смертельно устала. Потом ты пришла в зал, плюхнулась на диван и мгновенно уснула.
Ника приподнялась на локтях и попёрлась об подлокотник.
— Совсем тебя не кормят дома? Я уже и оладушки тебе спечь успела, и сырники наготове. Сейчас тебе сюда их принесу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Бабушка исчезла так же быстро, как и появилась. Вероника, пребывая в смятении, подтянула к себе рюкзак, чтобы проверить, не обокрали ли её. Однако к своему несчастью обнаружила внутри новый предмет. Это был старый пожелтевший листок бумаги, сложенный вчетверо. Развернув его, девушка стала вчитываться в странный аккуратно выведенный текст…
— Что это за хрень? — Ника не могла оторвать глаз от клочка бумаги.
Вера Алексеевна вошла в комнату, неся в руках поднос с яствами. На ней был темно-синий удобный сарафан, а на белых волосах красовался красный платок. От старой не укрылось взволнованное лицо внучки, и она тут же спросила:
— Что такое, ягодка моя?
Поднос опустился на столик, и помещение постепенно заполнилась ароматами свежеиспеченных оладушек. Вероника заколебалась на секунду, но потом все же протянула шокировавший её листок Вере Алексеевне со словами:
— Бабушка, в моей жизни происходит что-то невообразимое, — начала дрожащим голосом Ника издалека. — Сначала приснился странный сон, после которого на моей руке проявилась татуировка, потом девочку из этого сна я нашла на старой фотографии, рядом с тобой. По дороге сюда я видела жуткую сцену боя и убийства! А теперь и этот листок в моих вещах!
Сейчас девушке самой было трудно поверить в то, что подобное вообще могло произойти с ней в материальном мире, но желание выговориться стало нестерпимым. Звучали её слова как бред психически больного, и поэтому внучка побоялась, что сейчас увидит на лице бабушки сначала шок и волнение, а потом сочувствие. «Она примет меня за ненормальную. Скажет, что это всего лишь выдумка, а вечером позвонит маме, и на следующий день меня увезут в психушку!» — навязчивые мысли забились в голове, а на глазах выступили слёзы.
Однако бабушка долго вглядывалась в написанное, не обращая на внучку внимание, и всё сильнее хмурила седые брови. Не в силах стерпеть ожидание, Ника промямлила, вытирая солёные дорожки с лица:
— Я ничего не понимаю… Что за бред написан на этом чёртовом листке?
Родственница не ответила. Она сложила бумажку вчетверо и молча, даже с ненавистью разрвала её на несколько частей, потом смяла их в кулаке и села в кресло, стоящее напротив дивана. Достав из широкого кармана халата коробку спичек, а из столика, на котором покоились клубки ниток, железную миску, бабка небрежно высыпала ошмётки бумаги на донышко и следом кинула полыхающую спичку.
Всё так же хмурясь, Вера взглянула на Веронику. Её взгляд в слабых отсветах огня стал ещё более тяжёлым и старческим.
— Я не думала, что это произойдет именно с тобой, с моей любимой внучкой, — голос старой сильно изменился, стал суровым и немного печальным, коим никогда не был в памяти девушки.
— Бабушка, мне нужны ответы… — Ника, со смятением косясь на огненное блюдо, села на диван и нерешительно подняла рукав рубашки.
Бинты, которые она повязала утром, так же плотно сжимали предплечье левой руки. Седовласая прищурилась, а Ника осторожно, словно под тканью горела рваная рана, стала их разматывать, и, когда сетчатая белая змея спустилась на пол, старая чуть привстала, опираясь на подлокотники. Внимательно рассмотрев чёрные витки татуировки, она с нескрываемым ужасом глянула на внучку.
— Почему она чёрная?! — голос бабушки дрогнул. — Это невозможно.
— «Она»? Что это вообще такое? — такая реакция родственницы напугала и саму Нику.
— Ты не всё мне рассказала, девочка, — Вера Алексеевна грозно глянула в глаза внучке. — На тебя кое-кто напал. Совсем недавно. Я должна знать всё, что с тобой произошло за эти дни. Иначе помочь тебе не смогу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Спорить не было ни сил, ни желания. Так девушка и рассказала хмурой бабке всё до последнего: и про сон, и про девочку, и про визит Даши, и про то, что с ней произошло в саду, и даже про нового соседа.
— А теперь объясни мне, что здесь происходит! — выпалила девушка в конце своего рассказа. — Я вижу, что ты что-то знаешь об этом. Это типо магия и другие измерения? Как в книжках?
