растеклась сила, в ладони потеплело, и образовалась тяжесть. Еще шаг, и я достигну цели.
– Хрясь! – И скрежет металла по алюминиевому корпусу.
– А-а-а! – заорали грехи и отвалились от ноута как спелые дольки апельсина от серединки.
Зазвонил таймер, оповещая всю квартиру о том, что время вышло и я выиграла. С невозмутимым видом я медленно вытащила меч из середины клавиатуры и деревянного столика, который пробила насквозь до самого пола, и смахнула с лезвия пламя. Грехи сидели кто на диване, кто на полу и с бешеными глазами смотрели на меня. Столик полыхал, ноут догорал, жаркое в духовке без зоркого глаза Жоры обуглилось давно.
– Жду свой выигрыш, – вынесла вердикт я, убрала оружие, медленно развернулась и ушла допивать свой остывший кофе.
Пожалуй, заварю новый.
– Напомни мне никогда не спорить с всадником апокалипсиса, – тихо выдохнул Савелий, еще не отойдя от шока.
Все четверо парней закивали и замычали в ответ. Спорить со мной они зареклись надолго.
Глава 3. Друзей мало не бывает
– Бито! – выкрикнула я, припечатывая рукой даму пик поверх червового туза.
Пики козырь. Это была моя последняя карта на руках. Я первой вышла из круга.
– С Войной даже в карты неинтересно играть. Для нее любой бой – это непременно победа, – фыркнула Вера и скривила недовольную мордашку.
Подруга уже пять кругов как ходила в дураках. Это при том, что играли мы на две полные колоды в пятьдесят четыре карты. Грехам в основном везло, исключая Жору. Обжора все время косился в сторону кухни, чем открывал сидящему рядом Савве отличный обзор на свои карты. Так как Зависть ходил на бедного пухлика и никогда не упускал своего, то Георгий безбожно брал. К концу игры у него на руках были почти две полные колоды, что не умещались даже в его больших ладонях.
Нас было девять: шесть грехов и три всадника. Люба наотрез отказалась, обосновав это тем, что только Смерти в этой баталии не хватало. Как ни странно, все с ней согласились. А вот насчет Войны они как-то не подумали. Уж кому суждено быть отличным стратегом и выигрывать любые битвы, так это мне. И я с достоинством подтверждала это раз за разом, первой оставаясь с пустыми руками. Ребята даже посадили Ирия рядом, чтобы тот ходил на меня. Гнев оказался слишком азартным и вспыльчивым игроком, что делало его отличным оружием против меня, однако недостаточным. Грех плевался, грех матерился, грех краснел как рак, выкладывая ряд из шести тузов передо мной, включая козырный, но так ни разу и не смог заставить меня взять. В результате чаще всего Ирий начинал орать и расшвыривать свои карты повсюду, хорошо хоть, не рвать, а еще мог и стол опрокинуть. Тогда игре приходил конец, а Гор и Савва начинали до зубов спорить, у кого было больше шансов выйти первым с такими картами. Обычно в такие моменты мы делали перерыв. Я и Надя отправлялись на кухню за чаем и закусками, Жора за холодильником – он реально его один раз дотащил аж до гостиной, – Вера за сибирской язвой, ибо «Этих троих давно пора убить», Люба за транквилизаторами, ибо только они могли утихомирить Гнев, когда тот расходился не на шутку. Остальные либо пытались растащить спорящих, либо тихо ретировались, пока чем тяжеленьким не прилетело по темечку или сибирской язвой не заразили. Обычно после таких баталий через полчаса игра возобновлялась, но закончить партию одним дураком, а не кучкой дерущихся идиотов получалось крайне редко: три раза из девяти.
Причиной нашего всеобщего сбора был банальный побег. Девчонок так достали демоны, что они не выдержали и завалились ко мне. Вместо страдания поодиночке мы предпочли встречать врага вместе, единым фронтом. Первый день всадники рвали и метали, собираясь чуть ли не ворваться в ад и разгромить там все. На второй было поспокойнее, а вот на третий все стали друг другу мешать. У меня, конечно, много места, но не настолько. Если девочкам кроватей хватило, спали по двое, то грехи ночевали на полу в рядочек, что не прибавляло им настроения поутру.
– Так что делали демоны? – осмелилась задать вопрос девчонкам, когда мы остались на кухне одни. Ранее за этот вопрос можно было схлопотать весь перечень самых опасных вирусов, косой по хребту и кексом в лицо – слишком свежи были воспоминания. Сейчас уже все успокоились.
Мальчики играли в икс бокс и на нас не обращали внимания. Ну, Емеля по-прежнему спал, а Жора жрал, но остальные добросовестно занимались конной ездой, стрельбой из лука и катанием на лыжах. В общем, благотворная обстановка для разговора.
– Мне пели серенаду под окнами реанимации, – буркнула Люба, – у меня там коматозники и люди в критическом состоянии, а они голосят на всю больницу.
– Что пели хоть? – вяло поинтересовалась Вера, хлебнув коньяку.
– Да что-то невнятное. Зато под конец совсем умом тронулись и начали мычать похоронный марш. Я думала, лично всех со своей косой познакомлю! – И Люба тоже опрокинула в себя стопку. Без алкоголя было бы сложновато.
– И как разогнала?
– Устроила прицельную бомбардировку утками.
Я аж подавилась кофе, когда представила себе эту картину. В отличие от девчонок, я к коньяку не притрагивалась.
– М-да, отмочили они. Похоже, совсем идиоты. Мне под лабораторией пели «Ве-е-ера, Вера, Вера чума! Вера, Вера чума».
– Вову на Веру заменили? Какие креативные рогатые, – восхитилась их смекалкой я.
– Угу, эти креативные были в одном шаге от того, чтобы заполучить настоящую чуму. Я уже набирала штамм в шприц, когда меня персонал в костюмах химзащиты скрутил. Ушли певцы безнаказанными. – И новый заход алкоголя.
– А мне они понравились. – И Надя скромно улыбнулась, пряча нос в чашку с чаем. Все булочки и конфеты она уже приговорила, так что оставался только чай. Ну или война с Жорой за холодильник.
– Что это за румянец на щеках! – возмутилась Чума, со стуком приземляя рюмку на стол.
– Ну, они пели «Надежда, мой компас земной». Мне так понравилось, что я пригласила их в свою кондитерскую. – И всадник потупила глазки.
– Ты их кормила?! – выкрикнули мы трое одновременно.
– Не-е-ет. Был проще способ их заткнуть. Они месили мне тесто и были на раздаче.
