«Дура», — усмехнулся про себя Кристэн, раскрывая саквояжик, — «Сейчас выяснится, что рисовать будем вон то дерево с другой стороны и мольберт придется разворачивать».
Кристен уже предвкушал управленческое фиаско героини, когда Рика неожиданно ответила:
— Это не важно. Сегодня со мной говорил мастер школы искусств, он хочет, чтобы я нарисовала картину перед тем, как брать меня к себе в ученики. Все равно, что именно. Я начну, а там увидим, что получится.
Докт покачал головой, осуждая адорнийскую непоследовательность, и открыл саквояж. Внутри стояла только одна банка с белой краской — других не было. В недоумении он взял банку в руки.
«А где еще краски? Неужели забыла? Сейчас угадаю с трех раз, кого пошлют обратно за остальными», — подумал Кристэн.
Рика между тем обмакнула кисть в белую краску и провела ей по не менее белому листу бумаги. Коснувшись бумаги, краска неожиданно начала менять свой цвет, превращаясь из белой в красную. Еще мазок — и вот за кистью уже тянется оранжевая полоса.
«Проклятая магия», — мысленно прошептал дуэлянт.
Левая нога затекла, и Кристэн сменил позу. За последние пять минут он менял ее уже в третий раз, что было явным признаком скуки. Прошло уже несколько часов с начала их художественного урока, вокруг решительным образом ничего не происходило. Если не считать подошедшего недавно другого героя лорда Раэля — неповоротливого и громадного рокота, адорнийского аналога их человека-горы.
Новоявленный герой аккуратно подошел сзади, очень стараясь не мешать Рике рисовать, однако земля слегка сотрясалась под каждым его шагом. Он напомнил Кристэну огромного неуклюжего медведя, пытающегося незаметно пробраться сквозь заросли малины, не потревожив свивших там гнездо птиц. Пришедший на ум образ заставил дуэлянта улыбнуться, а рокот тем временем уставился на мольберт, почесал в затылке своей неподъемной боевой перчаткой и отошел в сторонку.
По лицу Рики не было видно, что она заметила героя.
Наконец, девушка отложила кисть и сладко потянулась.
— Скажи мне, Алесса, а как люди становятся героями?
«Утомилась и хочет чем-нибудь занять голову», — подумал Кристэн, наблюдая, как неподалеку рокот силой воли достает из земли и ставит один на другой небольшие камни. Толстяк был так увлечен созданием своей нехитрой пирамиды, что даже высунул и прикусил язык.
— Мы принимаем прайм, и вместе с этим изменяемся, — сидящей слева от Рики Алессе тоже хотелось поговорить.
— Мне говорили, что будущие герои слышат зов, — направила разговор в интересующее русло Рика.
— Да, зов прайма. Как бы тебе объяснить. Вот представь, что у тебя чешется спина, но ты никак не можешь достать до зудящего места. Зов, он чем-то похож. Он как будто медленно ковыряет тебя изнутри и успокаивается, только когда ты смотришь на прайм в реке, в ручье, в алхимической бутыли — да, где угодно. Так ты понимаешь, что он тебя зовет.
Алесса помолчала, и продолжила, смотря на реку.
— А что потом происходит, уже всем известно. Ты оказываешься в Итералии, где тебя окунают в священную купель с чистым праймом, и ты умираешь от его яда. А ты все это время надеешься, что зов и правда был, что ты его не выдумала, и что тебя все-таки воскресят.
— Многие ошибаются?
— Со мной ритуал проходило еще четверо. Один из них ошибся, — героиня невесело усмехнулась краями губ. — А потом приходит сила. Она у каждого своя и при этом у многих одинаковая. До перерождения, я была дрессировщицей животных из южного Даэр-лиена. Мы выступали во многих провинциях, но своих актеров я приручала именно там. Магия в Итералии прайма почувствовала мою душу и наградила меня Ночью — моей черной пантерой, моей второй половиной. Мы с ней стали неразрывны, мы думаем одинаково, действуем одинаково, чувствуем одинаково. Люди даже дали нам одинаковое имя — «черная пантера». В то время я казалась себе уникальной, пока не повстречала другую героиню с черной пантерой, служащей другому лорду.
Алесса вздохнула.
— А какая у него история? — Рика кивнула копающегося на берегу реки рокота как раз в то время, когда возведенная на высоту колен пирамидка рухнула, вызвав недовольный топот героя.
