— Как кровь, — проворчал он себе под нос.
Хольц, уловив последнее слово, не понял, о чем говорил командир.
— Не волнуйся, сержант. Никаких кровотечений нет. Только струйка изо рта. Или ты думаешь, что у тебя сломаны ребра? Может, лучше дождаться медика?
Вульфе упрямо покачал головой. Даже если он получил серьезное ранение, отлеживаться на спине было бессмысленно. Он взглянул на линию горизонта и осторожно сделал несколько глубоких вдохов… о чем тут же пожалел. Густой воздух Голгофы слегка обжигал ноздри и пованивал тухлыми яйцами. Избыток серы? Или что-нибудь похуже? Вокруг него тянулись низкие барханы. Лишенные отличительных черт, они убегали в мерцающую даль, где суша и небо сплавлялись в ленту миража, парившую над пустыней.
Он приподнял подбородок и посмотрел прямо вверх. Чужое небо поражало буйством красных и коричневых тонов. Достаточно красиво, подумалось ему, но и ужасно уныло. Облачный покров нависал очень низко. Где-то глубоко внутри его ежесекундно вспыхивали молнии, не достигавшие поверхности пустыни. Оскар заметил над собой рассеянное зарево местной звезды, однако ее свет даже в полдень с трудом проникал сквозь слой облаков. Из-за этого, как понял Вульфе, везде было темно. Середина дня на Голгофе напоминала ему поздние кадийские сумерки.
Хольц проследил за его взглядом.
— Начальство говорит, что мы должны благодарить этот облачный покров. Если бы не он, свет звезды убил бы нас в одно мгновение.
— Миллионы способов, — прошептал Оскар.
— Ты не мог бы повторить, сержант?
— Это слова терранского поэта… Не помню его имени. Он сказал, что у чертовой Голгофы найдутся миллионы способов уничтожить людей.
Поморщившись от боли, Вульфе с трудом переместился в сидячую позу. Хольц промолчал. Он уже не пытался удерживать сержанта в неподвижном положении. Стрелок лишь молча покачал головой, показывая свое неодобрение.
— Сиглер в порядке? — спросил его Оскар. — И как там Мецгер? Что с Вессом и его экипажем?
— Сиглер и Мецгер живы и здоровы, — ответил Хольц. — Ни одной царапины. То же самое и с Вессом, хотя его водилу сильно потрепало.
Он с задумчивым видом приподнял руку и потер пальцами отвратительный белый шрам, исковеркавший всю левую сторону его лица. Семь лет назад на планете Модесса Прим шальной раскольник-партизан выпустил в танк Вульфе кумулятивный снаряд. Хольц находился в одном из спонсонов. Брызги расплавленного металла превратили его из симпатичного балагура в самого ворчливого человека, какого когда-либо знал Вульфе. Однако изредка он видел образ старого Хольца, проглядывавший сквозь новый неприглядный облик, — прямо как солнце Голгофы.
— Клянусь разорванным Оком! — внезапно вскричал Оскар. — Ван Дрой был наверху с пилотами. Он не погиб при круше…
— Нет, все в порядке, — перебил его Хольц. — Только отколол край зуба. Из-за этого он злой, как черт. Лейтенант недавно приходил сюда, с любимым огрызком сигары, торчавшим изо рта. Похоже, он хотел узнать, насколько сильно ты ранен. Сказал, чтобы ты доложился ему, как только сможешь встать на ноги. Он собирает у себя всех командиров танков.
Это породило новый вопрос.
— А как насчет Ленка? — спросил Вульфе, пытаясь не вкладывать в голос излишне большую надежду.
Хольц фыркнул. Он тоже питал неприязнь к самонадеянному новобранцу. Оскар догадывался, что причиной здесь была зависть, а не что-то другое. До той поры, как лицо Хольца оплавилось и превратилось в руины, он пользовался большим успехом у женщин. А Ленк слыл любимчиком многих медицинских сестер и женщин из офицерского состава «Руки сияния». Судя по слухам, доходившим до Вульфе, парень без стеснения делился с друзьями пикантными подробностями своих любовных похождений.
— Этот тип первым начал выгружать убитых и раненых, — нахмурившись, ответил Хольц. — Он сейчас вернулся в посадочный бот. Проверяет свой танк.
— Проклятье! — проворчал Оскар.
Он снова взглянул на небо и, адресуясь к Императору, угрюмо спросил:
— Неужели моя просьба была такой уж чрезмерной?
Хольц сухо засмеялся.
— Подумай и о светлой стороне. Если твой терранский поэт говорил правду, то у нашего приятеля будет много возможностей сыграть в ящик перед тем, как мы слиняем отсюда.
