«Слишком тяжелая! Какого…»
Он напрягся и рванул изо всех сил.
Свалившись на ковер, Диана потащила за собой коридорного, потому что и ее промежность, и жуткий растянутый рот намертво присосались к его телу. Ее бедра продолжали двигаться, а он беспрестанно стонал. Только теперь его голос звучал гораздо тише, а кожа начала приобретать чудовищный угольно-серый цвет. Из открытого рта клубился дым, как будто его внутренности пожирал пожар.
— Господи Иисусе! — ахнул Тим.
Ему хотелось выскочить из этой комнаты и попытаться забыть обо всем, что он здесь увидел, но он знал, что эта сцена теперь будет всегда стоять перед его глазами.
Он наклонился и попытался их рассоединить, но Диана начала отбиваться, и ее ногти оставили глубокие борозды на его шее. Она и ее жертва лежали теперь на боку. Растянутая воронка ее рта по-прежнему касалась груди коридорного, но Тим заметил, что ее губы, подобно гусеницам, ползают по коже в попытке удержать завоеванную позицию.
— Нет. Ни за что! — крикнул он.
Одной рукой держась за окровавленную шею, он босой ногой лягнул эту тонкую бледную плоть. Ее рот оторвался от кожи жертвы, издав мерзкий чавкающий звук, и Тим заметил длинный, черный, тонкий, как игла, и длинный — невероятно длинный! — язык, вонзившийся в грудь несчастного. Стремительно втянув язык между губами, она резко развернулась к Тиму.
— Кто ты? — прохрипел Тим.
Диана зашипела, оторвалась от жертвы и бросилась на Тима. Она атаковала его скрюченными, как когти, пальцами, и паника, словно яд, заструилась по его жилам. Что он натворил? Какого черта он вмешался? Он схватил ее за запястья, но она была невероятно сильной. Резко развернувшись, она швырнула Тима о стену и протянула к нему свои длинные растянутые губы, между которыми плясал длинный черный язык. Теперь Тим увидел, что на кончике этого жуткого языка блестит жало. Он что было сил оттолкнул ее от себя, и, размахнувшись, ударил в висок. Потом прижал ее к зеркальной двери встроенного шкафа, которая тут же рассыпалась на мелкие осколки, изрезавшие им ноги, и продолжал бить, нанося удар за ударом…
Краешком глаза Тим успел заметить коридорного, прежде чем тот ударил его телефоном по голове. Он отшатнулся, врезался в стену и сполз на ковер. Кровь заливала ему правый глаз, а боль немилосердными тисками сжимала череп. Его обступила тьма, и на несколько секунд он отключился.
Он снова открыл глаза, услышав исполненный отчаяния голос коридорного. Парень представлял собой поистине жалкое зрелище. Из него почти полностью высосали жизнь, его тело сморщилось и ссохлось, но член бедняги по-прежнему сохранял мощную эрекцию.
— Прошу тебя, закончи! — умолял он.
Жуткий обезображенный рот существа, которое Тим знал как Диану, улыбнулся. Она протянула бедняге руку, подвела его к кровати и снова уселась сверху, прососавшись ртом-миногой к его сердцу, а промежностью захватив его член.
Под пыточный мотив стука кровати о стену и их стонов, Тим с трудом поднялся на окровавленные ноги. Оттолкнув с дороги тележку коридорного, он едва не споткнулся о его униформу. Сквозь остатки зеркальной двери он увидел лежащее в шкафу тело. Съежившийся отросток между ног некогда был пенисом. Тело было обтянуто сморщенной задубевшей кожей, которая в нескольких местах лопнула, обнажив сухое розовое мясо. Щеки потрескались так сильно, что из них торчали кости. Из этого тела высосали всю влагу вместе с молодостью, силой и жизнью.
«Керк. А теперь еще и этот парень».
То, что Диана сделала с Керком и один Бог ведает со сколькими парнями до него, она делала сейчас с коридорным, который, подобно наркоману, уже отчаянно в ней нуждался. Он хотел, чтобы она закончила начатое. Он был у нее на крючке без малейшей надежды сорваться. Все, что делало его личностью, у него уже отняли.
Керка со мной больше нет…
Похоже, я хотела от него слишком много…
Тим толкнул дверь, вывалился из комнаты и, с трудом переставляя окровавленные ноги, бросился бежать по коридору. Он ударил по кнопке вызова лифта, но потом подбежал к двери на лестницу и распахнул ее настежь. После смерти Дженни многие из тех, кто его любил, говорили, что теперь она будет его оберегать. Он никогда в это особенно не верил, ведь она покинула этот мир. Между ними выросла стена. Но после этой ночи его уверенность поколебалась. Похоже, даже эти стены порой становились необычайно тонкими.
Он, спотыкаясь, бежал вниз по лестнице, ведущей в вестибюль отеля, в очередной раз спрашивая себя, простила ли его Дженни за то, что он сделал. Но впервые в жизни это было совершенно праздное любопытство. Он любил ее, как умел, и знал, что она тоже его любит. Но она умерла и уже никогда не сможет даровать ему прощение, к которому он так стремился. Он понял, что должен заслужить его в собственных глазах. Тим не сомневался, что он это сделает. Он искупил свою вину.
И сегодняшняя ночь стала тому доказательством.
Примечания
1
Около тридцати градусов по шкале Цельсия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