— Вергилий... он очень... простой, — подобрала нужное слово Алесса, — он как большой ребенок, которому подарили силу, но не рассказали, как ей пользоваться. Он вроде был самым нелюбимым учеником создателя каменных садов — переносил гигантские камни за своим мастером, расставлял и переставлял их по множеству раз, пока тот не оставался удовлетворенным своей работой. Говорят, что его мастер отдал его в храм в надежде от него избавиться, но Вергилий выжил и стал рокотом. Только он все равно продолжает ворочать свои камни, — с теплой улыбкой добавила Алесса. — Теперь он зовется Вергилий Двигающий горы.
— Что чувствуют люди, ставшие героями? — неожиданно спросила Рика.
Над парком надолго повисла тишина, нарушаемая только шумом реки, да мерным топотом Вергилия, сооружающего новую каменную пирамидку. Когда Кристэн уже было решил, что ответа не последует, Алесса заговорила.
— Силу. Огромную, бесконечную силу. Уверенность в своих возможностях, кажется, что любое дело будет тебе по плечу. И вместе с тем больше не получается ощущать ничего нового, не получается творить. Новые чувства досаждают, потому что приходится тратить время на их ощущение. Они приходят все реже, становятся все менее яркими. Невозможно совершенствоваться, когда ответ уже найден. Мы как будто застыли.
Героиня говорила от сердца, и было видно, что ей не легко дается это признание. Рика кивнула, благодаря Алессу за откровенность.
— А у доктов также? — спросила девушка, не поворачиваясь к Кристэну.
Дуэлянт внутренне резко собрался, тщательно подбирая слова.
«Если я сейчас себя выдам, это будет крайне глупо», — подумалось ему.
— Очень похоже, госпожа, — осторожно ответил он. — Только мы не привыкли ощущать и чувствовать, мы вместо этого думаем и рассчитываем. У героев есть сила, и любой вопрос они в первую очередь решают с помощью нее. Зачем думать над проблемой, если ее можно решить, ударив кулаком по столу. Зачем распутывать узел, если можно его разорвать голыми руками.
Кристэн осторожно посмотрел на собеседниц, пытаясь понять, не сболтнул ли он лишнего, но и Рика, и Алесса продолжали неподвижно сидеть и смотреть на воду.
«Сказал ли я сейчас правду?» — неожиданно подумал Кристэн, — «Это было правдой раньше, но сейчас мне почему-то не хочется ни с кем драться. Я все еще чувствую силу прайма, но мне не хочется ее применить. Как странно...»
ОПАСНОСТЬ!
Отточенный годами инстинкт героя резко дернулся, заставляя вскочить на ноги.
ТРЕВОГА!
Все осталось по-прежнему, но что-то изменилось. На солнце наползла тяжелая грозовая туча, и мир потемнел. Поднялся холодный пробирающий насквозь ветер, играючи срывающий листву с деревьев и весело раскидывающий ее по реке.
— Что-то не так, госпожа.
Алесса тоже уже была на ногах, а рядом с ней из ниоткуда возникла громадная черная пантера. Даже Вергилий что-то почувствовал, и теперь недоуменно озирался вокруг.
Кристэн резко повернулся в сторону особняка. В неожиданно наступивших сумерках дуэлянту показалось, что за дальними деревьями кто-то есть. Какая-то странная тень, прячущаяся за широким стволом. Что-то не так было в ней, уж слишком неправильно она затемняла пространство за деревом, слишком сильно опаздывала от качающегося ствола.
— Мы с Ночью сходим и проверим, — сказала Алесса Рике, также напряженно вглядывающаяся в дальний край парка. — Оставайтесь на месте. ВПЕРЕД! — приказала героиня пантере.
Пантера бесшумно двинулась по направлению к замершей тени, и Алесса, пригнувшись и сжимая в руке метательный диск, отправилась за кошкой. Замерший на месте Кристэн в первый раз видел, как охотится черная пантера. Грациозная и опасная, Алесса приближалась к странному дереву, стоящему неподвижно посреди гнущихся от ветра стволов.
— ВЗЯТЬ! — раздалась резка команда Алессы, и черная кошка молнией вылетела из густых кустов за деревом, и одновременно с ней в ствол врезался метательный диск героини.
Очутившись на месте, пантера резко остановилась. Налетевший на дерево диск начисто срезал ствол, и, ударившись в соседний, срикошетил обратно в руку героини.
— Здесь никого нет! — разочарованно крикнула Алесса.
— Ох, — удивленно выдохнул Вергилий.
Кристэн обернулся слишком поздно. Недавняя тень уже стояла перед рокотом. Это был невысокий человек, обернутый в серые лохмотья с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Одной рукой человек прикоснулся к широкой груди Вергилия, и из-под раскрытой ладони толчками выливалась красная кровь, казавшаяся слишком яркой на фоне предгрозовых сумерек.
