Ланка озадаченно крякнула.
— Если они давно знакомы, то, наверное, Ларун знает, кто такой Ник?
— И ректор знает. Может, кто-то еще из преподавателей. Но нам они об этом, скорее всего, не расскажут.
— И чем, по-твоему, нам это грозит?
— Понятия не имею. Но, скорее всего, Ник заинтересован в сохранении группы не меньше нашего.
— С чего бы это? Мне показалось, дело обстоит ровным счетом наоборот.
— Нет, — тихо сказала я. — Ректор правильно заметил, что такие совпадения в плане совместимости, как у нас, большая редкость. За три (а может, и больше) года Ник не нашел себе подходящей двойки, несмотря на все свои деньги и связи. И раз ему подошли только мы…
Ланка вдруг с подозрением прищурилась.
— Не хочешь ли ты сказать, что мы из-за этого должны теперь перед ним расстилаться?!
— Нет, конечно. Но и обострять конфликт мы не будем.
— Да как же не обострять, если он все время нарывается?!
— Вот так. Будем его игнорировать.
— Я не могу его игнорировать!
Я остановилась и строго посмотрела на промокшую до нитки подругу.
— Если хочешь закончить академию, то придется. Угроза расформирования, если помнишь, никуда не делась. Но и прогибаться под Ника нас никто не обязывал.
Ланка вскинула на меня нерешительный взгляд.
— Правда?
— Правда, Лан, — твердо ответила я. — Лично я на многое готова закрыть глаза, если окажется, что Ник того стоит. Но есть вещи, через которые я при всем желании не переступлю, и это ему придется учитывать. Точно так же, как и нам придется пойти на уступки в том, что он считает важным. Главное для нас — присмотреться. И решить, сможем ли МЫ принять его в свою компанию, или же насчет совместимости ректор, мягко говоря, преувеличил. От тебя же я прошу одного — не принимай поспешных решений. Ну а если станет невмоготу, сходи в лес, сломай пару-тройку бревнышек для костра. А там, глядишь, все и образуется.
— Ладно, — тяжело вздохнула подруга, по лицу которой одна за другой катились крупные капли, ибо дождь к этому времени разошелся с новой силой. — Раз уж не только он делает выбор, но и мы можем послать его к Саану, я потерплю. А теперь пошли в палатку. Надо переодеться в сухое и съесть что-нибудь горячее, пока лихорадка не привязалась.
[1] Разновидность диких быков.
Глава 3
Следующие несколько недель слились для меня в одну тяжелую, муторную, грустно-серую монотонную полосу.
Ранний подъем… завтрак… короткая разминка, следом за ней — полноценная тренировка с упором на «физику» или же магию. Затем двухчасовой перерыв. Обед. Еще один короткий перерыв и новая тренировка с упором на поединок, опять же физический или магический. После чего следовал скудный ужин. Отработка обязательного и дополнительного (если кто-то умудрился накосячить) наряда. Потом — тяжелый липкий сон, почти не приносящий облегчения. Подъем. И новый день, наполненный событиями под завязку.
В прошлом году мы через все это уже проходили, так что сюрпризом для меня тренировки не стали. Проблема заключалась в том, что за прошедший год я откровенно расслабилась, поэтому сейчас даже обычную нагрузку тянула с трудом.
Впрочем, спустя пару недель Ланка тоже приуныла, потому что Ларун нагрузил ее с учетом способностей и в конце концов добился того, что к вечеру она уже не только ничего не хотела, но и огрызаться на шуточки Ника почти перестала.
А вот сам Ник, как ни странно, справлялся на отлично. И ведь не сказать, что его щадили. Напротив, с ним куратор был так же суров, как со всеми остальными. Однако неутомимый блондин все равно по утрам вскакивал с постели шустрым козликом, быстренько мылся, одевался, порой даже забывая шторку за собой задернуть.
Впрочем, вскоре нас это трогать перестало — привыкли. Как и к его привычке ходить «дома» без рубашки, и к регулярно доносящемуся из душа мурлыканью, которое самому Нику, наверное, казалось мелодичным, а по факту отдавало такой дикой фальшью, что ее было просто невозможно выносить.
