Попытка фиксировать в историческом потоке зарождение какого-либо направления мысли или политического движения всегда связана с риском и означает пренебрежение предшественниками этого движения. Действительно, предпосылки появления этих воззрений можно обнаружить в политическом радикализме Ж.Ж. Руссо, утопиях Т. Кампанеллы и Т. Мора, теоретических построениях Л.М. Дешана, Ж. Мелье, Морелли и др.[3], но политико-философские модели социалистов XIX в., при всем многообразии их взглядов, существенно отличались от предшествовавших «протосоциалистических» концепций по своей методологии, содержанию и программным требованиям. Это были первые попытки создания цельных доктрин и общественных систем из разрозненных социалистических идей. Да и само слово «социализм» (от лат. зоеЫщ – общественный) вошло в употребление в Европе только в начале XIX в.[4]Стимулом к возникновению этих теорий было резкое имущественное расслоение общества и ухудшение положения наемных рабочих в результате промышленного переворота, экономических кризисов и безработицы.
Оформление «левого спектра» европейской политической мысли в первой половине XIX в.: полемика с консерватизмом и либерализмомПервыми попытками систематизации «левых взглядов» стали труды англичан У. Годвина, Р. Оуэна и французов А.К. Сен-Симона, Ш. Фурье. В своих работах эти теоретики подвергли критике современные им способы производства и распределения, форсированную индустриализацию и разрушение общинного землевладения. Политическая мысль этих теоретиков в целом характеризовалась стремлением, не уничтожая капиталистического строя, постепенно видоизменять его путем формирования ассоциаций, основанных на социалистических принципах, все они были сторонниками мирной пропаганды. В 40-е гг. XIX в. своеобразным «преемником» этого направления стал получивший распространение во Франции легальный социализм, одним из представителей которого выступил историк Л. Блан. В то же время следует назвать Г. Бабефа и О. Бланки, выступивших родоначальниками теории и практики революционного заговора, конспиративно-заговорщицких форм подготовки государственного переворота с целью установления революционной диктатуры. Философами, подвергнувшими резкой критике и рыночную экономику, и государственный контроль над производством, стали теоретики анархизма француз П.Ж. Прудон и немец М. Штирнер.
При всем разнообразии «левых взглядов» первой половины XIX в. можно, тем не менее, выделить их очевидные общие черты. Подавляющее большинство мыслителей были социалистами и в той или иной форме порицали развивавшиеся капиталистические отношения и наемный труд, подвергая критике политэкономию классической школы (в первую очередь труды Д. Рикардо и А. Смита) и политико-правовые доктрины консерватизма и либерализма[5]. Многие придавали большое значение промышленному перевороту, однако, предлагая иные методы политической модернизации, подчеркивали, что внедрение машин в производство создало совершенно новое общество и подготовило условия перехода к строю коммун (ассоциаций), преобразования экономических отношений с целью уничтожения социальных противоречий и установления имущественного равенства (требование равенства переставало ограничиваться областью политических прав). Теории Э. Кабэ, Р. Оуэна, П.Ж. Прудона и А.К. Сен-Симона были основаны на идее развития экономики, становления нового промышленного общества – общества производительных ассоциаций.
В этот исторический период появились принципы распределения благ по труду и по потребностям; идея бесклассового общества; определение роли пролетариата; тезис о необходимости децентрализации производства; принцип самоуправления; осуждение разобщенности наций и интернационализм – идеи в дальнейшем воспринятые большинством «левых» идеологов. В то же время у многих мыслителей стали заметны разные представления об идеалах и способах их достижения, и уже на этом этапе определились противоречивые, порой прямо противоположные взгляды.
Так, например, социалисты разделились на приверженцев мирных методов социально-политических преобразований и сторонников революции. Среди сторонников мирной пропаганды выделилось движение, в дальнейшем получившее название реформизма, выступившее за государственные реформы, осуществляемые правительством, в качестве единственного средства на пути построения социалистического общества. Это направление получило широкую поддержку и одновременно подверглось нападкам со стороны многих «левых». «Можно ли бессмыслицу реформировать так, чтобы она обрела смысл или следует просто отказаться от нее?»[6] – этот тезис М. Штирнера предвосхитил многие разногласия в «левом лагере». В этот же исторический период прослеживалось четкое разделение на государственников и анархистов, и, как следствие этого, на централистов и федералистов, разделение так и не нашедшее компромисса за всю историю развития «левой мысли».
