Она повернулась к страже и сказала.
– Возможно, эльф и есть тот, кто убил нашу жрицу. Он сейчас на пути к озеру, где живет волшебник. Но вы не можете выйти за пределы города, – Эллин повернулась к Панепаэль и спросила: – Ты поможешь мне?
– Да, – сказала девочка, даже не понимая, что от нее хотят. Но она твердо знала, что если кто-то нуждается в ее помощи, то она обязана помочь.
– Тебе понадобится помощь, и, как я вижу, у тебя есть такой человек, который способен помочь и тебе, и мне.
Жрица вышла в самый центр Оракула, под купол, и два раза хлопнула в ладоши.
В тот же миг рядом со жрицей возникла фигура… бабушки Таймерл.
Глава 3
Карта 3. Императрица
Коварный замысел Доккалфара. Эллин в объятиях Альбериха.
Плодородие, плодовитость, природа.
Внимание к своей физической природе, эмоциональный или сексуальный интерес. Зрелость, внутренняя готовность, личностный рост. Женская природа и женская власть.
Да, это была она – бабушка! Высокая, стройная, с гордой осанкой и все той же копной снежно-белых волос, аккуратно уложенных на голове. Она стояла и осматривала помещение, в котором оказалась волей Судьбы и Высшей Силы.
– Бабушка? – позвала девочка.
Та ничего не ответила – ее занимала группа стражников, стоящих рядом с принцем и принцессой. Казалось, Таймерл знала, что сейчас происходит или будет происходить, и не отвлекалась ни на что, что может подождать своего часа.
Охрана, окружив принца и жрицу, стояла в ожидании.
Таймерл резко развернулась и направилась к девочке. Первым делом она вырвала колоду карт у нее из рук, а другой рукой дала не сильную, но обидную пощечину.
– Это тебе за то, что без спроса взяла чужое!
– Я не хотела, – слезы обиды выступили на глазах Панепаэль, – я не специально!
Вторую часть фразы она сказала более твердым голосом, совладав со своими эмоциями. Действительно, она не сделала ничего, за что ее стоило бы наказывать.
Бабушка хотела повторить урок и уже занесла руку, но увидев глаза девочки, в которых она разглядела силу и уверенность, решила этого не делать.
– Молчи!
Таймерл схватила внучку за руку и буквально потащила к выходу, прочь из этого места, которое уже принесло неприятности и, вполне возможно, могло принести их в еще большем количестве.
* * *
Панепаэль хотела о многом расспросить бабушку Таймерл, но та, не замедляя хода и не отпуская руку девочки, почти бежала по улицам Старого города.
По мере того как они приближались к намеченной бабушкой цели, Панепаэль знакомилась с реальностью прошлого Старого города, о котором лишь слышала и читала. Теперь она могла это видеть и даже пробовать на ощупь, проверяя реальность происходящего.
Вот ее нос уловил приятный коричный аромат, издаваемый свежими лепешками.
Вот из лавки выходят две дамы, держа в руках кусок сукна и обсуждая новое платье.
Лавочник раскладывает на прилавке овощи и фрукты, брызгая на них водой, чтобы они дольше сохранили свою свежесть.
И запах! Запах магии, который, казалось, исходил и от песчинок под ногами, и устремлялся ввысь, к шпилям замка правителя.
Прямо перед ними прошла женщина, неся в руках ведра с водой. Она спешила в свою таверну, где пора было готовить обед для многочисленных посетителей. В Старом городе очень консервативно относились ко времени приема пищи, почитая это скорее за ритуал, чем за простую жизненную необходимость.
Панепаэль, влекомая бабушкой, свернула в переулок, который она бы узнала из тысячи, наверное даже с закрытыми глазами. Но в то же самое время улица была знакома скорее по ощущениям – внешний вид домов и даже камней, по которым они шли, разительно переменился. Вместо разбитой булыжной мостовой они шли по хорошо уложенным камням, образующим ровный каменный панцирь на дороге к дому, ослеплявшему своей белизной. Он словно светился чистотой, делая мир вокруг себя чище и светлее.
