Пыльца рассказала, что этот голый и бесплодный в представлении европейцев остров, богатый лишь истуканами и каменоломнями, от природы был наделен пышной растительностью - кустами, пальмами и другими деревьями. Но затем сюда задолго до европейцев прибыли мастера каменотесного дела. Они подожгли лес. Зола и копоть сыпались на кратерное озеро, оставив след в донных отложениях. Выше этого слоя пыльца лесных деревьев резко идет на убыль. Пришельцы сводили лес, расчищая место для, американского батата, составлявшего их главную пищу. Им нужно было также место для их каменных домов и для широких культовых площадок, где сооружали ступенчатые платформы из огромных обтесанных плит, напоминающие культовые сооружения древнего Перу и египетские масштаба. Они уничтожали пальмы на склонах вулканов, снимали дерн и землю, добираясь до корневой породы, чтобы вытесывать из нее гладкие плиты и монолитные статуи покойных правителей-жрецов. Срубленные деревья их не интересовали, потому что первые обитатели острова Пасхи привыкли строить из камня, камень был для них привычным материалом, тяжеленные плиты весом в шесть, восемь, десять слонов и высотой с дом тащили через весь остров, ставили на торец, укладывали друг на друга и подгоняли, сооружая замечательные мегалитические стены, подобные которым можно увидеть только в Перу, Мексике да в странах древних солнцепоклонников Внутреннего Средиземноморья, на другом конце земного шара.
И не только об этом рассказали детективы, изучив доставленные нами комочки грязи. Усердные покорители целины, хотя истребили изначальную растительность острова, привезли взамен батат, который был неизвестен в нашей части света, пока Колумб не обнаружил его в Америке. Об этом мы знали и раньше. Островитяне называют батат "кумара", как и коренные жители значительной части древней инкской империи. Но лепешечки ила сохранили следы другого растения, еще более важного для морского народа.
Камыш. Камыш тотора.
Выше слоев с золой от лесных пожаров идут другие слои, желтые от спрессованной пыльцы камыша тотора, перемешанной с прочными волокнами стеблей. Большие участки кратерного озера покрыты сплошным плавучим ковром из сгнившего камыша. Кроме тоторы только одно водное растение оставило свою пыльцу в донных отложениях, начиная с пласта, в котором пепел знаменует прибытие людей на остров. Глубже пыльца пресноводных растений не встречена. До прихода человека в кратерных озерах Пасхи ничего не росло, поверхность их была совершенно чистой.
Чем не материал для детектива! Нетрудно догадаться, что оба пресноводных растения попали сюда из-за океана вместе с человеком. Ведь речь идет о важных культурах, одна из которых применялась в медицине, другая использовалась как строительный материал, и ни та, ни другая не могла быть принесена морскими течениями, ветрами или птицами, потому что обе размножаются только корневыми отростками. Чтобы они могли появиться в трех кратерных озерах на уединенном острове Пасхи, их должны были посадить там люди, которые привезли корневища из своего родного края. Теперь оставалось лишь пройти по следу. Оба вида встречаются только на американском материке, их нет больше нигде на свете. Камыш тотора - Scirpus tatora - был одной из главных культур в хозяйстве древних обитателей засушливого приморья инкской империи; они разводили его на орошаемых участках и применяли для лодок, кровли, циновок, корзин и веревок. Второе растение, горец - Polygonum acuminatum, - использовалось индейцами Южной Америки как лекарство. И для островитян оба растения играли такую же роль,
Держа в руке кусок легкого, высушенного солнцем камыша тотора, я смотрел на четырех полинезийцев, которые перемахивали через волны в открытом море так же лихо, как скакали верхом на конях по суше. Присутствие этого американского пресноводного растения в трех кратерных озерах на самом уединенном острове мира давно считалось одной из великих загадок ботаники Тихого океана. А загадка, похоже, решается очень просто. Может быть, древние мореплаватели из Перу пересекли океан не только на бальсовых плотах, может быть, среди них были мастера вязать камышовые лодки, и они привезли корневища, чтобы обеспечить себя строительным материалом.
Когда мы помогли старикам вытащить на берег их серповидную лодку, я окончательно утвердился в мысли, что люди древнейшей культуры острова унаследовали свои характерные суда от древних строителей перуанских пирамид.
Пять лет спустя я встретился на конгрессе в Гавайском университете с ведущими специалистами по археологии Тихоокеанской области. Пять лет мои товарищи по экспедиции, эксперты в разных областях науки обрабатывали материал, собранный в ходе наших раскопок на Пасхе. Скелеты и каменные орудия, образцы крови, пыльца и остатки костров - все было важно для детективов от науки, которые пытались выяснить, что происходило на самом уединенном острове в мире задолго до того, как Колумб приплыл в Америку и тем самым открыл европейцам путь в Тихий океан. Мои сотрудники доложили конгрессу итоги наших работ на острове Пасхи.
И вот я сижу за одним столом с другими учеными и вместе с ними подписываю документ, резолюцию конгресса. А в резолюции говорится, что наряду с Юго-Восточной Азией Южная Америка была родиной народов и культур, которые до европейцев пришли на острова Тихого океана. Никаких возражений с моей стороны. Ведь своим плаванием на плоту из Перу я как раз хотел показать, что Полинезия могла быть заселена с двух сторон. Такая догадка родилась у меня задолго до "Кон-Тики", еще когда я приехал на Маркизские острова, чтобы пожить на полинезийский лад, и на восточном берегу Фату-Хивы слушал у костра рассказы старика Теи Тетуа под гул могучих волн, которые вместе с облаками день и ночь, день и ночь шли в одну сторону - от Америки к островам.
Три тысячи ученых заслушали резолюцию и единогласно одобрили ее. Я покидал Х Международный тихоокеанский конгресс с поручением содействовать дальнейшим раскопкам на ближних к Южной Америке островах. В свою очередь археологи-тихоокеанисты впервые включили в круг своих интересов приморье Южной Америки. Открылись ворота между Перу и Полинезией, кончился однобокий взгляд на Тихий океан.
