После осмотра потерпевших, выявил к своему удивлению выживших, находящихся в отключке двоих. Бригадир, кажется, просто крепко оглушен, а вот первая моя жертва сильно кровоточит из головы. Как бы я ему не проломил череп. И ведь живой еще! Крепким ударом исправил эту нескромность его здоровья.
Проделывал все, как уже установившуюся рутину, сильно не задумываясь. Начальничка папуасов решил, пока, оставить в живых. Вдруг представится возможность его поспрашивать? Добить всегда еще успею. Связал его разодранной одеждой из контейнера и поместил рядом, с вращающим в бешеном ритме глазами и мычащем сквозь кляп другим пленником.
Потом инспектирование отвоеванного пространства. Помещение оказалось намного крупнее, той подсобки, где хранился я. Несколько рабочих столов, расположенных, почему то хаотично, в середине лаборатории. В стенах шкафах, некоторые двери были открыты, виделись всевозможные приборы, иногда даже мной узнаваемые.
В наличие, еще несколько дверей, по внешнему виду внутренние, отличающиеся шириной створок и их массивностью от выхода из лаборатории.
Проход, откуда появился последний из мной поверженных, являлась, что-то вроде уборной с душевыми кабинами. Жутко обрадовался наличию воды. Имеем самый обыкновенный кран, ничем не отличающийся от привычного для меня. Зргодизайн, видимо, выправляет свои правила везде во вселенной.
Какая благодать снова ощутить прохладу воды на лице. С питьем пришлось немного помучиться и в прямом смысле слова вливать жидкость в себя. Ничего, справился. У-у, гады!
За следующей дверью оказалась копия моих пенатов. Жилище второго дубля, похоже. Еще одно помещение походило на операционную. От рассматривания этой комнаты в желудке булькнула вода, недавно выпитая, и превратилась в волну злости из извергающегося вулкана моих впечатлений прошедших дней. Даже, обычно располагающий к пофигизму отходняк после драки не справлялся с этим накатывающимся как цунами чувством.
Немного успокоил себя работой. Привел лабораторию в более приемлемый вид. Во всяком случае, не сразу возникнут подозрения о каких-то здесь произошедших эксцессах.
Полностью отмылся от крови и получил долгожданное удовольствие. Почувствовал себя после этого намного лучше — сакральное действие воды на тело, наверное. Снова напился, не чувствуя меры. Живот расперло до внушающих размеров, что выглядело на фоне обозначившихся ребер несуразной картиной под названием — «беременный наркоман».
В зеркало полюбовался не только животом, но и другими достопримечательностями моего тела. Похудел, на вид стал более жилистым. Кожа приняла нездоровый синеватый оттенок. Хорошо хоть не сероватый, блин! А так вроде и нет особо различимых отличий. Глаз с неживым выражением объектива, но в целом не очень то и различим, если глядеть издалека. Бровь над ним немного вздернута на лоб, что делает на моем лице несколько комично удивленное выражение. Также рассмотрел бугорки аппаратов в ямках ключиц и лишний кабель под кожей шеи.
Немного опешил, осматривая в зеркале свою ротовую полость. Хреновину приема пищи не так то и просто будет удалить — тут стоматолог с хирургом понадобятся.
Вот теперь можно и поговорить. Второй пленный уже оклемался и, постанывая, осматривается. Пристроил ему перед лицом планшет, похлопал для острастки несколько раз по здоровенной, налившейся красноватым оттенком опухоли на голове.
Кровь красная, а кожа серая! Интересная комбинация у них.
— Где оружие? — главный вопрос, меня сейчас интересующий.
Прочитав вопрос, серокожий перевел взгляд на меня. Могу поспорить — смотрит он мне в левый, родной глаз. Знает сука, где я, а где не я!
Я вопросительно помычал, отчего он едва заметно поморщился, и дотронулся моей железной дубинкой до его коленного сустава. Мое намерение его покалечить он явно осознал, но не придал этому значения. Внешне, во всяком случае. Да, тертый калач, не в пример первому пленному!
После недолгого изучения моего глаза, допрашиваемый, все же, снизошёл до ответа:
— На базе нет оружия!
Лаконично так…. Я, почему то, сразу ему поверил.
Расстроился, конечно, но и меня не просто так из-за угла можно будет прихлопнуть. Во всем есть доля положительного, надо только суметь ее рассмотреть.
Ладно, почему нет оружия, выясним потом, если останется возможность на это. Есть еще много других неотложных вопросов.
— Сколько на базе вас серокожих?
— Тридцать.
Он что, просто решил, вот так всех сдать? И ведь, точно нет в нем того страха, что испытывает первый пленный. Или он с такой актерской накачкой безразличия может врать? Или же уже смирился со своей смертью, и теперь ему все по барабану!
