Все с ними будет хорошо. Надо верить, иначе очень страшно умирать, а дворянину, первому наследнику, наконец, просто мужчине — стыдно бояться смерти.
Говорят, ночи Переломов хороши, чтобы приманивать в дом достаток, привораживать любовь и вообще переламывать судьбу. Но тут есть закавыка: для благоприятных изменений куда лучше подходят весна и лето, время расцвета и изобилия. Осенний же и зимний Переломы чреваты бедами, потерями, а то и внезапными смертями.
Принц Ларк-Элиот-Дионн, второй наследник андарского престола, не верил ни в приметы, ни в судьбу. Зато считал ночь — любую ночь — вполне подходящим временем для развлечений. И, в самом деле, почему ночь Перелома должна быть исключением?
В бальном зале Офицерского Собрания гремела музыка, пары неслись в стремительном водовороте холо, расходясь и сходясь, меняясь партнерами, теряя друг друга и вновь встречаясь. Двойная цепь танцующих скручивалась в солнечную спираль, вилась вьюнком, рассыпалась бешено кружащим листопадом. Рисунок холо Перелома оставался неизменным веками — хотя века назад вели его друиды и непорочные девы в священных рощах, а танцевать вот так, флиртуя, ведя легкомысленные разговоры, с мыслями о выпивке, поцелуях и веселье до утра, наверняка сочли бы кощунством, достойным смерти.
Принц Ларк-Элиот-Дионн мало что считал кощунством, и танцы в этот список никоим образом не входили.
— Ваше высочество так задумчивы, — сладко прошептала на ухо красотка Розалин дель Гьяппа, доставшаяся принцу при очередной смене партнерш. — Ваше высочество не любят танцевать?
— Люблю, — усмехнулся принц, наклоняясь к прикрытому черным локоном ушку. — Особенно со столь прелестной дамой, как вы, милая Розалин.
Прелестной, страстной и не слишком блюдущей верность сухарю-мужу, вице-директору банка «Гьяппа и Гьяппа». Чем, интересно, думают давно перешагнувшие середину жизни мужчины, когда берут в жены девушек вдвое, а то и втрое младше себя? Не головой, точно. Когда-то Ларк задал этот вопрос отцу, но вместо ответа получил оплеуху, на чем тема и была закрыта.
Последний аккорд раскатился дробью каблуков, метнулся эхом под высоким потолком и умолк.
— Как здесь душно, ваше высочество, — проворковала Розалин. — Вы не откажете в любезности проводить даму на балкон?
— С радостью.
Принц галантно подставил даме руку, тонкие пальчики многозначительно сжали его ладонь.
— Я думаю, — шепнул принц, — верхняя галерея доставит больше радости разгоряченной танцем даме.
— Почему же? — пухлые алые губы сложились в откровенно хищную улыбку.
— Она ближе к звездам, — с нарочитой серьезностью объяснил принц Ларк. — Вы никогда не замечали, Розалин, что в ночи Перелома звезды особенно яркие?
— Не-ет, — прелестная банкирша словно ненароком прижалась к принцу всем телом. — Вы первый, ваше высочество, кто сказал мне об этом. Так покажите мне эти звезды.
— Пойдемте, — принц подхватил с подноса слуги-разносчика бокал с игристым вином, подал даме: — Освежитесь пока этим, прекрасная Розалин.
В спину неслась музыка, новые пары вели следующий танец, а Ларк вел свою сегодняшнюю даму наверх: зимний сад, два этажа по широкой парадной лестнице, полутемная анфилада Галереи Знамен… Вдали от посторонних глаз красотка Розалин повисла на кавалере совсем уж откровенно, то бедром потрется, то грудью прильнет, то погладит горячими пальчиками запястье. Бесстыдная кошка. Что-то сейчас поделывает бедный рогоносец дель Гьяппа?
Верхняя галерея, опоясывающий Офицерское Собрание ряд открытых балконов, предсказуемо пустовала: мест для уединения хватало и поближе. Из открытых окон первого этажа неслась музыка, заглушая гул голосов и шорох опадающей под осенним ветром листвы. На все еще цветущие клумбы падали широкие полосы света. Хорошая ночь для танцев, любви, выпивки… за неимением лучшего. В такую же ночь ровно год назад он шел во главе резервного полка, чтобы к рассвету успеть отрезать путь вражеским стрелкам, зная, что утром ждет решающий бой, а к следующей ночи определится победитель не в сражении, а в войне. Ни танцы, ни податливые красотки не могут так зажечь кровь, как горела она тогда. Тогда была жизнь, а сейчас — всего лишь веселье. Но отчего не повеселиться, пока нет других дел.
— Ваше высочество не обманули меня, звезды Перелома и правда яркие, — горячие руки обвили его шею, грудь прильнула к груди, Розалин запрокинула голову, ища черными глазами его взгляд. — Ах, мой принц…
Подаваясь навстречу настойчивым объятиям, проводя ладонями по едва прикрытой тяжелым шелком спине, впиваясь в податливые губы красавицы-банкирши, привлекая ее к себе, сминая шуршащие тяжелые юбки, принц Ларк-Элиот-Дионн думал: «Никогда не женюсь. Никогда, ни за что. Я не такой идиот. А о наследниках для короны пусть мелкий думает, когда вырастет. То-то Клалия будет рада».
Говорят, звезды Перелома слышат наши желания. Хорошо, что «слышать» — не равно «исполнять», лениво думала ее высочество ненаследная принцесса Клалия, сидя у окна придорожной гостиницы гильдии магов. Можно было заночевать в городке, который они проехали часа два назад, но Клалия не хотела менять дорожную скуку на блеск чужого праздника. Маленькому Киру нужен покой. А гостиницы гильдии содержатся по высшему разряду, в них может остановиться и будущая королева.
Да, хорошо, что звезды — не более чем немые свидетели. Достойны исполнения лишь желания сильных, тех, кто сам идет к цели и сам добивается желаемого. Так, как добьется она, Клалия. Обязательно добьется. Она хотела стать королевой, но замужество не приблизило ее к этой цели: принц Киренн-Ларкен, увы, не наденет корону Андара. Но ничего, у нее есть сын. Ее маленький Киренн, который еще станет королем! Ларк может быть сто раз прекрасным полководцем, но правитель из него никакой, он куда лучше наживает врагов, чем союзников. Кто его поддерживает? Армия, готовая в огонь и воду за своим лучшим генералом? Помилуйте, армия хороша на поле боя, а в столице — другие силы. Двор, маги, банкиры, судьи, пресса… Уже сейчас у нее, Клалии, есть верные сторонники везде. Конечно, при дворе ей пока лучше вести себя тихо: канцлер и министры верны королю, а наследником считают Ларка. Его и облизывают, когда приспичит задуматься о будущем. Клалия сжала кулаки, ногти врезались в нежную кожу. Эти безмозглые шаркуны еще поймут, как ошиблись! Гильдия магов за нее, за Клалию! Всего-то и стоило обронить словно ненароком, как неправ король, ограничивая их право на волшбу. Уже через месяц верховный магистр кланялся, целуя ей руки, и намекал на будущее величие. Что ж, два умных человека всегда друг друга поймут, особенно если их цели схожи. А магия — это сила, которая с равным успехом действует везде. Магия и деньги, гильдия и финансисты… Увы, столичные банкиры не так легки на союзы: ей, Клалии, нечего им предложить, ведь нынешняя власть ничем их не обделяла. Но и там можно найти подходы: где-то удачное вложение, кому-то личная услуга…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