Вульфе переместил вес тела и осторожно поднялся на ноги. У него кружилась голова, но он мог стоять без поддержки друга. Поймав равновесие, он повернулся и бросил взгляд на обломки разбитого бота. Его взору предстало печальное зрелище. Пустыня была устлана на сотни метров обломками различных форм и размеров. Из хвостовой части судна валил черный дым, завиваемый горячим бризом в широкую спираль. Увидев этот столб, поднимавшийся вверх к облакам, Оскар сердито покачал головой.
«Вот же дерьмо, — подумал он. — Дым выдаст оркам нашу позицию. С таким вымпелом мы не сможем оставаться здесь долго».
Он осмотрел смятый корпус посадочного бота. Десятки вспотевших бойцов суетились вокруг судна, вынося из брешей в корпусе большие ящики с амуницией. Другой отряд пытался открыть вручную массивный аварийный шлюз на корме корабля, через который можно было бы извлечь бронетехнику Десятой роты. Они старались изо всех сил, но шансы на удачу казались небольшими. Грузовой шлюз с выдвижным трапом оказался непригодным для использования. При падении бота его прижало к земле. Еще одна небольшая группа людей выполняла печальное задание. Подходя к безжизненным телам и опускаясь перед ними на колени, бойцы снимали с погибших солдат армейские жетоны.
Взгляд Вульфе задержался на одном из погибших танкистов. Этот юноша — совсем еще подросток — лежал в двадцати метрах от него. На фоне темно-красного песка его бледное лицо выглядело ярким пятном. «Клоповья еда», — подумал Оскар. Он прикоснулся пальцами к серебристому значку на левом нагрудном кармане и прошептал заупокойную молитву о душе молодого танкиста. Проведя почти всю жизнь на полях сражений, он уже привык к таким трагическим картинам. Жизнь в Гвардии диктовала свои правила: либо ты смирялся с близостью смерти, либо комиссары делали тебя своим подопечным.
«Миллионы способов для уничтожения людей, — размышлял сержант. — И мы уже имеем первых павших. Добро пожаловать на Голгофу!»
— Похоже, я в порядке, — взглянув на Хольца, сказал Оскар. — Увижусь с медиками позже. Я лучше навещу ван Дроя. Найди Сиглера и Мецгера. Придумайте, как вытащить из корабля нашу кучу утиля. Когда управитесь с этим, разыщи меня.
— Все понятно, сержант, — ответил стрелок. — Только сделай мне одно одолжение, ладно? Не относись с презрением к нашему танку. Если ты и дальше так будешь продолжать, это навлечет на нас неудачу. И потом, ты не можешь судить о танке по маневрам на борту корабля.
— Как скажешь, — нехотя согласился Вульфе. — Может, ты и прав, но мы-то с тобой знаем, что этой «девочке» потребуется вся ее удача для того, чтобы уцелеть во время сражений.
Он повернулся и, игнорируя огонь в суставах и мышцах, пошел искать лейтенанта ван Дроя.
Глава 3
Ситуация к северу от позиции Вульфе была иной, поскольку большая часть подразделений Восемнадцатой группы армий успешно приземлилась на поверхность планеты. Их четвертый вечер на Голгофе ознаменовался прибытием генерала Мохамара де Виерса, который спустился с орбиты на личном посадочном боте, украшенном имперским орлом. Ему не терпелось ознакомиться с результатами высадки на плацдарме Хадронского плато, где еще недавно находился лагерь орочьих рабов.
Предварительная стадия операции «Гроза» уже близилась к завершению. Благодаря усилиям Адептус Механикус сооружение армейского штаба было почти закончено. Передовые технологии марсианских жрецов, их впечатляющие блочные структуры и бесперебойный труд легионов биомеханических рабов со стертым разумом позволили опередить первоначальные сроки. В рекордное время бугристую поверхность плато выровняли лазерами и укрепили стальными платформами. На следующее утро Десятая бронетанковая дивизия готовилась выступить в поход. Ее первая миссия заключалась в захвате нескольких аванпостов, имеющих стратегическое значение для создания линии поставок в восточном направлении. Поскольку его личные покои уже были возведены и готовы к заселению, генерал де Виерс решил, что личному составу на Голгофе не хватало присутствия их главнокомандующего. «Пора, — подумал он, — напомнить им, кому принадлежит это шоу».
Ранним вечером посадочный бот с нарисованным на борту орлом без происшествий приземлился на посадочной полосе военной базы. Последний свет дня угасал на западе красно-коричневым заревом. На территории плацдарма постепенно, один за другим, загорались мощные прожекторы. Едва трап корабля коснулся скалистой поверхности плато, генерал де Виерс спустился к ожидавшим офицерам и начал отдавать приказы. Этот худощавый, гладко выбритый мужчина со впалыми щеками и напомаженными серебристыми волосами был заметно выше средних кадийцев. Он прожил девяносто один год и семьдесят шесть из них провел на военной службе. Тем не менее де Виерс выглядел на удивление молодо — на первый взгляд, не старше шестидесяти. Постоянная забота о здоровье и перенесенные им дорогие пластические операции оказались весьма эффективными.
