Многие важные события, имевшие место после “холодной войны”, согласуются с полицивилизационной парадигмой и могли быть предсказаны ею. В число таких событий входит: разрыв между Советским Союзом и Югославией; войны, вспыхнувшие на их бывшей территории; подъем религиозного фундаментализма по всему миру; борьба за идентификацию, идущая в России, Турции и Мексике; усиление торговых конфликтов между Соединенными Штатами и Японией; сопротивление исламских государств в ответ на давление Запада на Ирак и Ливию; усилия исламских и конфуцианских государств, направленные на получение ядерного оружия и средств их доставки; продолжающаяся роль Китая как “аутсайдера” среди великих держав; консолидация новых демократических режимов в одних странах и неконсолидация в других; ускорение гонки вооружений в Восточной Азии.
Обоснованность полицивилизационной парадигмы в зарождающемся мире можно подкрепить событиями, подпадающими под нее, которые произошли за шесть месяцев 1993 года:
– продолжение и усиление конфликтов между хорватами, мусульманами и сербами в бывшей Югославии;
– неспособность Запада обеспечить значительную помощь боснийским мусульманам или осудить зверства хорватов так же, как были осуждены зверства сербов; [c.42]
– нежелание России присоединиться к остальным членам Совета безопасности ООН в вопросах принудительного для сербов заключения мира с хорватским правительством; а также в отношении предложения Ирану и другим мусульманским странам выслать восемнадцатитысячный контингент для защиты боснийских мусульман;
– усиление войны между армянами и азербайджанцам, требования Турции и Ирана к Армении об отказе от завоеваний, развертывание турецких и иранских войн вдоль азербайджанской границы и российские предупреждения о том, что действия Ирана приводят к “эскалации конфликта” и “подталкивают его к опасной черте выхода на международный уровень”;
– продолжающаяся борьба российских войск с партизанскими движениями моджахедов;
– конфронтация на конференции по правам человека в Вене между Западом, во главе с госсекретарем США Уорреном Кристофером, осудившим “культурный релятивизм”, и коалицией государств, ориентированных на традиции ислама или конфуцианства и отвергших “западный универсализм”;
– одновременное переключение внимания военных аналитиков в России и НАТО на “угрозу с Юга”;
– голосование, прошедшее явно почти полностью по цивилизационному признаку, которое отдало право проведения Олимпиады-2000 Сиднею, а не Пекину;
– продажа Китаем деталей ракет Пакистану и, как следствие, санкции США против Китая и конфронтация между Китаем и Соединенными Штатами из-за якобы имевшей место передачи ядерных технологий Ирану;
– нарушение Китаем моратория на испытания ядерного оружия, несмотря на решительные протесты США; отказ Северной Кореи участвовать в дальнейших переговорах относительно ее ядерной программы;
– разоблачение политики “двойного сдерживания”, осуществляемой Государственным департаментом США по отношению к Ираку и Ирану; [c.43]
– объявление Государственным департаментом США новых стратегических направлений по подготовке к двум “крупным региональным конфликтам”, нацеленных против Северной Кореи и против Ирана или Ирака;
– призыв президента Ирана к альянсу с Китаем и Индией, чтобы “за нами было последнее слово в международных событиях”;
– новые законы Германии, которые резко сократили прием беженцев;
– соглашение между президентами России Борисом Ельциным и Украины Леонидом Кравчуком о разделе Черноморского флота и по другим вопросам;
– реакция на американские бомбардировки Багдада: фактически единогласная поддержка западных правительств и осуждение бомбардировки почти всеми мусульманскими странами как очередного примера “двойных стандартов”Запада;
– зачисление Соединенными Штатами в список террористических государств Судана и обвинение египетского шейха Омара Абдель Рахмана и его последователей в заговоре “с целью ведения войны городского терроризма против Соединенных Штатов”;
– реальные перспективы возможного вступления Польши, Венгрии, Чехии и Словакии в НАТО;
– парламентские выборы 1993 года, которые продемонстрировали, что Россия и в самом деле “разорванная страна” и ее народы и элита не определились, стоит им присоединиться в Западу или бросить ему вызов.
Такой список событий, который демонстрировал бы пригодность цивилизационной парадигмы, можно составить на основе любого шестимесячного периода начала 90-х годов.
