— Полагаю, после нашей вчерашней встречи предмет разговора очевиден.
Значит, он передумал — проснувшись, понял, что поспешил, и теперь собирается взять свои слова обратно. Крепко сжав кулаки, она вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза.
— Вам вовсе ни к чему сообщать мне, что вы были так пьяны, что не понимали, о чем говорите. Я слышала вас, а вы слышали самого себя. Вы согласились, и я намерена заставить вас выполнить обещание.
Он заморгал, нахмурился, потом нахмурился еще сильнее.
— У меня нет ни малейшего желания заявлять, что я собираюсь отказаться. Я был не настолько пьян, чтобы не понимать, что говорю.
Его язвительный тон не оставлял сомнений, что он говорит серьезно.
— Но нам нужно поговорить не об этом. — Хмурое выражение не сходило с его лица.
У нее словно гора с плеч свалилась. Она постаралась скрыть это, изобразив на лице вежливый интерес.
— Тогда о чем же?
Он огляделся, потом взял ее под руку и повел по залу медленно, словно прогуливаясь. Из-за своего роста ему приходилось, разговаривая с ней, смотреть вниз, что придавало их разговору нечто очень личное, несмотря на то что они находились в публичном месте.
— Мы решили пожениться, теперь нам нужно предпринять дальнейшие шаги. Решить, как и когда.
Лицо ее посветлело — он не отказывается от нее! Совсем напротив. Душа ее воспарила, но в то же время ее охватило смятение.
— Полагаю, через несколько дней. Вы ведь могли бы достать разрешение?
Он удивленно взглянул на нее.
— А как же свадебное платье? А ваша семья? Несколько дней — не будет ли это выглядеть слишком поспешным решением?
Она остановилась, посмотрела ему в глаза, выпятив подбородок.
— Платье меня не интересует, и я сама поговорю с родителями. Мне всегда хотелось быть июньской невестой, а это значит, что мы должны пожениться в течение следующих четырех недель.
Он прищурился. Она поняла — увидела по его темно-синим глазам, — что он обдумывает что-то, но, как всегда, не могла понять, что именно.
— Четыре недели годится, четыре дня — нет. Только представьте себе, что подумают люди, когда вдруг узнают, что мы женимся с такой немыслимой спешкой? Такое поведение вызовет вопрос «почему», и есть всего два возможных ответа, ни один из которых не устроит ни вашу семью, ни, разумеется, мою.
Она задумалась… и неохотно уступила.
— Люди решат, что здесь замешаны деньги, и после всех ваших упорных стараний скрыть положение вашей семьи это самое последнее, что вам нужно. — Она, вздохнув, подняла глаза. — Вы правы. Очень хорошо — значит, через четыре недели. Июнь еще не кончится.
Люк скрипнул зубами, сжал ее руку и вывел из зала.
— Мне не хотелось бы, чтобы они подумали и о другой возможности.
Она подняла брови:
— Что мы с вами… — Она покраснела.
— Никто в это не поверит, не говоря уж обо всем прочем. — Она хотела остановиться, чтобы посмотреть ему в лицо, но он потянул ее дальше. — Делайте вид, что мы рассматриваем экспозицию.
Она устремила взгляд на стеклянные витрины, стоявшие вдоль стен.
— Но ведь мы знаем друг друга много лет, — смущенно произнесла она.
— И ни разу ничем не показали, что хотя бы немного заинтересованы в развитии отношений более близких, чем обычная дружба. Именно так. Нам нужно подготовить общество, и если вы твердо нацелены на четыре недели, значит, мы все проделаем в четыре недели. — Она подняла голову, но он поспешил дальше, прежде чем она успела возразить. — Вот мой план.
Он ожидал, что у него будет два месяца или больше, что бы все устроить, но четыре недели… Да за четыре недели он успеет соблазнить любую женщину!
— Нам нужно, чтобы общество просто приняло наш брак — нет никаких причин, чтобы этого не случилось. Всем известно, что мы с вами подходим друг другу. Нам остается только постепенно подвести их к мысли о нашей женитьбе, прежде чем рассылать объявления в газеты.
Она кивнула:
— Вы правы — не надо гнать лошадей.
— Вот именно. Мне кажется, наиболее убедительный ход — это мне начать подыскивать себе невесту. Мой взгляд остановится на вас. Вы были подружкой на свадьбе Мартина и Аманды, я был там шафером. Вы много времени проводите с Эмили и Энн. Учитывая, что мы с вами давным-давно знакомы, нет причин, которые не позволили бы мне влюбиться в вас, если не с первого, то со второго взгляда.
По ее лицу он видел, что она следит за его доводами, представляя себе картину, которую он рисует.
— Тогда, — заявил он, — мы с вами пройдем через все обычные стадии ухаживания, хотя, если вы настаиваете на свадьбе в июне, ухаживание это будет весьма бурным.
Она слегка нахмурила лоб:
— Вы хотите сказать, что нам нужно сделать вид, будто мы… увлечены друг другом?
Ему притворяться не придется, для него ухаживание — ее соблазнение — будет настоящим.
— Все будет так, как это обычно бывает, — мы встречаемся на балах и вечерах, ездим на пикники и все такое. Поскольку сезон на излете, а Эмили и Энн нужно развлекаться, нам будет совсем нетрудно находить подходящие случаи.
— Хм… все это очень хорошо. Но неужели нам действительно понадобятся четыре недели? — Они дошли до угла зала. Амелия остановилась и посмотрела на Люка. — Все уже знают, что я ищу жениха.
— Прекрасно, это нам подходит. — Он взял ее под руку и повел дальше, двигаясь медленно, словно рассматривая витрины. — Мы можем как будто случайно приметить друг друга и с этого начать. За последние годы вы научились неплохо флиртовать — только играйте по слуху и следуйте за мной.
Она посмотрела на него, прищурившись и вскинув вверх подбородок.
— Я так и не поняла, зачем нужны четыре недели. Я могу притвориться, будто влюбилась в вас за неделю.
Он стиснул зубы от этого неумного возражения и тоже прищурился.
— Четыре недели. Вы предложили — я согласился, но отныне вести игру буду я.
Она остановилась.
— Это почему же?
Он встретил ее воинственный взгляд и выдержал его. Она молчала, не сводя с него пристального взгляда, и он спокойно произнес:
— Потому что теперь всегда будет именно так.
В этом он был непоколебим и вовсе не считал, что вопрос об этой стороне их отношений затронут слишком рано. Будь это любая другая девушка, в подобном заявлении не было бы необходимости, но Амелия — из семьи Кинстеров, и сразу четко очертить границы и все расставить по своим местам просто необходимо. И момент для этого подходящий: она не может спорить, потому как рискует потерять все, чего уже достигла, — его согласие на брак.
Она вздернула нос и резко отвернулась.
— Прекрасно. Делайте как знаете. Четыре недели. — Она двинулась вперед, не дожидаясь, пока он возьмет ее под руку. — Но ни одним днем больше.
