Вздохнув, Вика опустилась на канапе в самом центре зала, и, хотя малодушный внутренний голос упрашивал её сейчас же уйти и не швыряться деньгами попусту, решила испить горькую чашу до дна. Словно по мановению волшебной палочки, перед ней вырос официант с маленькими глазками-бусинками: бусинки эти, словно мощные сканеры, оценили причёску и макияж посетительницы, затем прошлись по костюму, потом изучили туфли. Целью сканирования было выяснить – сколько из Вики можно выжать денег, а, главным образом, чаевых. В итоге, официант оценил платёжеспособность Вики на троечку с плюсом, поскольку улыбнулся он не с зубами во всю ширь, а так, как улыбаются, когда опаздывающий человек вдруг увидел назойливого знакомого, любящего поговорить.
Вика заглянула в меню и почувствовала себя так, словно ей предложили сыграть в русскую рулетку с полным барабаном патронов – цены начинались от двух тысяч рублей. Сглотнув слюну, и вовсе не от голода, она судорожно начала перебирать страницами. Тарелка с морскими жителями по-сицилийски – 4600 рублей! Минестроне «Римские каникулы» – 3800 рублей»! Паста с беконом «Пятачок в гостях у Кристофера Робина» – 3500 рублей!
Вика почувствовала, что под толстым слоем макияжа покрывается испариной, в правом глазу зачесалось. Официант улыбнулся чуть шире и требовательно спросил:
– Вам помочь сделать выбор?
Прозвучало это как «Сеньора, или вы делаете заказ или вас вышвырнут из ресторана вперед ногами».
Под двуствольными глазами официанта Вика не могла залезть в карман и пересчитать деньги, но шестое чувство подсказывало, что на первое или второе блюдо ее грошей не хватит.
– Вот что. Принесите мне салат с моцареллой за 1990 рублей и… и… стакан воды. Я на диете.
– Минеральной воды «Эвиан»? – уточнил официант. Недобрые его глазки сузились в щелочки.
– Ммм, н-нет.
– «Эвиан», я спрашиваю?
– Нет, обычной воды.
– Обычной воды? – брови официанта полезли вверх. Он впервые слышал такое наглое требование.
– Из кулера.
– Из кулера? – брови официанта уехали практически на макушку.
– Ну, какая есть.
Официант распрямился – в его позе читалось оскорбленное достоинство. Надежды на щедрые чаевые рассыпались в прах быстрее, чем надежды Наполеона на успех при Ватерлоо. Удаляясь и не глядя на Вику, он обронил:
– Вам придется подождать минут пять-семь.
«А потом вас расстреляют по приказу дона Сальери из револьвера», – мысленно закончила Вика.
Беседа с официантом имела одно существенное косвенное последствие: человечек, похожий на майского жука, отвлекся от развалин омара и стал рассматривать Вику. Сперва ей подумалось, что этот интерес чисто гастрономический, и мужчина хочет понять, что у нее вкуснее – ножка или грудка. Однако, после минуты сосредоточенного созерцания человечек стал похотливо складывать свои губы в трубочку, имитируя поцелуй. Поскольку Вика не реагировала на такой способ ухаживания, человечек стал просовывать в трубочку кончик языка – вероятно, это должно было означать французский поцелуй, но со стороны напоминало муравьеда, который приготовился лакомиться насекомыми, засовывая свой длинный липкий язык в только что разворошенный термитник.
«Хоть бы язык прикусил, старый сморчок, я бы славно посмеялась», – подумала Вика сердито. Несмотря на то, что человечек в коричневом костюме идеально вписывался в образ идеального папика, нарисованного Юноной Высоцкой – он был в годах, с брюшком и, судя по отсутствию кольца на пальце, не женат – Вика поняла, что никакие деньги не могут перевесить её рвотный рефлекс.
Вика решила использовать смартфон в качестве защитного орудия: уткнувшись в него, словно страус в землю, она сделала вид, будто назойливого человечка не существует. Вика знала и другие способы не дать платоническим посягательствам перерасти в физические: нахамить, идиотски засмеяться, сбежать, но в ресторане все эти опции были недоступны. Через две-три минуты, как бы невзначай оглядев зал, она убедилась, что атака противника отбита с большими психологическими потерями для него: человечек угрюмо ковырялся в останках омара.
Тут подоспел и официант – судя по тому, что он принес не пистолет, а поднос с салатницей, Вика была прощена. Впрочем, глаза-бусинки глядели сердито, а Италия дала миру не только мафию, но и славную традицию, заложенную семьей Борджиа – травить неугодных лиц на пирах, поэтому Вика поглядела на салат со вздохом. Яд не яд, а плюнуть в салат у официанта время было.
Впору было расстроиться – привлечь столько внимания к себе за один час, и ничего дельного! Но Вика была не из тех, кого смущают трудности: она твердо решила просидеть на боевой позиции два часа в ожидании перспективных мужчин.