В первые годы “холодной войны” канадский государственный деятель Лестер Пирсон сделал пророческое заявление о возрождении и жизнеспособности не-западных [c.44] обществ. “Было бы ошибочно, – предупреждал он, – полагать, что все эти новые политические общества, зарождающиеся на Востоке, будут копиями тех, к которым мы привыкли на Западе. Возрождаясь, эти древние цивилизации обретут новую форму”. Подчеркнув, что “международные отношения на протяжении нескольких столетий были отношениями между странами Европы”, он утверждал, что “влекущие самые серьезные последствия проблемы возникают уже не в пределах одной цивилизации, но между самими цивилизациями” 17 . Затянувшаяся биполярность “холодной войны” отложила события, наступление которых предвидел Пирсон. Окончание “холодной войны” высвободило культурные и цивилизационные импульсы, которые он предугадал уже в начале 50-х, и целый ряд ученых и наблюдателей уже приняли и выдвинули на первый план этот новый фактор глобальной политики 18 . “…Как известно, любому, кто интересуется современным миром, – мудро предостерегал Фернан Бродель, – и любому, кто желает действовать в нем, весьма полезно знать, как рассмотреть на карте мира действующие ныне цивилизации, а также определить их границы, их центры и периферии, области их существования и атмосферу, общие и частные формы их проявления. Иначе можно сделать вопиющую ошибку!” 19 . [c.45]
Примечания
С. 18-23 – карты 1.1; 1.2; 1.3.
** Параллельная линия этого вопроса, которая концентрирует внимание не на конце “холодной войны”, а на социальных тенденциях, приводящих к “универсальной цивилизации”, рассматривается в главе 3.
Глава 2. История и сегодняшний день цивилизаций
Природа цивилизаций
Человеческая история – это история цивилизаций. Невозможно вообразить себе развитие человечества в отрыве от цивилизаций. История охватывает целые поколения цивилизаций – от древних (шумерской и египетской, классической и мезоамериканской) до христианской и исламской цивилизаций, а также проявления синской и индуистской цивилизаций. В течение всей истории цивилизации предоставляли для людей наивысший уровень идентификации. В результате этого истоки, возникновение, подъем, взаимодействие, достижения, закат и падение цивилизаций обстоятельно изучались выдающимися историками, социологами и антропологами, среди которых были: Макс Вебер, Эмиль Дюркгейм, Освальд Шпенглер, Питирим Сорокин, Арнольд Тойнби, Альфред Вебер, А.Л. Кребер, Филипп Бэгби, Кэрролл Куигли, Раштон Колборн, Кристофер Даусон, С.Н. Айзенштадт, Фернан Бродель, Уильям Г. Макнил, Адда Боземен, Иммануил Валлерстайн и Фелипе Фернан-дез-Арместо . Из-под пера этих и других исследователей вышли увесистые научные труды, посвященные сравнительному анализу цивилизаций. Эта литература крайне различна по подходу, методологии, акцентам и концепциям. Но тем не менее все сходятся в основных понятиях, [c.46] затрагивающих природу, отличительные черты и движущие силы цивилизаций.
Во– первых, существует различие в восприятии понятия “цивилизация” как единственная таковая и понятия “цивилизация” как одна из многих. Идея цивилизации была разработана французскими философами восемнадцатого века как противопоставление концепции “варварства”. Цивилизованное общество отличается от примитивного тем, что оно оседлое, городское и грамотное. Быть цивилизованным хорошо, а нецивилизованным -плохо. Концепция цивилизации установила стандарты, по которым судят об обществах, и в течение девятнадцатого столетия европейцы потратили немало интеллектуальных, дипломатических и политических усилий для того, чтобы разработать критерии, по которым о неевропейских обществах можно было судить как о достаточно “цивилизованных”, чтобы принять их в качестве членов международной системы, в которой доминировала Европа. Но в то же самое время люди все чаще говорили о цивилизациях во множественном числе. Это означало “отказ от определения цивилизации как одного из идеалов или единственного идеала” и отход от предпосылки, будто есть единый стандарт того, что можно считать цивилизованным “ограниченным, – по словам Броделя, – несколькими привилегированными народами или группами, «элитой» человечества”. Вместо этого появлялось много цивилизаций, каждая из которых была цивилизованна по-своему. Короче говоря, понятие “цивилизация” “утратило свойства ярлыка” и одна из множества цивилизаций может на самом деле быть довольно нецивилизованной в прежнем смысле этого слова .