— Теперь уже двадцать шесть, — поправил я его расчеты, с нескрываемой гордостью.
Он безразлично кивнул, только не так, как это делаем мы, а с задиранием подбородка вверх. Типа, принял к сведению. Потихоньку начинает раздражать, его такое потустороннее отношение к действительности. Но с другой стороны, вся та накопившаяся ненависть к нему лично, как-то незаметно отодвинулась в сторону, уступив любопытству к этому перцу. Психолог хренов! Я долбанул ему сгоряча кулаком, по его отрешенной роже. Планшет при этом упал и перестал работать. Пришлось двигаться за заменой.
В поисках нового аппарата немного остыл, упорядочил свои впечатления. Негоже так, давать моим эмоциям разгул — если хочу еще немного протянуть. Мои желания, опять же, росли с каждой успешно провернутой акцией. И сейчас, я уже хотел, не просто всех помножить на ноль, но еще и остаться в живых завладев этой базой. А там уже — «война план покажет».
— Где мы находимся?
Серокожая сволочь, поиздевался еще немного, пошамкал какое-то время губами и наконец, соизволил ответить:
— Колония по добычи Делитиума. Планета Гингбар. Система Рашпил.
Второй пленный как-то подозрительно притих. Пришлось его пихнуть и развернуть к нему планшет. На мой вопрос он быстренько задрал подбородок. Подтвердил, значит.
А времени то у меня нет, с ними долго по душам беседовать.
— Где мой агрегат усилитель движений? — вопрос опять второму пленному.
— Экзоскелет, — поправил он меня, — находится в лаборатории. Испытания на тренажере прошел, еще не отрегулирован на твое тело.
Просто так, как ни в чем не бывало! Что за меланхолия у этого инопланетянина? Даже его собрат по несчастью не верит своим ушам и глазам. Видно же по его реакции. Что с этим серокожим не так? В голове совсем все повредилось что ли? Очень меня обескуражило его такое поведение.
Увидев, что я не очень-то понимаю суть конструкции экзоскелета, нет, при наличии времени разобрался бы, мой главный пленный подал голос:
— Сколько ты хочешь взять жизней для утешения твоей ненависти?
Вот это вопрос вопросов. Так далеко я еще не заглядывал. А уж тем более, расчетов не проводил. Но где-то и конкретность в этом вопросе проскользнула. Именно в «сколько».
Я, будучи подопытным кроликом наблюдая за ними, часто удивлялся со схожим нам землянам поведением. Даже иногда сам прикалывался их грубому циничному юмору. Или это влияние стокгольмского синдрома? Но с другой стороны, он ведет себя в данной ситуации закономерно привыкшему просчитывать варианты человеку…. Человеку?! Я уже начинаю думать о нем, как о человеке? Нет, надо мочить этого сильно ушлого серого!
А уже не могу…. Много он недосказанного обозначил. Я ведь, от всего, что со мной произошло, не совсем ослеп, даже где-то здорово поумнел. Что-то есть, и моя интуиция воет сиреной, что это пойдет мне на помощь. Но как не обмануться с ним, этим по-человечески хладнокровным серокожим?
— Столько, сколько смогу взять… — мой ответ его нисколько не удивил. Или он так по-китайски маскируется?
— Ты возьмешь не много, — проконстатировал он.
— Что возьму все мое! Мне хватит.
Серокожий некоторое время, безмолвно совещался со своими мыслями и наконец, разродился некоторыми из них:
— Если я тебе предложу много больше, чем ты сам сумеешь здесь взять?
Главное слово в его обращении, как мне показалось, было слово «здесь». Это все же интересно….
Глава 6
Костюмчик получился тяжелый…. Ровно до того момента, как в него вставили энергоблоки и произвели инициацию с оставшимся целым операционным модулем под левой ключицей. Без подчинения его сложной вычислительной и сенсорной техники экзоскелет будет лишь бесполезной, плохо работающей грудой механизмов.
Настраивал мне его Трус — первый из пленных. Дал я ему такое погоняло. Вот второго, сильно умного, я почему-то опасался развязывать. Поэтому он, в таком неудобном для себя виде, руководил настройкой и надеванием на меня экзоскелета.
При активации этого механизма возникает непонятное чувство — Все пытаюсь думать о каждом движении и этим машинально перенимаю контроль над аппаратом. Несколько раз с неописуемым грохотом свалился на пол. Один раз невзначай огрел Труса, к счастью вскользь, но и этого ему хватило. Теперь и не знаю, как его еще позаковыристей обозвать. Трус, уже вроде и не подходит. Обозначение труса, трусливее самого трусливого труса, даже не могу найти в своем словарном запасе.