И вдруг двери ресторана раскрылись, мелькнула фигурка швейцара, сложившегося перед кем-то пополам – гораздо подобострастнее, чем перед Викой – и в зал вошел он. Молодой, спортивный, привлекательный, в костюме дороже отечественного автомобиля, в часах стоимостью в квартиру за МКАДом. Как будто ангел спустился с небес и явился грешным людям. Походка его была уверенная, движения пластичные и властные, костюм сидел на нем так, словно это и не одежда вовсе, а часть тела. Лицо было такое… такое… одним словом, такое, каких восточнее Берлина почти и не встречается. Официант подскочил к небожителю одним прыжком, как преданный пес, и если не начал вилять хвостом, то лишь по причине отсутствия данной части тела. Блокнот появился в руке официанта моментально, как у фокусника, улыбка угрожала порвать рот, а с лица, казалось, вот-вот закапает елей.
– Томатный суп, пожалуйста, – мужественным, бархатным, немного развязным голосом попросил небожитель, – еще тарталетки по-милански и бутылку «Брунелло ди Монтальчино». Утка есть?
– Привезли только сегодня. Шесть штук, все упитанные, высший сорт! Забивать любую или желаете пощупать?
– Не, щупать не буду, – после недолгого размышления сказал небожитель. – Фотографии есть?
Официант вихрем улетел к стойке и вихрем же вернулся, держа в руках планшет с логотипом ресторана. На экране замелькали фотографии белых пекинских уток.
– Первая, – шепотом сказал официант, показывая головастую утку с широченным клювом.
– Не, – коротко возразил небожитель.
– Вторая, – официант продемонстрировал крепенькую уточку с высокой богатырской грудью.
– Толстовата и лапы короткие, – прокомментировал небожитель, прищурившись.
– Третья, – официант показал аккуратную белоснежную утку с роскошным оперением.
Небожитель долго разглядывал птицу и, не найдя в ней ни одного изъяна, изрек:
– Хороша. Убейте ее нежно.
– Официант захлопнул блокнот и склонился перед небожителем в позе рыцаря, целующего руку королю:
– Си, натуральменте.
Молодой король отпустил официанта взмахом ладони, и тот в мгновение ока исчез. Спустя несколько секунд, явно скучая, необыкновенный парень стал обводить глазами ресторан: гобелены, фрески и маленького человечка в коричневом костюме он обозрел недовольно, как сэр Генри Баскервиль – болота, и тут его взгляд остановился на Вике. На губах молодого короля появилась едва заметная улыбка, в глазах блеснул огонь – не тлеющий старческий огонек, как у пожилого человечка с омаром, а яркий, словно вспышка газа в новом месторождении, пламень. Это продолжалось всего секунду, но этой секунды хватило, чтобы Вика влюбилась, как восьмиклассница. В воображении ее возникла Юнона Высоцкая, грозящая пальцем: «Выбирайте мужика постарше и женатого!», но Вика мысленно ее послала на все четыре стороны. Дождавшись, когда молодой король снова посмотрел в ее сторону, Вика насадила на вилку оливку и, медленно, ласково обсасывая ее, как самое дорогое, проглотила. Молодой король увидел это и ответил: взяв в руку бокал вина, он кинематографично и стильно оттопырил мизинец и безымянный палец, а потом сделал два протяжных глотка, впившись глазами в Вику. Однако, в этот момент, когда перестрелка взглядами достигла своего апогея и уже обещала плавно перейти в свидание, романтическую атмосферу нарушил телефонный звонок. Молодой король изменился в лице – оно стало сосредоточенным и серьёзным, как у статуи римского патриция – и поднёс к уху седьмой айфон:
– Да, слушаю… Слушаю, хотя мог бы тебя и уволить, – сердито сказал он. Грозный, он был ещё прекраснее, чем раньше: Вика даже почуяла, как её бросило в жар. – Мне нужна новая секретарша. Та, что ты нашла на прошлой неделе, тупа, как пробка. Нет – как целое пробковое дерево. Я очень разочарован и метаю громы и молнии… Так поищи получше. Она должна быть красивой, ответственной и молодой – неужели в Москве так сложно найти девушку, отвечающую этим критериям? Да я такую даже ночью на улице в два счёта найду!.. Ничего не знаю, но чтоб завтра была! И чтоб стояла не позже полудня у дверей нашего офиса на Чистопрудном, 16!
Вика судорожно забарабанила пальцами по телефону, записывая адрес своего короля. Сердце колотилось в груди, как дробилка для камней – трррррррррррррррр! «Он большой начальник, и ему нужна секретарша!», «Нет ничего проще, чем охомутать мужчину во время служебного романа!» – от таких праздничных мыслей в голове Вики стало тесно. В воображении она уже успела устроить с молодым королём свидание, встречу в его предполагаемом дворце на Рублёвке, поездку на Карибы и даже поразмышлять, какой цвет глаз будет у их совместного будущего ребёнка, учитывая, что у отца глаза голубые, а у неё – серо-зелёные.
