К концу второй недели все постепенно стало входить в норму. Некоторые студенты еще время от времени пропускали занятия, но большинство втянулось в колею. Администрация назначила ей в помощь студентку на два часа в день. Твила была первокурсницей, компьютерным гением, способным заставить любой процессор делать все, что угодно, разве что не сидеть в дружеской компании, обмениваясь шутками. По телефону голос ее звучал нежно, как взбитые сливки, и все файлы она содержала в образцовом порядке.
– Есть что-нибудь важное? – спросила Трейси. Она бросила тяжелую стопку бумаг рядом с картотекой и откинулась на спинку кресла.
– Нет. Пара звонков от издателей учебников, я записала в вашем блокноте, вон там, – ответила Твила. Она была так же высока, как и Трейси, но намного тоньше ее, потому что занималась баскетболом и каждый день должна была проводить немало времени в тренажерном зале. Лет через десять она тоже наберет фунтов двадцать, так же как и Трейси. Ее каштановые волосы с пробором посередине спускались на плечи. Нос был немного длинноват, с небольшой горбинкой, зато ее улыбка демонстрировала красивые ровные зубы.
– О'кей, – сказала Трейси. – Я им перезвоню. Между прочим, должна поблагодарить тебя за все, что ты делаешь. Ты значительно облегчаешь мой первый семестр.
– Именно для этого я здесь и нахожусь. – Твила вернулась к прерванной работе по вводу в компьютер списка студентов.
Трейси взглянула на часы.
– Я должна бежать. Занятия начнутся через пять минут. – Она оказалась за дверью раньше, чем Твила успела попрощаться.
Трейси закончила последний в этот день семинар и направилась в офис, чтобы пару часов посвятить проверке работ, прежде чем вернуться домой к Джексону и более чем заслуженному уик-энду. Она не собиралась заниматься этим целых два дня. Или брать в руки учебник, или вообще думать об учебе. Она планировала в субботу спать, пока не выспится, днем отправиться в парк на пикник и, возможно, даже сегодня вечером – в кино.
Она уже поставила одну ногу на ступеньку лестницы, когда услышала за спиной звук открывающихся дверей лифта. Может, в порядке исключения позволить старой скрипучей колымаге поднять ее и эти тяжеленные бумаги па второй этаж? Она быстро повернулась и вошла в кабину.
О нет! Она стояла лицом к лицу с самим мистером Дьяволом – Деймианом Маршаллом. Ладно, нет проблем. Она взрослая женщина и будет просто игнорировать его. Так или иначе, до второго этажа лифт идет всего несколько секунд, так что ей нечего опасаться.
– Какой этаж? – Он сделал шаг вперед и улыбнулся зловещей улыбкой.
– Второй, благодарю вас, – ответила она.
– Позвольте помочь вам с этими бумагами. – Он нажал кнопку, потянулся, чтобы взять у нее часть бумаг, наваленных на учебник, и легко, почти незаметно коснулся руками ее груди.
Она крепче прижала к себе книги.
– Нет, спасибо, я справлюсь.
– Прекрасно. – Он с вожделением покосился на нее и снова встал сзади.
Он стоял так близко, что она ощущала жар его тела даже через хлопковую блузку и юбку.
– Вы так красивы. Надеюсь, вы свободны вечером? Могу я пригласить вас пообедать? Всегда стараюсь познакомиться с новыми учителями. – Он наклонился к ней и обольстительно нашептывал прямо ей в ухо, его мятное дыхание окутывало ее плотным облаком.
– Нет, спасибо. – Трейси сделала шаг вперед, чтобы отодвинуться от него, но он шагнул вслед за ней, и она почувствовала, как его язык скользнул к ее уху, а руки обхватили талию, пробираясь вверх, пока он прижимался носом к ее шее.
Она бросила все, что держала, на пол, быстро повернулась, правой рукой дала ему пощечину, а левой схватила короткий конец галстука. Она дернула изо всех сил, и он задохнулся.
– Не смей больше никогда совать свои грязные руки или поганый рот ко мне, ты, жалкий сукин сын! – яростно рявкнула она.
Дверцы лифта открылись.
– Хэл-ло, – проговорила Бекки, мгновенно оценив ситуацию. – Это ваши книги на полу, мисс Уокер?
– Да, мои, – сказала Трейси, не отпуская, однако, галстук.
Лицо Деймиана становилось все краснее и краснее, и не заметно было, что он в восхищении от встречи с Бекки.
– Я соберу их, если вы задушите его до смерти, – засмеялась Бекки. Она придержала двери одной ногой и начала собирать книги и бумаги в аккуратную стопку.
– Договорились, – откликнулась Трейси. – Деймиан, никогда больше не прикасайся ко мне. И если хоть одна из девушек пожалуется мне, что ты к ней пристаешь, я пойду с ней к декану, а оттуда в окружной суд и подам иск. – Она толкнула его к задней стенке лифта, где он задыхаясь свалился на пол, пытаясь ослабить галстук.
– Это было круто. – Бекки несла стопку книг. – Боже, чего бы я только не дала, чтобы увидеть, как вы пнете его туда, куда надо, вместо того чтобы просто пихнуть! Может, теперь он оставит пас всех в покое.
– Сомневаюсь, – сказала Трейси. – Но если все вы будете жаловаться декану, когда он начнет приставать, довольно скоро у него возникнет достаточно неприятностей или с администрацией, или с законом. Обещай мне, что вы сделаете это.
– Обещаю. Спасибо, мамуля. – Бекки озорно подмигнула и потрусила дальше по коридору.
– Я тебе не мамуля! – крикнула вслед ей Трейси. Она закрыла дверь в коридор. Дверь между ее офисом и комнатой Остина никогда не открывалась. Потом она плюхнулась на стул, положила голову на стол и заплакала. Крупные горькие слезы собирались в уголках ее глаз и текли по щекам. Конечно, она показала Деймиану, что полностью контролирует ситуацию, но все равно чувствовала себя вымазанной в грязи. Она выхватила салфетку из коробки, стоявшей на крышке картотеки, и начала яростно тереть шею, пока не растерла почти до крови. Подумать только, он действительно трогал ее, прикасался своим грязным, гадким, мятным языком к шее, а руками к талии.
И не было никого, с кем она могла бы поговорить, рассказать, как ужасно себя чувствует. Конечно, она не могла рассказать об этом Джексону и должна была храбриться перед Бекки. Она так завидовала девушкам и женщинам, у кого были живы матери. Именно сейчас было самое подходящее время позвонить маме и услышать, как она скажет:
– Ах ты, бедная моя малышка. В следующий раз даже не пихай его. Просто убей грязного ублюдка.
Но ее мама умерла, когда ей было тринадцать, но даже если бы она была жива, то наверняка была бы слишком занята созывом комитета или другими общественными делами, чтобы выслушивать, как Трейси скулит из-за того, что какой-то мужчина поцеловал ее в шею.
Дверь открылась мягко, почти неслышно. Трейси чуть не подпрыгнула. Если этот подонок пришел в ее офис извиняться или продолжить с того места, где закончил, лучше ему быть готовым к еще одной беспощадной схватке. Каждый нерв внезапно показался ей обнаженным, все тело напряглось и приготовилось к битве, физической или эмоциональной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
