которого непонятно за какие заслуги, был пожалован наследуемым дворянским титулом, что делало его потомственным дворянином, невольно вздрогнул. Буквально физически ощутив невероятной силы волну ненависти направленную на него в этом взгляде. Килгор хотел что-то уже сказать, что бы не выглядеть дураком, но вдруг обернулся назад ища кого-то глазами. Бросил последний взгляд на Мельхиота, и ретировался. Двуручник не разобрал в глухом рыцарском шлеме выражения глаз горца.
— Какой миляга. — прошептали рядом, вызвав горькие усмешки.
— Мельхиот, вы друг друга стоите.
— Катись к Темному. — глухо ответил двуручник.
— Ты тоже миляга.
Батальон расстроился. Часть клириков и магов с флангов занимали места в рядах мечников. Обычный порядок, при штурме укреплений.
— В батальон не влезет больше полторы роты поддержки. — разорялся позади расстроившегося строя Бланк.
— Это кто кому поддержка? — осадил младшего капитана чей-то властный голос.
— Это военный термин, хранитель Малор. Преосвященство салия Габриил распорядился поместить не менее роты клириков в каждый батальон мечников.
— Магиков что ли к нам подрядили? — проговорили рядом.
— Ага, кажись.
— Проклятье, где салия Габриил? Мы же договарились, что в центральном полку будет пятьдесят магов.
— Полку, хранитель. Это всего лишь батальон.
— Ах, ну да. Значит так: Ройтер, Кастер, берите по пятнадцать магов и в соседние батальоны. Двадцать магов капитан, вы, надеюсь, сможете разместить?
— Безусловно, хранитель.
— Гвардейцы! — удивительно, но маршал Гилберт вышел перед армией, а не вещал свои бредни, по мнению Мельхиота, как обычно, из тыла усиленным магией голосом. «Наверно чувствует себя кавалером Первого Кофликта, не меньше, вышедшим поддержать воинство Света пламенной речью.»
— Сегодня мы столкнулись с порождениями злой и могущественной темной магии. Знаю, многие из вас под впечатлением увиденного по пути сюда. Знаю, многие из вас хотят отомстить черным тварям, выпустившим на свет Божий такую нечисть. — «Да, милорд, вы прекрасно знаете, о чем думают ваши гвардейцы.» — усмехнулся двуручник, наблюдая испуганные и сомневающиеся физиономии солдат.
— Знаю, многим из вас, сила призвавшая такую мерзость, может показаться слишком серьезной. Именно потому, что это так, мы и должны покончить с ней здесь и сегодня, что бы злая участь не распространилась на весь Приматион. Не достигла ваших домов, городов и деревень.
— Мой дом на юге Серазата. Плевать мне на эти южные баронства. — пробубнил мечник рядом.
— Грешно так думать, сын мой. — этот, за спиной воина, смиренный до такой степени, что казался безжизненным, голос, мог принадлежать только клирику.
— Каюсь, слуга света. — горячо прошептал гвардеец, втянув голову в плечи.
— Йенир с нами! Боги Света благосклонно взирают на свое воинство. — «Его сейчас разорвет от пафоса.» — Во имя церкви. Во имя короны. Во благо Иллариона. Остановим заразу!
Гвардейцы прекрасно знали что им полагается делать. И они закричали вокруг него. Кто что. Это было не важно. Ты мог бы кричать «слава роду такому-то», «бабушка Тиаморта», «гнилая тыква» или «победа Иллариону» — Мельхиот знал, что для командования это не имеет никакого значения. Лишь бы кричал и гремел железом, выражая свою солидарность и готовность сложить голову ради престола.
«Неужели я один чувствую, насколько фальшиво это звучит? Неужели им всем наплевать? Даже в этот раз? В их жалких воплях нет ни радости, не ярости, ни гнева. Я чувствую только страх и неуверенность, почти достигнувшие истерической точки кипения. Их страх обволакивает меня. Жалкий, никчемный страх дезертира. Бессмысленный страх труса, бегущего от самого себя. Скоро, уже скоро, я стряхну их прогнившие оковы. Довольно я повиновался. Довольно играл в солдатика.»
