— Он у нас дипломат.
В руке Вилли был полупустой стакан. От него явно разило виски. Судя по лицу, он вообще частенько прикладывался к спиртному. Пэгги сразу про себя отметила это, решив, однако, не делать выводов раньше времени. Быть может, простудился, только выздоравливает, зачем же торопиться с осуждением.
— А вот, — сказал Брюс, указывая на девушку, стоящую рядом с Вилли, — его невеста. Ее тоже зовут Пэгги. Пэгги Энн. Но она предпочитает, чтобы ее называли по второму имени — Энн.
Ростом Энн была чуть больше ста шестидесяти. Платье из почти прозрачного зеленого шелка, сильно приталенное и с пышной юбкой, подчеркивало худощавую, изящную фигурку. Белокурые с рыжинкой волосы доходили ей почти до талии. Игривые светло-зеленые глаза сверкали, от лукавой полуулыбки на щеках играли две ямочки.
Значит, она и есть первая претендентка на здешний престол? Та самая, о которой ее сразу поставил в известность Брюс, когда чуть не выставил за дверь! Что ж — прелестное создание. Такие часто в жизни выигрывают!
— Рада с вами познакомиться, — довольно радушно сказала Энн, протянув руку, и Пэгги Макинрой с облегчением вздохнула: голос девушки был не так хорош — его портил сильный северный акцент, выдававший явно провинциальный говор. Неприятной оказалась и влажная узкая ладошка — будто касаешься скользкой рыбки.
— Энн, — проговорила Пэгги. — Хорошее имя. Это в семье вас так называли?
— Нет-нет, — сказала девушка, — отец не мог уделять мне внимание из-за своей работы, всегда, знаете ли, был очень занятой человек… Он уговорил одну семейную пару, чтобы взяли меня к себе, но сам каждый месяц приходил и навещал. Моим приемным родителям не нравилось имя «Пэгги», они звали меня Энн, а когда отец умер… ну, вот я и здесь.
Похожая история, подумала про себя Пэгги. Кстати, в приюте ей самой тоже пытались дать новое имя, а она воспротивилась. И хорошо, что проявила характер. У этой, судя по всему, характера как раз и не хватило. И Вилли выбрала, наверное, по той же причине. Он, конечно, хорош — один из самых элегантных мужчин, которые Пэгги встречались в жизни. Он легко вписался бы в самое рафинированное общество Бостона. Но она все равно предпочла бы не его, а Брюса, хоть тот и грубоват. Впрочем, разве кто-нибудь предлагает ей выбор?..
Тут в дверях показался еще один человек. Пэгги с удивлением подняла глаза. Пожилая женщина, одетая в белую, сильно накрахмаленную форму медицинской сестры, широкими мужскими шагами подошла к их компании и представилась:
— Глория Стоун.
Пэгги обменялась с ней рукопожатием, которое оказалось столь сильным, что пришлось растереть пальцы. Энн, видимо, знала такую особенность медсестры и жеманно усмехнулась.
— Теперь все в сборе, — сказал Брюс. — Можем начинать.
Он проводил собравшихся к столу. Сам сел во главе, Пэгги посадил справа, Энн слева от себя. Вилли плюхнулся рядом с Энн, а Глория Стоун уселась рядом с Пэгги. Не успели они занять свои места, как с кухни появилась миссис Морден, толкавшая впереди столик на колесиках, заставленный блюдами, от которых валил пар.
— Традиционный семейный обед, — объявила экономка, расставляя их в центре стола. — Выбирайте, что кому нравится, и угощайтесь.
— Это мне по душе, — улыбнулся Брюс.
— Должно быть, от такой еды ужасно толстеют, — тяжело вздохнула Энн.
— Только некоторые, — ответила миссис Морден, поворачиваясь и пытаясь скрыть невольный смешок. — У кого слишком велик аппетит…
Обед прошел быстро. Говорил в основном Брюс.
— Сначала немного об Энн. Представляете, она живет всего в шестидесяти милях отсюда. Почти соседи. Разве не замечательно, что мы ее нашли?
— О да, — сказал Вилли, с трудом выговаривая слова. Однако даже запьяневший, он ухитрялся сохранять свой лоск. — Повезло, когда я увидел ее фотографию и заметку в газете.
— Какая разница, кто конкретно нашел. Ты — так ты… А вот Пэгги сама нашла нас. Можно сказать, преподнесла сюрприз.
— Я, собственно, искала Реджвуд и вовсе не рассчитывала на что-нибудь другое, — развела руками Пэгги совершенно искренне.
— Разве? — вскинул брови Вилли. — Поэтому и прихватили с собой кое-какие документы?
Пэгги от обиды вспыхнула. Чего красавчик к ней цепляется, будто она ему на хвост наступила, мелькнуло у нее в голове. Она обернулась к Брюсу, рассчитывая на его справедливость, и не ошиблась.
— Оставь ее в покое, Вил! Бог ей судья, а не ты. Раз все так случилось, я поступлю по совести — отправлю документы адвокатам, пусть изучают, хотя, конечно, процедура займет время, да и оплаты потребует.
Пэгги не утерпела и решительно заявила:
— Можете рассчитывать на мое участие в расходах, Брюс, если они понадобятся.
Мельком, но одобрительно Брюс глянул в ее сторону. Не потому, что речь зашла о деньгах, а потому, что незнакомка, судя по всему, человек самостоятельный. Он таких уважал.
— А теперь хватит! — твердо сказал Брюс, даже по столу хлопнул тяжелой ладонью, и обратился к Глории Стоун. — Я хотел бы знать, как ваша подопечная, в каком состоянии?..
— Фактически улучшения нет, — пожала плечами медсестра. — Но сегодня был неважный день. Как будто она чувствует — в доме что-то происходит. Ужасно нервничает. Мне с трудом удалось ее успокоить. Боюсь, ночью обычной дозой снотворного не обойдется.
— Как вы думаете, доктор Бейтс навестит нас? — спросил Брюс. — Вроде он обещал.
— Должен зайти, — ответила медсестра. — Хотя, что он может сделать? Думаю, мы пришли к концу пути, Брюс. Теперь дела пойдут все хуже и хуже…
— О боже! — воскликнула Энн и картинно, как показалось Пэгги, приложила к глазам крохотный кружевной платочек. Вилли неуклюже пытался успокоить девушку: придвинулся поближе, гладя ее волосы, а она уткнулась ему лицом в плечо и тихо всхлипывала.
Брюс несколько раз постучал пальцем по столу, стараясь сосредоточиться. Пэгги наблюдала за столь красноречивым жестом. В нем было что-то гипнотическое, скрывавшее силу и раздражение одновременно.
— Как трогательно, Энн, — сказал наконец он. — Хотя вы едва знакомы… Не расстраивайтесь. Для нее, быть может, это самый легкий выход.
— Ничего не могу с собой поделать, — пробормотала, всхлипывая, девушка. — Я вспомнила, как… умер отец. Вчера, когда Вилли отвел меня к ней, чтобы представить, она так ко мне отнеслась, будто я еще маленький ребенок, который нуждается в материнской ласке.
— Это правда, — рассудительным тоном произнесла Глория Стоун. — Обычно она совсем не реагирует на посетителей, но к Энн явно прониклась. — Сиделка наклонилась к девушке через стол. — Возможно, вам будет лучше, дитя мое, если вы расскажете о своем отце. Выговоритесь — так легче перенести боль утраты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
