Хам!
И с ним такая же.
Не шли, а прямо плыли.
Царапали друг друга бронированными боками, высекали яркие искры, фыркали от удовольствия. Глаза узкие, костяные воротники поблескивали, как натертые маслом. «Хам! – заорал я. – Где тележка?» Но он даже не обернулся. «Ты же Хам! У тебя это на лбу написано!» Но они шли под скалой и не смотрели в мою сторону. Любовь, любовь… Им было не до меня… Сами знаете, что отнимает у нас детей… «Хам, – орал я, прыгая на скале. – Где тележка?»
Он не ответил.
Но я тележку нашел.
НК: В Институте обрадовались вашему возвращению?
Сказкин: Еще бы! Не успел я пристроиться за бочками, как на меня навалились.
НК: Но вы объяснили им?
Сказкин: Времени не было. Следователи хотели, чтобы я отвечал только на их вопросы. Где? Да с кем? Да сколько давали и сколько я взял? Другое их не интересовало. Только кореш в камере поверил. Ему сестра-массажистка рассказывала. А ей один больной говорил. Будто бы давным-давно шваркнул о Землю метеорит величиной с Джомолунгму. Вот там все и горело, затянуло небо пылью и гарью, я так ни разу и не увидел Солнца. Из-за этого и вымерли всякие твари. Но следователи, они про свое…
НК: А про что именно?
Сказкин: Ну, все спрашивали, знаком ли я с Луисом Альваресом? – «Если плотник, – говорю, – то, наверное, из кавказцев, да? Они в Бубенчикове свинарник строили.» – «Да нет, – кричат. – Мексиканец. Физикой занимался. Ты это с ним набрался про всякое?» – «Из физиков, – говорю, – знаком только с академиком Углановым.» – «А с Уолтером?» – «А это кто?» – «А это брат Альвареса.» – «Это который свинарник строил в Бубенчиково?» – «Заткнись! – кричат. – Ты знаешь Фрэнка Азаро? Встречался с Хелен Митчелл?» – «Тоже шабашники?» – «Химики!» – «Нет, – говорю, – по химии у нас Ляшко проходил. Тоже плотник. За меня сам академик Угланов может поручиться.» – «А он уже поручился.» – «Ну вот видите!» – «Он сказал, что ты скотина и сорвал великий эксперимент. Все спецслужбы страны полгода из-за тебя стоят на ушах.» – «А химики, про которых вы говорите? Они шпионы?» – «Нет. Они нашли в тонком слое осадков на границе мелового периода с третичным аномально большое содержания иридия – элемента, не характерного для земных пород. Доходит? Откуда тебе это известно?» – «От вас. Сами же говорите.» – «Ты угнал Машину времени! Сорвал великий эксперимент, уронил репутацию отечественной физики. Знаешь Раупа и Секолски?» – «Тоже химики?» – «Заткнись! Отвечай только на вопросы!» Ну, остальное вы знаете. Три года дали. Условно.
НК: А Хам? Вы вспоминаете малыша?
Сказкин (со вздохом): Ну, что Хам? Отрезанный ломоть. Известное дело. Растишь, растишь, мучаешься, не спишь ночей, а дитя – раз, и запало на самку. Я простой плотник, но за меня академик поручился. Вы мне пришлите газету?
СЛЕДУЕТ СНИМОК:
Стеклянная запаянная колба.
На дне проглядывает что-то вроде седого пушистого одуванчика.
На конце каждой пушинки – клещ. А на склянке выведено фломастером:
«Ixodes putus Skazkin. Представитель верхнекампанской фауны (предположительно)».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
