На щеках вспыхнул румянец, выдавая всем мое волнение.
Колокольчики на двери зазвенели и в кафе ввалилась шумная толпа итальянских старичков. Не обращая на нас никакого внимания, что-то громко обсуждая, они расселись за столиками. А напряжение в районе бара нарастало.
— В этом чудесном месте, — незнакомец мазнул глазами по стене с моими рисунками, — не осуждают, если гость заказывает капучино после обеда? — любезнейшим голосом обратился к Римме, которая залипла на его пальцах, держащих рисунок… его пальцев. Сюр какой-то, ей богу.
— Что вы! — растаяла она! — хотите, двойную порцию?
Он был таким спокойным, уверенным в себе, что Воран смотрелся идиотом на его фоне. И все же мне было приятно, что старый друг готов заступиться.
— Полин, тебе пора. Дедушка будет волноваться. Воран, проводи ее! — деловито распорядилась Ноа и уставилась на незнакомца таким же пронзительным взглядом, какой был у него. Точно зеркало.
Воран внимательно посмотрел на подругу. Честное слово, казалось, что они читают мысли друг друга. Но, как бы там ни было, его ноздри продолжали раздуваться, выдавая бурю, что бушевала внутри него.
Я же не должна допустить драки, тем более в кафе посторонние. Разговоров не оберешься потом. И мне действительно лучше уйти, и Ворана забрать. Пока его бешенство не достигло апогея.
— Римма, это хозяин недоразумения, что занимает половину бара, — один:один! Будешь знать, как обижать мою конфетку!
— О! Напомните, чтобы я отдала вам зонт, когда будете уходить! — защебетала девушка, улыбаясь во все 32.
А вот Ноа была серьезной как никогда. Она быстро обежала взглядом полки, спрятанные в барной стойке и, напоровшись взглядом на искомую вещь, замерла.
Да что с ней такое?
— Идите! — скомандовала она, и до меня дошло.
Она знает этого человека. И судя по ее искаженному лицу, он не меньше, чем маньяк-рецидивист, специализирующийся на рыженьких. Вот и гонит она меня поскорее, да в сопровождении Ворана. Точно! И перчатки ему нужны, чтобы не оставлять отпечатков.
— Чао! — подхватив сумку, я на ходу послала воздушные поцелуи друзьям, старательно обходя взглядом маньяка, и скользнула в открытую дверь наружу.
После дождя обычно легко дышится, но сегодня был не тот день. Какая-то тяжесть висела в воздухе, не давая спокойно дышать. Еще и злой как черт Воран пыхтел на ухо, нагнетая обстановку.
— Я доберусь, иди к девчонкам, — я надела шлем и завела «конфетку», — пока этот … там, лучше их не бросать.
Тем более, что двоих это «недоразумение», как назвал его тот высокомерный тип, не выдержит, а идти пешком не хотелось.
— Позвони, как будешь дома.
Воран опустил стекло моего шлема и подмигнул, отпуская домой. В зеркале я видела, что он провожал меня взглядом до момента, как дверь кафе открылась и …
Ноа и Незнакомец вышли из кафе. Вместе.
Что все это значит?
5. Удар
За те минуты, что колеса моего мотороллера рассекали глубокие лужи, я успела придумать десятки причин того, почему Ноа так спешила выставить меня из кафе, а сама ушла с этим…в черном. И самой достоверной казалась версия, что этот парень все же не маньяк, а ее бывший. И видя, как он сначала держал мою талию, а потом и вовсе поняв, что мы знакомы, она просто приревновала. Стало даже обидно. Могла сказать, что это ее парень, я бы не стала им мешать. Да и вообще, он мне не интересен! Обычный, самоуверенный тип, пусть и необычный. Не мой типаж, в общем.
Но жар в местах, где его дыхание касалось кожи, утверждал обратное.
Я потрясла головой, пытаясь избавиться от неправильных мыслей. Он обнял меня, лишь бы позлить бывшую. Видно же, между ними что-то есть. Ну не стала бы она волком смотреть на незнакомого мужчину! Ладно, дождусь завтра, и девчонки не выдержат, сами расскажут.
Конфетку я оставила во дворе, закрыла калитку на щеколду, перепрыгнула лужу, занявшую почти половину нашего дворика, отперла двери в дом и наткнулась на дедушку. Он сидел в своем кресле, прямо у входа, и пронзительно, печально так смотрел.
