она обвела взглядом ряды стульев, которые никто, разумеется, за собой не убрал, – развели тут балаган! Это больница, а не цирк!
Владлен посмотрел на меня и мягко улыбнулся:
– Я уже очень давно ничего не делаю по бартеру, приятель. Очень. Но раз такое дело, то, пожалуй, соглашусь.
Косясь на злобную женщину, я пожал руку Владлену и уже встал, чтобы направиться на выход, но он руку не отпустил. Я замер в неестественной позе. Порос посмотрел мне в глаза.
– Одно условие. Реклама меня должна пойти первой, все остальные – потом. Если так – я согласен.
Я кивнул головой.
– Итак, вы нам – рекламу Максимилиана, мы вам – рекламу вас. Самым первым, остальные потом.
Владлен разжал руку. Я покинул помещение в приподнятом настроении, даже несмотря на то, что злая женщина уже стояла рядом и сверлила меня ядовитым взглядом. Если бы я тогда знал, кто она на самом деле и для чего пришла, поводов для веселья у меня не осталось бы.
6. Знаки Дизака
Натали Дебресси столкнулась со мной в узком коридоре одного из верхних этажей ПТОЗа. Всё пространство заполняли остеклённые офисы, и людям приходилось маневрировать, чтобы обходить друг друга без касаний. Я шёл быстро и не глядя по сторонам набирал в телефоне сообщение в общий чат. Никого из моей команды не было, а новость о присоединении к нам Владлена Пороса я хотел сообщить лично. И тут Натали – вероятно, она тоже шла погружённая в свои мысли – натолкнулась на меня.
Телефон вылетел у меня из рук. В первую секунду я подумал, что девушка меня убьёт. В последний раз на меня так смотрела учительница начальных классов, когда я (это была большая редкость) не согласился с тем, чтобы меня называли тупым. Педагог любила раздавать прозвища, и меня обычно кликали «тупицей». В какой-то раз я сказал что-то типа: «А давайте вы не будете меня так называть». В ответ услышал коронное: «А давайте без давайте». И ещё тот взгляд. И вот сейчас я будто снова оказался школьником младших классов.
Удивительно, но Дебресси уже через мгновение сменила гнев на милость. Она лёгким движением поправила свой красный галстук и улыбнулась.
– Аккуратнее надо, молодой человек…
– Э-э-э, извините меня, – я чуть не добавил фирменное «больше так не буду», – извините, пожалуйста…
Я поднял телефон с пола и, к своему удивлению, обнаружил, что Натали всё ещё передо мной. Она улыбалась ещё теплее.
– Ну-ну, не стоит извинений. С кем не бывает? – девушка оценила меня сканирующим взглядом. – Выглядишь уставшим – может, кофе?
Отказывать в такой ситуации было бы странновато. Минута – и мы уже в её кабинете. Ещё через небольшое время перед нами дымились две чашки чёрного напитка. Я поймал себя на мысли, что не помню, когда в последний раз пил действительно хороший кофе – а это явно был он.
Дебресси стояла у окна и любовалась сумеречным майским пейзажем – ещё чуть-чуть, и ночь набросит на город свой уютный плед. А я, сидя за гостевым креслом перед её дубовым столом, чувствовал себя слегка не в своей тарелке. Смятения добавлял будда, который уставился прямо на меня, – массивная статуэтка с отсутствующей частью лица занимала чуть ли не четверть стола.
Девушка перехватила мой взгляд.
– Это Колосс Бамьяна в миниатюре. Сама статуя Будды была высечена в горах Афганистана в третьем веке. Когда мне тяжело, я смотрю на него, а он – на меня.
– И как? – я уже прихлёбывал ароматный напиток, держа чашку обеими руками. – Помогает успокоиться?
– У-у-у, – она закатила глаза, – ещё как! Впрочем, не будем обо мне. Вот ты – ты сам тут недавно, верно?
– Ага, буквально несколько дней.
Натали удовлетворённо кивнула и начала мерить шагами свой кабинет.
– Окей, тогда давай я тебе, как человек который тут давно, расскажу про одно простое правило – оно работает у нас здесь, в команде Максимилиана. Мы ведь все тут одна команда, понимаешь? И печеньки давай бери, не ел, наверное, ничего.
Я только сейчас заметил блюдо с разными сладостями, оно скрывалось прямо за буддой. Мне два раза повторять не нужно, я действительно был голоден.
От сладостей и кофе я немного расслабился и растёкся по креслу. Натали продолжала:
– Это действительно важно. Каждый, – она подняла указательный палец вверх, – вот буквально каждый из нас должен понимать, какую ответственность мы все несём за общий результат. Максимилиан думает о нас, а мы обязаны помнить о нём и друг о друге. Согласен?
Я угукнул, закидывая в себя ещё одно печенье.
– Поэтому вывод, – она остановилась и посмотрела на меня строго. – Тайн у нас друг перед другом быть не может по определению. Иначе ничего не получится. Так что предлагаю тебе обмен. Я рассказываю один важный секрет тебе, а ты – мне. Идёт?
Не дожидаясь моего ответа, она подошла к книжной полке, достала оттуда какую-то папку. Раскрывая её, заняла своё место за столом, напротив меня.
– Вот, смотри. Об этом на сегодняшний день знают единицы. Ты будешь в числе первых. Можно даже сказать, ты избранный. Читай.
Я взял лист А4, протянутый хрупкой рукой Натали Дебресси. Это был какой-то официальный документ. Постановление о запрете в нашей стране знаков Зодиака. Канцелярским языком здесь была изложена мысль о том, что все эти Скорпионы и Козероги – не наше, а значит, не сильно тут и нужны. Эти иностранные заморочки, дескать, могут негативно влиять на сознание масс, наполняя его ложными смыслами и опасными иллюзиями. В качестве примера там приводился Водолей. Претензия была в том, что этим словом в жизни никто никогда не пользуется, кроме как для обозначения этого самого знака Зодиака. А раз так, то зачем нам вообще это словечко?
Дочитав, я протянул бумагу обратно и откинулся на кресло. Девушка испытующе смотрела на меня, её губ коснулась еле заметная ухмылка. Я, сытый и спокойный, пожал плечами.
– Ну-у-у, не так уж и удивлён, если честно. К этому шло, как мне кажется, – нет? Многие высказывали недовольство всей этой темой. Плюс сейчас в принципе тренд на отказ от всего иностранного. Вот и попала астрология под раздачу. Завтра ещё что-нибудь запретят, кого этим удивишь?
– А вот тут ты, красавчик, неправ!
С видом победителя Натали достала из папки ещё несколько листов. Перед тем как передать мне документы, она потрясла ими с такой важностью, будто это была Декларация независимости США. Надо признать, то, что она мне сообщила далее, удивило меня по-настоящему.
