– Ну и как, была от меня польза?
Банни протянула ко мне руку, на которой висел ее партнер по танцевальному номеру. Я позволил иллюзорной завесе пасть, и взору предстало то, что от него осталось: обрывки ткани и кучка золы, которые тотчас упали на пол.
– Спасибо за все, что ты для меня сделал, – поблагодарила меня Банни. – Хотя, подозреваю, вряд ли это чем-то мне поможет.
Я обернулся на стол жюри. Знакомая мне бронзовая девица стояла за спиной у золотистой председательницы, наливая в стакан какую-то жидкость. Она перехватила мой взгляд и покачала головой. Это не укрылось от Банни.
– Нет, мне ни за что не выиграть конкурс, – прошептала она. – Наверное, пора махнуть на все рукой.
– Ну уж нет, – возразил я. – Еще как выиграешь. У нас впереди целый завтрашний день.
– И зачем мне вообще этот «Буб Тьюб», если вдруг повезет и я окажусь победительницей? – рассуждала Банни. Она отложила в сторону кусок пергамента со своей речью. – Нет, просто кошмар какой-то, Скив! Все как-то неестественно и неискренне! Да и «Буб Тьюб» вряд ли будет содействовать установлению мира и гармонии среди различных измерений. И вообще, можно подумать, ты не знаешь, чем занимается мой дядя.
В ответ я только вздохнул и запустил в волосы пятерню. Конкурс талантов закончился нашим полным провалом. Победительницей вышла участница-извергиня, которая на пятую долю очка обошла гремлиншу. Банни оказалась где-то в нижней части списка, заняв примерно то же самое место, что и на параде красоты. У нее оставался один-единственный шанс.
– Только ты стала бы использовать эту штуку именно таким образом, если бы выиграла ее, – заметил я, чтобы как-то приободрить подружку. – Или же ты могла бы сказать правду. Честный ответ – нечто совсем новое и неожиданное, и они вполне могут присудить победу тебе.
– Мне ни за что не выиграть эту штуковину! – сокрушенно воскликнула Банни. – Последняя часть конкурса важнее всех остальных, вместе взятых. В лучшем случае я окажусь где-нибудь посередине.
Я призадумался.
– Но ведь ты автоматически переместишься выше, если твои основные соперницы съедут вниз? Разве не так? К тому же такое вполне возможно.
– Да, победить, конечно, можно бы, – согласилась Банни. – Но ведь все кругом жульничают без зазрения совести. И не по мелочам, исподтишка, а в открытую, никого не боясь. – Она наклонилась ко мне и нежно провела рукой по щеке. – Тебе еще больно?
– Немного, – признался я, с удовольствием ощущая прикосновение ее нежных пальчиков. – А что, если попробовать убедить их не жульничать?
Банни заметно повеселела.
– Думаешь, у тебя получится?
– Постараюсь, – пообещал я.
– Извините, – произнес я, подходя к группке участниц, прибывших с Пента. Они помогали друг дружке застегнуть платья и привести в порядок прически. Девицы тотчас выпрямились и с подозрением уставились на меня. – Поскольку я родом из вашего измерения, то хотел бы начать с вас. Как вы считаете, честно это или нет, когда все до единого участницы конкурса пытаются использовать магию или технические средства?
– Наверное, нет, – задумчиво произнесла конкурсантка с рыжими волосами. – Но с другой стороны, что в этом такого. Если мы не будем так делать, то наверняка проиграем.
Мой отец – гранд и чародей из Брима, – заявила миниатюрная участница с черными как смоль волосами. – Ему нужен «Буб Тьюб», и он дал мне с собой самые разные чары, лишь бы только я победила.
– Выиграю я, – вмешалась цветущая грудастая девица, перебросив через плечо белокурые пряди. – Даже если для этого мне придется соблазнить всех до единого членов жюри.
– Но ведь вы все здесь такие красивые, такие умные, – гнул я свою линию.– Что же мешает вам участвовать честно, не жульничая, не прибегая к хитростям. Вот тогда бы и увидели, кто из вас победит по всей справедливости.
– То мешает, что мы все хотим победить, – хором ответили участницы.
– Все эти деволицы как одна прибегают к магии, – презрительно фыркнула дочь чародея. – Если мы не будем жульничать, нам просто не на что рассчитывать.
– А если я сумею убедить их выступать честно? – поинтересовался я.
– Ну тогда… – Рыжеволосая на минуту задумалась. – Но тогда все должны выступать честно, иначе какой в этом смысл?
– Отлично! – радостно откликнулся я, обрадованный тем, что мой план, кажется, сработал. Годы, проведенные с Аазом, этим мастером ведения переговоров, видимо, не пропали даром. – Вот увидите, я сумею убедить их.
Увы, мой чудесный план тотчас начал давать сбои.
– Ты что, с ума сошел? – усмехнулась самая высокая из деволиц. – Честно! Все вы так говорите. Помнится, в прошлый раз, когда здесь, на Трофи, проводился конкурс, одна такая особа с Пента тоже убеждала всех выступать честно, а сама жульничала без зазрения совести. Нет, второй раз нас не проведешь.
– Но представительницы Пента дали мне честное слово, что будут строго придерживаться правил.
Я гнул свою линию, хотя и понимал, что моя реплика прозвучала неубедительно.
Меня чуть не испепелили свирепым взглядом.
– А на вид вроде бы и не глупый. Одно из двух: или ты им поверил, или заодно с ними. В любом случае – проваливай-ка ты отсюда подобру-поздорову.
С этими словами деволица схватила со стола горшочек с румянами и швырнула мне в лицо. Я машинально поймал его в воздухе с помощью небольшой силовой линии. От неожиданности глаза у деволицы вылезли на лоб.
– Ты кто такой? – прошипела она.
– Скажем так, меня зовут Скив, – начал я. По выражению лица деволицы я тотчас понял, что мое имя ей известно. Я схватил горшок с румянами и аккуратно поставил его обратно на стол. – Послушайте, мне лично все равно, но моя подруга Банни…
– Забудь об этом! – огрызнулась моя собеседница. Ее подруги презрительно глянули в мою сторону. – Вот оно что! Значит, на нее работает сам Скив Великолепный? И после этого ты хочешь, чтобы мы добровольно отказались от наших маленьких преимуществ? Да не иначе как ты выжил из ума. Мы будем делать все, чтобы победить. И как, скажи на милость, ты собираешься нам помешать?
В ответ я лишь печально пожал плечами и пошел назад, туда, где сидела Банни и читала свою тысячу раз правленую-переправленую речь. Действительно, что я мог сделать? Что такого я мог сделать?
Силовая линия под ареной была достаточно мощная, и я мог ею воспользоваться, если, конечно, пожелал бы добиться того, чтобы в третьем туре никто из участниц не жульничал.
Но, с другой стороны, разве я имею право навязывать остальным свои взгляды? Наверное, лишь в том случае, если бы не был лично заинтересован в исходе конкурса. Я же опекал одну из участниц, которой всеобщий отказ от жульничества был бы просто на руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
