class="p1">– Формулировка?
– Естественно, за халатность.
Металлическая дверь заскрипела и все трое обернулись. В костюмерную вошел седовласый мужчина в полукомбинезоне, который хоть и был немолод, но отличался крепким телосложением и приятной внешностью.
– Не помешаю вам, девочки?
– Сан Саныч! Ты кстати! – Мария Егоровна посмотрела на Анну. – Помнишь свою подружку? Часами пропадала у тебя в бутафорской!
– Сан Саныч! – Стерхова вскочила со стула и поспешила навстречу старику. Они обнялись, и он ласково похлопал ее по спине: – Аня, Аннушка, сладкая оладушка… Давненько мы с тобой не видались.
– А давайте-ка пить чай! – Мария Егоровна разлила по чашкам заварку и кипяток. Когда все уселись, она убрала со стола фотографию и отдала ее Анне.
Стерхова в тот момент испытала такое сладкое чувство, как будто после долгой и трудной дороги наконец вернулась домой.
Глава 5
Нарисованный глаз
Утренний свет проникал сквозь шторы, превращая комнату в мягкий золотистый оазис. Анна Стерхова сидела за столом с чашкой кофе и включенным ноутбуком, выбирая удобный поезд в Москву. Решив, что для оформления документов хватит трех дней, она прибавила еще два и купила билет. Несколько дней в Питере – то, что ей было нужно.
Выбирая между прогулкой по Невскому и возможностью снова прилечь, Анна выбрала третий вариант, не предусмотренный планом: рассмотреть фотографию, найденную за подкладкой пальто Тепляковой.
Для начала она раздернула шторы. Но этого оказалось недостаточно, пришлось включить не только верхний свет, но и старинный торшер.
Анна достала из сумки складную лупу и вместе с фотографией положила ее на стол. Сама, усевшись рядом, расположилась как можно удобнее, как будто ей предстояла долгая, напряженная работа.
На первый взгляд фотография казалась обычной: черно-белый снимок девушки, сидевшей в объемном кресле с высокой спинкой. Приблизив лупу, Анна прочитала название книги, лежавшей на ее коленях: «Записки охотника». Весь облик девушки транслировал полную безмятежность: нежное воздушное платье с открытой шеей, взгляд, направленный в фотокамеру, тонкая рука, держащая книгу, темные локоны на плечах.
Однако что-то необъяснимое будоражило воображение Стерховой. Было ли это кресло, казавшееся преувеличенно громоздким, или же безвольная поза девушки? А может быть, нарочито причудливый фон изображения – старинное окно в виде арки и спадавшая тяжелыми фалдами драпировка. Относительно современная фотография со всей очевидностью имитировала старинные времена.
Анна приблизила лупу, чтобы детально рассмотреть лицо девушки.
– Ее ретушировали… – пробормотала она, заметив легкий румянец на щеках, нанесенный обычным цветным карандашом. – А вот это уже не ретушь!
Она передвинула фотографию в световой полукруг торшера и через мгновенье воскликнула:
– Они нарисованы!
Дрожащей рукой Анна схватила мобильник и сделала несколько фото лежавшей на столе фотографии. Увеличив снимок до максимума, она получила подтверждение невероятной догадке: глаза девушки были искусно нарисованы на закрытых веках.
В голове у Стерховой закружился неуправляемый вихрь догадок. Слова, факты, образы перемешались в беспорядочном танце, пытаясь отыскать свое место в этой головоломке.
Что это значило? Были странные детали нелепой шуткой или же имели глубокий смысл? Что скрывалось за этой загадочной фотографией? Почему она вызывала непреодолимый интерес и тревогу?
Анна погрузилась в размышления, но чем глубже она копалась в своих ощущениях, тем четче осознавала, что путь к истине приведет ее к чему-то неотвратимо зловещему. Однако она уже не могла остановиться. В ее воображении возникали новые сценарии и версии того, что могло произойти с этой девушкой.
Вернувшись к ноутбуку, Анна уже занесла руку, чтобы сделать отмену и сдать билет, но вдруг замерла и мысленно пристыдила себя за излишнюю эмоциональность и гипертрофированную фантазию. Но, собственно говоря, чему удивляться? Следователь с ее опытом работы во всем видел преступление или же намерение его совершить.
В результате билет остался действительным, но кое-что Анна все же предприняла. Памятуя о том, что Куркина работает в экспертно-криминалистическом центре, она позвонила подруге.
– Здравствуй, Таня!
– Давно не виделись. – пошутила та.
– Ты сейчас на работе?
– Как всегда, тяну свою лямку. И, что характерно, до обеда еще далеко!
– Мне нужна твоя помощь!
– Не успела приехать, а уже во что-то ввязалась? – насторожилась Татьяна.
– Можешь устроить консультацию у хорошего эксперта по фотографии? – спросила Анна.
– Ну, слава богу! Значит, ничего не случилось?
– Ровным счетом ничего. Дело связано с архивом умершей тетушки.
– Тогда записывай телефон. – Куркина продиктовала номер и сопроводила его замечанием: – Он – асс из ассов.
– Как зовут?
– Илья Антонович Штурм. Тебе повезет, если он согласится. Но, вообще-то, парень покладистый.
– Молодой?
– Тридцати еще нет. Он, знаешь ли, из тех умников, которые и школу с золотой медалью оканчивают, и университет с красным дипломом.
– Годится, – сказала Стерхова и предупредила: – Буду возвращаться в Москву, позвоню.
Как и сказала Куркина, эксперт Штурм оказался покладистым парнем и предложил не тянуть, а встретиться сейчас же. У Стерховой было около получаса, чтобы добраться до офиса, где располагалась его студия.
Всю дорогу до места встречи она продумывала стратегию разговора, чтобы наладить контакт с экспертом и получить от него максимально достоверную информацию. К моменту прибытия в офис она была полностью готова к разговору.
Илья Штурм ждал ее в вестибюле и, заметив, сразу пошел навстречу. Предполагая узреть прыщавого «ботаника», Анна увидела крупного мужчину с рублеными чертами лица и решительным взглядом. Высокий и спортивный, он обладал пропорциональным телосложением, которое говорило о правильном образе жизни и регулярных физических тренировках. Его черные волосы были коротко стрижены, борода ухожена. Все это придавало облику Штурма некую солидность и вызывало доверие.
– Здравствуйте! – Стерхова протянула руку и назвала свое имя. – Мы с вами говорили по телефону.
– Я так и понял, – ответил Штурм и указал рукой направление. – Предлагаю пройти ко мне.
Студия оказалась рядом, ближайшая дверь на первом этаже. Внутри все было в безупречном порядке, что характеризовало хозяина с наилучшей стороны. Он сам идеально вписывался в черно-белый интерьер студии и выглядел еще гармоничнее.
– Присаживайтесь. – Он усадил Анну за стол, на котором стоял огромный монитор. Устроившись рядом, спросил: – Что там у вас?
– Вот. – Она положила на стол фотографию. – Хотелось бы знать, что вы о ней скажете.
Штурм взял ее в руки и слегка потер пальцами.
– Фотография старая…
– Насколько? – спросила Стерхова.
– Ей лет тридцать, может быть, сорок. И это явно не «Унибром». – Он посмотрел на оборот. – Ага! ORWO!
– Что?
– Фотобумага производства ГДР. И вот что интересно… – Разглядывая лицевую часть фотографии, Штурм ненадолго замолчал. Когда он увидел все, что нужно, то вынес окончательный вердикт: – Могу дать более точную датировку.
– Ну так давайте!
– Фотобумага такой марки поставлялась в Советский Союз в течение трех лет. И, если она