Кстати, любовь к пению являлась не единственным недостатком нашего нового мага: Ник оказался на удивление рассеянным, если не сказать что неряшливым. Причем неряшлив он был избирательно. В том смысле, что оружие у него было неизменно наточено и смазано, на тренировках он тоже был предельно сосредоточен. Но как только возвращался в палатку… все. Его будто подменяли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На его половине всегда царил такой беспорядок, что нас (особенно меня) это приводило в ужас. Казалось бы, несложно потратить лишнюю минутку и аккуратно сложить вещи на стуле. Как минимум постирать с вечера носки и повесить сушиться на перекладину. Но нет. Стирать Ник категорически не любил, а аккуратное складывание вещей оказалось для него совершенно недостижимым умением.
Причем сперва я страшно на это злилась, особенно после того, как стало ясно — меняться Ник ни в какую не собирается. Но потом неожиданно поняла — он это не нарочно. У парня просто напрочь отсутствовал участок мозга, отвечающий за соблюдение порядка. Причем что самое интересное, его штаны, рубахи, ремни и прочие крупные вещи, как правило, не выбирались за пределы «мужской» половины. Валялись именно там, куда их бросили. Тогда как носки…
Честное слово, в какой-то момент я даже заподозрила, что у них есть собственный разум! Потому что даже в том случае, если Ник раздевался за ширмой и ложился спать, ни разу не высунув наружу носа, то за ночь эти длинные черные мерзавцы каким-то волшебным образом расползались по всей палатке! И находились в таких неожиданных местах, что это просто не поддавалось логическому объяснению!
Однажды поутру Ланка чуть не наступила на один из них и спросонья приняла его за змею. После чего подняла такой визг, что Ник с перепугу выскочил из душа и примчался к нам в одном полотенце, решив, что тут конец света сейчас наступит.
Он и наступил. Сразу после того, как Ланка опознала подмену, а наш недальновидный маг к тому же имел неосторожность расхохотаться. За это он был жестоко отруган, пристыжен, а потом и нещадно бит. Потому что рассвирепевшая Ланка больше получаса гоняла откровенно струхнувшего парня вокруг палаток. До тех пор, пока его в голос не оборжали все соседи, а ей не надоело хлестать его по заду его же собственным носком.
Наконец последним его грехом было то, что Ник оказался из числа тех неудобных людей, которые очень рано встают, весь день бегают туда-сюда, успевают везде сунуть свой длинный нос и достать окружающих до самых печенок. Но при этом не ложатся спать раньше остальных, а чуть ли не до полуночи чем-то занимаются, громко топают, бухтят, бесконечно бродят на улицу и обратно, шумят, сопят, хрустят, мешают нормальным людям заснуть…
И ведь высыпался же, гад!
Сколько мы ни пытались его подловить, но вставал он всегда до побудки. И неизменно выглядел свежим, отдохнувшим, отвратительно бодрым. Тогда как мы с Ланкой по утрам больше походили на дряхлых, всклокоченных и очень злых бабок, которые вплоть до самого обеда думали лишь о том, как бы кого-нибудь убить.
Поняв, что ранняя побудка — наше слабое место, несносный маг вскоре начал будить нас в своей манере. То прокрадется и из кувшина в лицо плеснет. То над самым ухом в невесть откуда взявшийся бубен ударит. Или песню во все горло заорет… в такие моменты мне очень хотелось его удавить или распять прямо над входом в палатку. Однако мерзавец всякий раз успевал сбежать. И лишь на тренировках нам удавалось худо-бедно с ним поквитаться.
Наверное, именно шанс его отмутузить в конце концов и примирил меня с необходимостью посещать изуверские занятия эрта Ларуна. Более того, к концу первого месяца я все-таки втянулась. Натруженные мышцы больше не ныли так сильно. Тело окрепло. Утренняя разминка перестала приносить одни лишь боль и страдания. И пусть это была не лично моя заслуга, а во многом — вынужденная практика по целительству, которую я активно осваивала с помощью прихваченных из академии учебников, но все же заниматься стало полегче.
