Слишком качественно заколдован. Даже поцеловать другую не смог бы, а уж что-то серьезнее – только через труп.
Однако говорить все же пришлось. Не сразу. После того как моя шикарная феечка пригубила бокал вина… до дна. И не первым.
– Если ты собираешься меня купить… второй раз за время нашего знакомства, то лучше сразу забудь. Ничего не выйдет, – как отрезала она, и бокал с опасным стуком опустился на стол.
– А если я тебе поклянусь, что у меня с Юлей ничего не было? – Надежд на клятву особых не было, но разведать диспозицию я был просто обязан.
– Сказать тебе, куда можешь засунуть эту клятву? – Моя королевна гордо вскинула свой подбородок. Красивущая с новой прической и дерзкая до невозможного.
– Но ты же знаешь, что я тебя не отпущу?
– А куда ты денешься? Не мы первые разведемся, не мы последние.
– Детям эта идея не понравится.
– О детях нужно было думать, когда тянул другую в свою кровать.
– Но я уже сказал, что не тянул!
– А я сказала, что требую развод!
От гнева у Лены даже уши вспыхнули. Факел, а не женщина. Пока в мою голову не полетели тарелки, нужно было срочно менять тактику.
– Юля – моя помощница. Бывшая на данный момент. Какого черта она делала в моей кровати, я не знаю. У меня были трудные переговоры с финнами, и после них я вырубился замертво.
– Да, переговоры были трудными! – протянула Лена. – Запах перегара в номере я ощутила. Хоть топор было вешай, такой густой.
– Это ничего не меняет. С Юлей у меня не было ничего.
– Я бы с удовольствием тебе поверила, но собственными глазами видела ее голый зад. И не надо рассказывать, что ей просто было жарко!
– Я не знаю, почему она оказалась голой. Но за свою глупость Юля уже поплатилась работой!
Кем заменить Юльку я даже представить не мог. За последний год она стала моей и правой рукой, и левой, но вариантов оставалось.
Мысленно поставив себе на утро задачу уволить Юлю, я потянулся к ладони жены. Пока с кольцом!
– Я твой. Только твой. И не смогу без тебя и наших детей.
– Басманский, ты кобель, – так же вкрадчиво и грустно произнесла она. – Ты был им до меня и, похоже, снова вернулся к своей естественной сущности.
– Так кабель я тоже только твой. Ручной. Дрессированный.
– Может, ты и был таким. Годик – другой, до открытия своего проклятого московского филиала, а сейчас уже не мой. Общественный.
– Значит, верить ты мне совсем не желаешь?
– Могу в третий раз повторить, чего желаю.
Официант принёс горячий салат, и в красивой женской руке устрашающе стальным боком сверкнула вилка.
– За что ж ты мне такая упрямая досталась? – Хоть сейчас было вытягивай из петель ремень и начинай терапию. Шлепков пять – шесть, наверное, помогло бы. Не Лене, так мне.
– Это кто ещё кому достался… – Во второй руке оказался нож.
– Козочка! – Я тоже вооружился. Благо стейк и приборы уже принесли.
– С рогами. Да. Я в курсе.
Наверное, после этой фразы нужно было остановиться. Спокойно доесть завтрак, а потом перейти ко второму пункту плана. Двумя этажами ниже уже ждал номер с широкой кроватью и хорошей шумоизоляцией.
Но Козочка моя в гневе была слишком хороша. Да и накопилось, похоже, у обоих.
За короткий завтрак мы так и не заткнулись. Лена жестко расправлялась со своим салатом, а заодно припоминала, когда я был неправ. Я пытался сквозь обиды пробиться до ее мозга и убедить в своей невиновности.
Получалось эмоционально, иногда громко и с каждой новой фразой все категоричнее.
К кофе соседние столики незаметно опустели, официанты побелели, а мы снова «договорились» до развода.
После такого сразу нужно было катапультироваться в кровать и драть одну козу без прелюдии.
В спешке я даже расчёт вместе с чаевыми бросил на стол. Поднялся. Однако дальше мой план не продвинулся.
Уже наученная жизнью, Лена отказалась ехать со мной в лифте. Потыкав пальцем экран телефона, она заявила, что будет ждать здесь подругу. И словно сама не понимала, какой вызов бросает, сообщила, что мне вообще ничего не светит.
– Ищи себе другую дуру! – Подбородок дрогнул, глаза сверкнули предательской влагой, но моя валькирия и не подумала отступить.
– Хорошо. Дуру так дуру. – Переговоры официально можно было считать провалившимися, потому больше тратить время я не стал. – Выбираю тебя!
Я резко поднялся и, пока Лена не очухалась, подхватил ее на руки.
– Отпусти!
Кричать во всю глотку моя королевна так и не научилась, но ухо дыханием опалила качественно. До мгновенного стояка. Железного. Болючего.
– И отпущу, и много чего ещё сделаю! – Между столиков я пошёл без особых проблем. Обрадованные, что скандальные клиенты уходят, официанты самим расчищали мне путь – отставляли стулья и откатывали сервировочные столики.
– Я заору громко. Я смогу, – Лена аж губы облизала.
– Не сомневаюсь. – Извернувшись, я локтем нажал на кнопку вызова лифта. – Но если еще минутку подождешь, заорем вместе.
Глава 4. Переговоры в горизонтальной плоскости
Женщинам нужны слова. Длинные, в предложениях.
Только мужчинам достаточно «Да!» и «Еще!».
Энциклопедия мужской мудрости
Лена
Количество эмоций, которое я испытала за один день било все мыслимые и немыслимые рекорды. От покоя в кабинете массажиста, восторга в салоне красоты, злости во время ужина в ресторане до стыда сейчас, на руках собственного мужа.
Чтобы не видеть чужие взгляды, я даже глаза закрыла. Шипела на него сквозь зубы. Работала локтями, пытаясь вырваться. Но мое чудовище оглохло, ничего не ощущало и абсолютно точно слетело с катушек.
Впрочем, нормальных среди нас не было.
Все время, пока мы сидели в ресторане, мне так и хотелось расцарапать одно красивое мужское лицо. Руки сами тянулись! Не знаю, как удержалась, и как не послала этого переговорщика подальше.
Возможно, дело было все в том же лице. Я очень старалась быть непробиваемой и серьёзной, но этот гад так на меня смотрел… с таким отчаянием и тоской, что все планы летели к чертям.
Невозможно было поверить в измену, когда Эд жадно ловил каждый взгляд и глазел будто монах на икону, когда ругался до желваков на скулах и умолял с грустной миной нашкодившего царя зверей.
Красивый совсем как в первую встречу.
Желанный до знакомого покалывания на кончиках пальцев.
Это сумасшедшее притяжение я чувствовала на всех уровнях, какие только были возможны.
Ощущала, как невидимые нити снова пришивают меня к нему. Латают свежие прорехи