Это был дом бабушки Таймерл в те времена, когда еще не стал «старым», «серым» и мрачным.
Они вошли в сад, и бабушка указала ей на один из стульев, расставленных под акациями. Панепаэль присела, озираясь вокруг и восхищаясь красотой этого места.
Ей очень повезло увидеть сад в цвету, во всем его великолепии, когда буйство красок перемешивается и усиливается запахами, издаваемыми травами и цветами. Ей даже показалось, что она на какое-то время перестала дышать, чтобы своим дыханием не изменить эту тонкую чувственную атмосферу.
Бабушка пошла в дом, а Панепаэль так и осталась сидеть в этом райском уголке, чувствуя себя в полной безопасности. Но любопытство возобладало над спокойствием, и девочка вошла в дом.
Она увидела бабушку, сидевшую у окна и рассматривающую колоду карт, которая не так давно принадлежала Панепаэль.
– Откуда они у тебя? – она внимательно посмотрела на девочку, указывая на карты.
– Вы мне их дали, – и, немного подумав, добавила: – Но не сейчас, а тогда, в будущем.
Таймерл смотрела на девочку в недоумении, а она, не в силах сдерживать слезы обиды и волнения, просто расплакалась, как делает большинство детей в схожих ситуациях.
– Странно, очень странно, – задумчиво сказала бабушка и продолжила: – Это колода, которая принадлежала моей матери. Она подарила ее мне на восемнадцатилетие. Как раз в этот год был построен новый дом, там, за озером.
Мать и отец переехали туда, а я осталась здесь. Мать наказала мне, чтобы эти карты всегда были при мне, давая совет и поддержку в трудную минуту.
– Подождите, – перебила ее девочка, но ведь то, о чем вы рассказали, произошло две тысячи лет назад от того времени, когда я встретилась с вами и получила эту колоду.
– И что?
– Получается, что вам больше двух тысяч лет?
– И как я выгляжу там, в будущем? – с интересом спросила Таймерл.
– Так же, как выглядите сейчас, – не зная, как правильно ответить, сказала девочка.
– Ну, значит, я хорошо сохранилась, – с улыбкой ответила бабушка и протянула колоду, – возьми, ведь это твое.
* * *
Панепаэль спустилась вместе с бабушкой на кухню, чтобы немного перекусить. Сендвич, вода – вот все, что удалось им обнаружить на кухне. Явно бабушка была не специалистом по готовке, а кухарки почему-то не было видно.
«Что ж, – подумала девочка, – и через две тысячи лет бабушка так же не любила готовить».
Сверху раздался шум и голоса, и они, не закончив трапезу, вынуждены были подняться наверх.
Там, у окна гостиной, они увидели две знакомые фигуры – принцессы Эллин и принца Альбериха. Тело Альбериха вздрагивало, и Панепаэль поняла, что он плачет. Эллин, как могла, успокаивала своего расстроенного супруга.
– Сначала мать, теперь отец? – донесся голос принца.
– Тише, успокойся, – это Эллин успокаивала Альбериха, гладя его по голове.
Таймерл вздохнула и сказала на ухо девочке:
– Иногда он больше ребенок, чем мужчина.
– И слишком эмоционален для принца и будущего правителя, – высказала свое мнение Панепаэль.
Эллин повернулась к вошедшим и сказала, обращаясь только к Таймерл:
– Совершено покушение на короля Оберона. Вызовите стражу и прикажите ей окружить дом и все прилегающие окрестности, – и, как будто посоветовавшись с кем-то в своей голове, добавила, – и прикажите выставить лучников на крышах.
Но прежде чем принцесса успела закончить, страшный удар потряс здание. Дрожь побежала по стенам, из окон выскочили стекла. Альберих закричал, хватаясь одной рукой за стену, а другой удерживая супругу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Победа сил разума над силами добра.
