4.
Предрассветной порой в этих краях, как правило, и в июле зябко. Частая роса выбеливает густую зелень и блекло тускнеет на травах, листьях деревьев и кустов, а они, переполнившись этой материализовавшейся из неоткуда влагой, прогибаются, проливая тонкие студеные струйки. Росная белесость держится до первых вспышек восходящего солнца. Стоит его ослепительно ярким лучам упасть на землю, как матовый налет моментально превращается в сказочные россыпи с мириадами разноцветных искорок и бликов. Каждая росинка, прежде чем бесследно исчезнуть, превращается в яркую, отражающую в себе весь мир хрустальную сферу. Возможно, то же происходит и с человеком, только поди угадай свой час...
В окуемский центр выехали затемно, дорога хоть по здешним меркам и не дальняя, но все же – часа три быстрой езды. Надо отдать должное последним двум Президент-Императорам, чему-чему, а дорогам при их правлении уделялось самое пристальное внимание. К тому подталкивала и национальная гордость, и экономическая необходимость, и угроза международных санкций вплоть до лишения государственной самостоятельности. Особенно быстро дорожные дела шли при предыдущем правителе. Он изобрел договорные войны с китайцами, благо с ними мог воевать любой, шутка ли – четыре с половиной миллиарда народу! И вот с разрешения Всемирнейших Хранителей свободы и демократии отечественный Демократ-Самодержец объявлял потомкам хунвейбинов «иду на вы», убирал с границы сто пятьдесят стражников, и несметные полчища устремлялись в пределы родного отечества. Правда, это было странное войско, вооруженное в основном лопатами, кетменями, ситами для просеивания песка и прочей незамысловатой строительной всячиной. Войско шло с детишками, домашним скарбом, утварью и живностью, а главное – с русскими народными песнями на устах. Когда через священные рубежи переваливало миллионов пять-шесть, стража возвращалась на прежнее место, противник объявлялся окруженным и взятым в плен. Затевалось перемирие. Китайские товарищи дежурно адресовали мировому сообществу убедительную просьбу обеспечить гуманное обращение с пленными, способствовать их возвращению на историческую родину и вступали в длительные переговоры о спорных территориях. Но пленные назад, в Поднебесную, и не собирались. Всю эту разнородную массу спешно расталкивали по особым окуемам и уделам, ставили на строительство дорог и года через два, записав киргизами или бурятами, отпускали на все четыре стороны. Высокие враждующие стороны оставались довольны и спустя какое-то время заключали очередной долгосрочный мирный договор. При этом отечественная сторона спешила оповестить свою и мировую общественность о резком росте численности населения Империи, обусловленном, понятное дело, ростом уровня жизни.
Дорога широкой серой змеей, поблескивая на подъемах и изгибах, неспешно вилась по живописному ландшафту. Урчание мотора, монотонное покачивание, слабый угар от выхлопов и прогорающего масла, поскрипывание и мелодичное похрустывание создавали ни с чем не сравнимый микромир отечественного самодвижущегося средства. Может, вселенский автопрогресс куда-то и ушел, мы, подчиняясь врожденному инстинкту мессианства, как стояли, так и стоим на своем: мол, единственно спасительная вера – православие, а лучшей машиной для чиновного люда и зажиточных граждан был и остается чудо-автомобиль «Волга». И никого не должно смущать, что большая часть этой великой некогда реки давно отошла независимым поволжцам, а те, в свою очередь, раскололись на три враждующих орды и сейчас активно пытаются включиться в очередную Кавказскую войну, чтобы вновь войти в состав Сибруссии. По мнению политтехнологов, с возвращением этих земель может открыться перспектива воссоздания и России. Конечно, без этого пугающего всех названия, без вселенских замашек, но все-таки! Чем мы хуже тех же американцев, добивающихся реабилитации прежнего названия – США – взамен нынешней Афроюсии? Эту эталонную для всего мира страну переименовали лет пятнадцать назад по агрессивному волеизьявлению подавляющего большинства граждан, а теперь вот поняли, что погорячились...
Эх, дорога, дорога, какие бы китайцы ни заковали тебя в серую броню асфальта, ты все равно останешься родным, пыльным, разудалым и небезопасным русским шляхом. Все так же летишь ты в неведомую даль, и кровь закипает от мелькания твоих полосатых верстовых столбов, и кажется – нет и не будет тебе конца.
Не гоголевская бричка неслась по той дороге, но грохочущая и чадящая прогоревшим глушителем казенная «Волга», а в ней – не безвременно забытый и выброшенный из школьных учебников Чичиков дремал на сиденье, а некто еще неведомый миру, но так же, как и его предшественник, жаждавший славы, богатства и положения.
Еноха Миновича раздражало все: и недосып, и убогость служебного средства передвижения, и неопределенность предстоящего доклада, и скука, начинавшая потихоньку подтачивать авантюрную душу, и еще куча разных мелочей, названия которым и подобрать-то сложно. Водитель, угрюмый мужик с вечной иссиня-черной щетиной на впалых щеках, молчал, уцепившись за баранку. После первой же поездки с Берией, – а именно таким чудным именем наградили его родители, – Енох пожаловался Прохору на недовольный вид шофера.
– А полноть, барин, он завжды такой как есть захочет, а уж чего-чего, а поесть он всегда охоч и, главное, никогда не наедается! Вот такой конфуз. С ним и девки связываться не хочут, говорят, даже при этих-то делах морда у него все одно кислая. Не обращайте внимания, бо другого шофера по-любому нетути. Обвыкнетесь как-нибудь.
За окном бесконечной чередой тянулась тайга.
Какой дурак находит красоту в этом бессмысленном нагромождении деловой древесины? Столько денег зря пропадает, ведь перестаивает лес! Когда мы наконец избавимся от этой безалаберности?! Ну вот, Енох, опять ты за свое! И кто такие «мы»? Мы как раз ты и есть, от тебя все и зависит. Не о древесине лучше думай, а о своем докладе. С первого разу не понравишься Генерал-Наместнику – никакие столичные связи не помогут. А этот Воробейчиков, говорят, с пулей в голове, чуть что – сразу за телефон и ну Царю наяривать. Недолюбливал и побаивался Енох Минович военных, хоть и бывших. Странный они народ. За душой ни полушки, а гонору на взвод олигархов хватит. И главное, деньги-то возьмут, но тут же, при тебе, по ветру пустят и с паршивым пятаком в кармане бросятся защищать интересы Державы и Самодержца, а тебя нет чтобы отблагодарить – так и норовят в мздодавцы записать. Непредсказуемый человек хуже вора. Вор-то он что, он свой, душа его как на ладони, не самое сложное порождение цивилизации, обычный деловой человек, а хочет того же, что и все: вложить меньше или ничего, а получить побольше. Средства негуманны? А кто полюса гуманизма определяет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