Пытается вызвать у меня чувство вины? Нет дедуля, это меня не проймет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я дома! Жива-здорова! — я покрутилась, демонстрируя целость конечностей, и рванула мыть руки, зная, как щепетильно дедушка относится к гигиене. Ни один микроб не пройдет!
Выходя из уборной, я снова натолкнулась на него, сидящего прямо под дверью. Вот же цербер!
— Смотри! Два раза намылила! — я растопырила пальцы и подняла руки в жесте «сдаюсь».
Дедушка охнул и резко побелел. Его подбородок задрожал, руки потянулись к сердцу.
— Случилось…Нашли…
— Деда! — я бросилась к нему, не понимая, что делать, а тот хватал воздух ртом. От его пронзительного взгляда внутри все леденело, а он все смотрел и смотрел, пытаясь сказать о чем-то.
До полуночи я стояла под дверями палаты интенсивной терапии, ожидая новостей. Медсестры сновали туда-сюда, не обращая на меня внимания. Я больше не могла находиться в неведении, и попыталась схватить за руку одну из них, но та прикрикнула, чтобы я ушла с дороги и не мешала. Когда вышел врач, надежды на то, что он заговорит со мной уже не было. Я просто стояла, прислонившись к холодной стене, и ждала.
— Вы Полин?
— Да! — я всматривалась в уставшие глаза доктора, пытаясь прочитать ответ в них.
— Не волнуйтесь. Уже все в порядке. Вашему дедушке нужен отдых. А утром можете забрать его домой.
— Я хочу его видеть!
— Он спит. И вам лучше отправиться домой.
— Пустите ее ко мне! — из-за закрытой двери послышалась дедушкина ругань. Если вернулся его возмущенный тон, значит старику действительно лучше! — Полин!
Врач лениво махнул на нас рукой, и ушел. Приняв этот жест, как позволение делать все, что захочется, через секунду я была уже в палате.
— Полин! Покажи руки! — дедушка бесцеремонно отодвинул медсестру, что поправляла его подушку, освобождая место для меня. Судя по тому, как бойко он раскомандовался, его жизни и правда ничего не угрожает.
— Ты как? Я испугалась за тебя.
— Это я испугался за тебя! Сколько раз говорил, не высовывать нос из дома во время грозы!
Он начал агрессивно обвиняющим тоном, но к концу фразы его подбородок снова дрожал, а в уголках глаз появились крошечные капли.
— Хорошо! Я обещаю, что больше не выйду!
— Поздно! — старческий глухой крик неприятно резанул по ушам, — теперь тебе придется уйти с ними…
Он продолжал что-то бурчать под нос, иногда повышая слабый голос, срывался на слезы, и все время гладил мою ладонь.
— Что с ним? — одними губами я поинтересовалась у медсестры, а та лишь пожала плечами.
— Утром его снова осмотрят.
— Утром я буду уже у них! Вот этими руками придушу старую ведьму!
Медсестра сочувствующе взглянула на меня и покинула палату. Да уж. Если дедушка сошел с ума, тяжко мне придется…Я слышала, что во время сердечных приступов наступает кислородное голодание тканей мозга и часть из них отмирает. Похоже, что дедулин мозг сделал именно это.
— Наконец-то! Она точно ушла? — суховатая ладонь указала на дверь, заставляя меня убедиться в том, что мы остались одни. Ночь мне предстоит веселая. Спать дедуля, похоже не собирается.
— Ушла.
— И ты иди. Зайку покормить надо.
При одном только упоминании о Зайке, меня бросило в холод. Только не это!
— Нет! Останься! Я тебя не отпущу одну! С тобой поеду! Где мое кресло?
Эта канитель длилась еще минут десять, пока дедушка не устал отдавать приказы и крыть какую-то ведьму, на чем свет стоит.
— Не выходи из палаты. Ясно?
— Ясно!
Я демонстративно достала из шкафа запасную подушку, плед, и, подобрав ноги, устроилась на диванчике для гостей-лилипутов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Надеюсь, что весь этот бред – последствие действия лекарства.
— Я должен признаться тебе, Полин.
Та-а-а-к…Откровения подъехали. Нет, я была очень рада тому, что с дедушкой все в порядке, но это его безумное поведение настораживало.
— Я же не всегда был такой немощный и старый, как теперь. Когда-то я был молодым, а к этому обязательно прилагается глупость и дерзость.
