братьями отправились искать нашу будущую комнату.
Комната была практически без мебели, кровать да стул.
– Располагайтесь, если хотите отдохнуть, то я не против.
– Нет, нет, мы хворост принесём, печь разжечь, – быстро произнёс средний брат, утаскивая младшего за собой.
– Хорошо, только сразу много хвороста не берите! – крикнула вдогонку, а сама решила посмотреть, что находится в личной сумке Лилиан, вдруг деньги. Будет на что еды купить.
Ничего особенного, одна ночная рубаха, деревянный резной жетон, непонятно для чего. Решив его рассмотреть на свет, взяла в руки и начала вертеть. Неожиданно словно из воздуха выпал маленький бумажный пакетик, перетянутый верёвкой.
Глава 6. Перчик
Ради любопытства потрясла жетон ещё немного, больше ничего не выпало, я даже засомневалась, а из жетона ли выпал пакет или мне просто показалось. Положив деревянную вещицу на одежду, дёрнула за концы верёвки, пакет раскрылся, и на стол упал высушенный красный перец. Присмотревшись к бумаге, прочитала несколько слов, написанных карандашом: «Перец красный, уровень магической редкости «Бриллиант».
– Сорт, что ли, такой, «Бриллиант»? – прошептала, взяв в руки перец, и повертела. – Пойдёт в приправу, люблю с перчиком.
Убрав свои вещи обратно в сумку, занялась домашними делами.
Натирая песком старую кастрюлю, с задумчивым взглядом вновь отправила Ренгеля за водой. Он кивнул и, не спрашивая, зачем мне столько воды, отправился из дома в пятый раз.
На плите закипал большой бочок с водой. Я решила, раз начинаем жизнь с чистого листа, то все должны быть чистыми, выкупанными, дом блестеть. Почему Ренгель не спрашивает, зачем столько воды? Как же ему намекнуть, чтобы и он помылся?
Дети, натаскав хвороста, отправились нарвать травы для осла. Я же с задумчивым видом размышляла о своей жизни.
Если Ренгелю лекари отмерили примерно год, то за это время я обязана или найти способ вернуться в своё тело, или встать на ноги так, чтобы никто не посмел мною командовать как бесправной женщиной. Даже хорошо, что Ренгель и Лилиан не знали друга и не любили, а то возникли бы сложности в совместной жизни.
По-человечески мне жалко этого неразговорчивого мужчину, жаль, что так мало лекари ему отпустили, но как Марина из другого мира я пекусь лишь о своей жизни. Дверь тихо скрипнула, вошли дети и бесшумно сели на скамью.
Вздохнув, посмотрела на них, в душе появились эмоции. Нужно не только себя спасти, но и о них позаботиться, откормить, обогреть, найти дом. Какие же они худые.
– Сестра, чем мы можем помочь? – заговорил Орлан, Свон жался к брату и молчал.
– В сумке на столе овощи, помойте в тазу, – я ткнула пальцем в посуду. – Сейчас кастрюлю дочищу, сделаю рагу, и поедим, но перед этим вам придётся помыться.
Дверь вновь открылась, впуская лохматого молодого человека с полными вёдрами.
– Так ты греешь воду для мытья? – наконец-то поинтересовался он.
– Да, – подтвердила и попросила: – Сможешь помыть детей и сам помыться, пока я готовлю есть?
Он молча кивнул и тут же вышел, надеюсь, что за бадьёй. Или, может, у него есть баня? Какая баня, не Россия же, грустно вздохнула, ополаскивая кастрюлю.
Через время овощи были помыты и разложены на столе, муж заглянул в дом и позвал нас взмахом руки. Мы прошли за дом, я удивлённо посмотрела на пустой огород и перевела взгляд на Ренгеля.
– Такая большая площадь, а ты не сажаешь овощи для еды?
Он пожал плечами:
– Я охотой живу, поймаю дичь, продам.
– Ясно, – пробормотала я, думая, а не поздно ли что-нибудь посадить. – Какое сейчас время года, бывает ли тут зимой снег? – пока Ренгель носил горячую и холодную воду в большое корыто, спросила братьев.
– Сейчас лето, – пробормотал Орлан. – У нас не бывает сильно холодно, даже зимой, и снег мы никогда не видели.
– Замечательно! – порадовалась я. – Раздевайтесь, воды достаточно, быстро помоетесь, и есть.
– Лилиан, я сам, – вспомнив, сколько лет Орлану, понимающе кивнула и протянула руки к замкнутому Свону.
– Иди, мы сами помоемся, – принёсший холодной воды Ренгель протянул руки к Свону.
– Хорошо, волосы постарайтесь распутать, вот масло, – поставив на табуретку маленький флакон, что нашла на кухне, развернулась, чтобы уйти, но молодой человек тут же меня окликнул:
– Лилиан, в моей комнате возле кровати стоит баночка с мазью, принеси.
Я обернулась и охнула: на худеньких телах мальчишек были большие синяки. Сжав ладони в кулаки и закусив губу, кивнув, быстро пошла в дом. Ну, родственнички, подождите, разберусь в устройстве этого мира и устрою вам! Мысленно ругала ненормальную семью Лилиан, но понимала, что сейчас ничего не смогу сделать.
В комнате Ренгеля мебели было не больше, чем в соседней, также одна кровать, шкаф, стол и стул.
Вспомнив, что не спросила про полотенца для детей, подумав, открыла шкаф. В нём лежало две простыни, три простых рубахи и два полотенца.
– Негусто, – прошептала про себя, забирая всё. Придя на огород, улыбнулась:
– Ренгель, извини, что похозяйничала, но как помоетесь, укутай детей в чистое, что я взяла у тебя в шкафу, – дети переводили взгляд то на меня, то на молодого человека, ожидая его реакции.
– Хорошо, – сухо ответил тот и продолжил расчёсывать детские волосы, используя масло.
– Вот и замечательно, скоро будет готово рагу, – подмигнув мальчишкам, убежала готовить.
Овощи почти все были похожи на земные. Морковь оказалась белой, возможно, такой сорт, овощ, который приняла за редьку, по вкусу — как наша капуста, а вот картошка была странная, словно крупный виноград, висящий гроздью. Возможно, это и не картофель, но по запаху и вкусу — он, каждая ягода размером с мой кулак. Только репчатый лук был как земной.
Всё порезав, поставила тушить, нашла немного масла и соли. Поиск приправы в единственном шкафчике на стене не принёс успеха. На полках было пусто.
И тут я вспомнила о перце, отрезав половинку, вычистила от зёрен и под конец готовки с лёгкой душой кинула в кастрюлю, но только я помешала рагу, утопив перец, как над