Не проявлялось единства и в вопросах, касавшихся религии. Одни философы видели в религии исходные положения этики и морали и отводили ей значительную роль в формировании нового общества (появились христианские социалисты. Ф.Ж. Бюше, Ф.Р. Ламенне и П. Леру), другие считали ее неотъемлемым атрибутом реакции и помехой научному прогрессу. Вопрос о собственности на этом историческом этапе также не оказывался решенным. Многие выступали за отмену лишь крупных форм частной собственности и за имущественное равенство (А.К. Сен-Симон, П.Ж. Прудон), а некоторые вообще не подвергали критике институт собственности (Ш. Фурье, М. Штирнер).
Позднее К. Маркс объединил большинство этих философов в одну группу, назвав их учения «утопическим социализмом». Не в последнюю очередь К. Марксу это требовалось для легитимации собственной концепции, которую он представил как «научный социализм». Тем не менее, во всем «левом движении» начала XIX в. твердо обозначилась тенденция поиска закономерностей общественного развития, научного осмысления промышленного переворота и стремления создать социальную науку, более того, можно с уверенностью сказать, что научные основы социализма были заложены именно в этот исторический период[7].
Что действительно отличало этих мыслителей от последующих идеологов «левого движения» – это то, что они даже в теории не указывали на необходимость создания массовой организации для противостояния капитализму. Вместе с тем, взаимовлияние теории и практики уже на этапе становления «левых» доктрин становилось определяющим для оформления соответствующего комплекса взглядов. Поэтому «левые взгляды», выкристаллизовываясь в среде интеллектуальной элиты, уже в этот период неизбежно начали получать определенный общественный резонанс и утрачивали свой «эзотерический» характер. Число социальных слоев, из которых рекрутировались носители «левых взглядов», стремительно росло, и эти идеи оказывали непосредственное воздействие на зарождение рабочего движения в Европе начала XIX в.
«Левые взгляды» во второй половине XIX в.: взаимодействие теории и практикиЕвропейская «левая мысль» второй половины XIX в. характеризовалась стремлением ее идеологов создать политические теории, максимально приспособленные для эффективной реализации на практике. В этот период развитие промышленного капитализма вело к росту численности и организованности класса наемных рабочих. Ряд влиятельных публицистов и теоретиков притязали на выражение и защиту интересов этого класса; на основе этих притязаний складывались доктрины, программная часть которых предусматривала коренное изменение общественного устройства; пролетариат в доктринах европейских «левых» постепенно превращался в основного субъекта революционного процесса; в связи с развитием рабочего движения по всей Европе зазвучали призывы к созданию массовой политической организации. Одним из первых с такими идеями выступил Ф. Лассаль, родоначальник германской социал-демократии, создавший в 1863 г. «Всеобщий германский рабочий союз».
В 40-е гг. XIX в. в Европе широко распространилась философия Г. Гегеля, последователи которого разделились на «правых» и «левых» гегельянцев. «Левые» видели центр учения этого философа в изменчивости форм общественной жизни, что подтверждало их революционные взгляды и восприятие современной им эпохи как отживающей. Среди «левых» гегельянцев можно выделить в первую очередь Б. Бауэра, К. Маркса, М. Штирнера, Ф. Энгельса.
Особую нишу в «левой» философской традиции, несомненно, заняли труды К. Маркса. Обозначив свою теорию термином коммунизм, он стал первым «левым» мыслителем, попытавшимся создать цельную идеологическую систему, объяснявшую развитие общественной жизни во всех ее проявлениях. Учение К. Маркса, представленное как «научный социализм», отличала попытка синтеза предшествовавших концепций и включения их в логически связанную доктрину. Основными положениями теории К. Маркса стали учение о смене общественно-экономических формаций и прогрессе – исторический материализм (переработанная теория Г. Гегеля о диалектическом развитии, перенесенная в сферу экономики и социологии); тезис о базисе (совокупности производственных отношений) и надстройке (совокупности идеологических отношений и взглядов); положения о классовой сущности государства и права, классовой борьбе и социальной революции, в результате которых одна общественно-экономическая формация сменяется другой, – социальная революция, по мнению К. Маркса, должна была произойти в момент, когда постоянно развивающиеся производительные силы придут в противоречие, в конфликт с устаревшей системой производственных отношений (базисом общества). Единственным способом разрешения противоречий между растущими производительными силами и тормозящими их рост капиталистическими производственными отношениями, в соответствии с теорией К. Маркса, являлось выступление пролетариата – класса, который путем социальной революции должен захватить власть и при помощи своего авангарда установить временную форму государственности (диктатуру пролетариата), позволяющую осуществить переход от капитализма к социализму и коммунизму – строю, при котором должно произойти отмирание института государства.