Под рев гвардейцев маги родили на свет первые заклинания. В стены полетело несколько огненных шаров и, без всякого видимого урона, разбились о камни. Грубо нацеленные молнии почти не попадали по стенам. Ощутимо задрожала земля — похоже пытались вызвать землетрясение. Опасное заклинание, капризное. Мельхиот помнил, как однажды маги промахнулись, и наслали такое на свой же батальон. Его тогда спасли от разгрома лучниками только срочная атака кавалерии с тяжелыми потерями.
Бывало, что после подобной «пристрелки», осажденные выходили с белым флагом. Мельхиот почувствовал, что поигравшие мускулами магики взбодрили гвардейцев лучше речей доброй сотни маршалов.
Но Беорнинг и не подумал сдаваться.
— Батальон вперед. — прокричал Бланк. Низкорослого младшего капитана конечно же не услышали. Но на то были лейтенанты. А у них старшие сержанты. Команда передалась по цепочке до простых гвардейцев.
— Роты пошли. — вскричал лейтенант де Малора.
— Не шаркайте как бабки. Пошевеливайтесь. — не упустил случая поддать задору солдатам старший сержант.
Мельхиот знал как это будет. Примерно две трети мечников и половина линейной пехоты пойдет к стенам. Арбалетчики вплотную подойдут к мечникам и дадут два залпа. Лучники, под прикрытием мантелетов, которые уже смастерили разведчики, начнут поливать стены дождем из стрел.
Все это нужно только что бы позволить магам в рядах мечников выйти на прицельную дальность.
В случае, если у противника имеется значительное превосходство в магии, такая тактика могла заставить батальоны умыться кровью. Но дугого способа с марша попробовать орешек на зуб не было.
Если штурм не удастся. Если маги не пробьются через защиту оборонявшихся, батальоны отступят. И начнется долгая, по всем правилам осада. С атаками, контратаками, вылазками. Бой на истощение.
День еще сражался, но уже проигрывал закату. Солнце, казалось, садилось прямо в стены Беорнинга. Вдруг, красное марево подернулось волнующейся тенью.
— Щиты!
Мельхиот пригнулся, отступил под накрывший его щит. В строю мечников было и так тесно. Разрыв строя щитов в бою считался чуть менее тяжелым преступлением чем дезертирство. Но стало еще тесней. Двуручник почувствовал, что сошедшиеся на его широком затылке щиты оставили слишком большую брешь.
Крупный, тяжелый дождь гулко застучал о железо над их головами. Она стрела чиркнула о панцирь Мельхиота. Кто то выругался, и плотнее сомкнул щиты на его спине.
«Еще не сейчас.»
— Щиты снять. — в этот раз команда прозвучала задушенно.
Стальная рябь прошла по построению. Скрежет метала, снимаемого с доспехов мечников. Батальон снова размерянно замаршеровал к стенам. Слева, чуть отставая, шел второй. Мельхиот не видел его, но слышал. Чувствовал.
— Пора что ли?
— Молчи, дурак.
Создание помех, при выполнении боевого задания, так же считалось тяжелым нарушением. Гвардейца, из за которого не расслышали приказ, вполне мог ждать трибунал.
— Щиты!
Батальон снова ощерился штурмовыми щитами. В которые ужалили стрелы.
— Снять или не?
— Да двигай ты, тупица.
Стальной бастион из щитов, маленький, но почти непреступный, медленно тек к подножию стен. Снова невидимый глухой стук. Теперь он стал слабее, но продолжался гораздо дольше. Словно всего лишь град по жестяной крыше родного дома. На мгновение, Мельхиоту показалось, что он снова маленький мальчишка.
