в порядке, а всё остальное нуждалось не в особо серьёзном ремонте, но время. Сначала нужно восстановить, то, что может успеть к польской компании.
Танки Брехт даже смотреть не стал. Дал команду вынимать движок и отдавать их механикам, пусть аэроплоты и паромы делают. А вот три бронетранспортёра, вернее бронеавтомобиля Со-Мо или Тип 91 нужно отправить на переделку срочно. У японца при остальных вполне сносных характеристиках и при весе в восемь почти тонн стоял 6-цилиндровый бензиновый двигатель мощностью всего 40 л. с. Поставили разогнанный наш в сто с лишним лошадок и дебильный японский пулемёт 6.5-мм заменили на спарку ШВАКов. Убойная вещь получилась. Называлась раньше эта машина в Императорской армии – «Сумида». Не, не красиво. Переименовали. Теперь на борту красовался цветок сирени и название соответствующее крупными сиреневыми буквами на белом фоне.
Надо не забыть, отметил себе Иван Яковлевич, добыть побольше белой краски, всю технику между польской и финской компанией нужно будет перекрасить в белый цвет.
Событие восьмое
Хочешь узнать, что я о тебе думаю?
Купи мне литр водки… Садись поудобней… И слушай …
Лётчики, которых прислали Ивану Яковлевичу, практически все были в Монголии или Испании и практически все были награждены. У кого орден «Красной звезды» у кого «Красного знамени». Несколько человек с медалями. И все партизаны и алкоголики. Брехт пришёл на построение и ужаснулся. Один товарищ в тапочках вышел на построение. Все в нечищеных сапогах. Штаны почти у всех в пятнах масляных. Пуговицы верхние не застёгнуты. У двоих козырёк на фуражке сломан.
Иван Яковлевич даже ругаться не стал. Ругать можно одного, ну, в назидание другим, а тут все. И они ещё и не поймут, чего этому ушастому комдиву надо. Лучших со всей армии ему прислали. Вон, все в орденах.
К следующему построению Брехт подготовился. Взял с собой Светлова, попросил того в самом парадном виде быть со всеми орденами и сам надел всё свои ордена и медаль, даже глядя в зеркало головой помотал. Как в будущем, у корейских генералов, хоть на штаны цепляй. Когда уже колодки придумают?
Ну, то, что он Герой Советского Союза в 1-й отдельной Краснознамённой знали все. Не так много в стране Героев. Но когда увидели на Брехте настоящую кольчугу из орденов, то присвистнули даже некоторые. Да, ещё майор сзади с лицом не сулящим ничего хорошего и тоже весь в орденах. Даже попытались по стойке смирно встать. Брехт прошёл вдоль строя почти вплотную. Перегар от всех. А у троих, не просто перегар, а прямо свежачком попахивает, да и улыбка блуждающая на роже лица. Глазки мутноватые и блестящие.
И что делать? Или плюнуть? Воевали же, даже били немцев в Испании и японцев в Монголии.
– Товарищи командиры. – Брехт сделал паузу, давая лётчикам успокоиться. Впечатлились увидев двоих героев с кучей орденов, в том числе иностранных. – У нас есть месяц. После этого мы вылетим в Белоруссию. Там будет война, не говорите никому. Может, я ошибаюсь. Но, исходя из того, что пишут в газетах и говорят по радио, войны не избежать. Вы ведь пошли в лётчики не для того, чтобы водку пить, а чтобы летать и бить врага. И что я вижу. Вы все с глубочайшего похмелья, все в ненадлежащем виде. Да, вы по моей просьбе Рычаговым отобраны, как самые умелые лётчики, но… – Брехт развёл руками, – но я отправлю любого назад и сообщу Рычагову, что с пьяницами никуда не полечу, лучше молодых и трезвых возьму. Теперь сделайте вывод и идите, приведите себя в порядок. Завтра в восемь построение. Движки на ваших самолётах будут форсированы, оружие заменено на более мощное и бензин заменён на более совершенный с октановым числом близким к ста. Истребитель будет вести себя по-другому, выше скорость, больше высота, скороподъёмность выше. Считайте, это другой самолёт и на этих новых самолётах нужно научиться летать. И воевать по-новому. Тройками даже отрабатывать не будем бой. Будем работать парами: ведомый – ведущий. Всё. Разойдись. Повторюсь. Завтра построение в восемь утра.
Эх, надежды юношей питают. Так чтобы пять десятков мужиков, которые употребляют почти каждый день и вдруг бросили пить и сами себе штаны постирали, нет, на это и не рассчитывал Иван Яковлевич. Но хоть чуть что-то должно произойти. Говорил же. Хрена с два! Ну, пятеро прошлись сухой щёткой по сапогам. Двое побрились и наодеколонились. Хотя, может, просто перегар заглушая запахом «Тройного». Только Брехт не юноша, четвёртый десяток пошёл. Взял с собой снова Светлова и двоих красноармейцев. Обошёл строй выявил двоих с самым сильным перегаром и помятыми мордами лица, при этом у одного даже фингал назревал под глазом, под утро, значит, получил.
– Выйти из строя. Отправляетесь в Хабаровск. Я с вами отправлю рапорт на имя командующего армией с предложением понизить вас в звании за дискредитацию красного командира. Увести, – бойцам кивнул.
Тот, который с фингалом открыл, было, рот перегарный и возражать полез, даже чего-то ручонкой махнул, и тут же был пойман Светловым на болевой, заломил палец, согнул забияку в три погибели и так, задницей кверху, и повёл вдоль строя к общежитию, где присланные лётчики расположились временно.
Брехт подождал пока уведут буйных. Высоцкий, по его мнению, был прав на сто процентов. Сколько уже руководил различными коллективами и везде одно и то же. Есть буйные лидеры. Ну, характер такой у людей. И как в песне дальше:
«Мы не сделали скандала - Нам вождя недоставало: Настоящих буйных мало - Вот и нету вожаков».
Сейчас двоих удалил буйных, а остальных нужно напугать. До пряника ещё очень далеко, пока нужен кнут.
– Послушайте меня, товарищи командиры. Завтра со мной на построение придёт представитель НКВД. С этого момента вам выход за пределы части запрещён. Если кто будет хоть с намёком на запах, пеняйте на себя. Сегодня сходить в баню, побриться и постирать одежду. Завтра быть при полном параде. Нерях выгоню и тоже напишу рапорт о снятие звания Штерну. Одеколоном пользоваться перед построением запрещаю. Да, просьба есть. Пришли самолёты трофейные, нужны будут лётчики,
