В некоторых деревнях долгое время сохранялся «обычай всеобщих разговен» горохом. Отслужив молебен в поле, крестьяне всем селом шли на гороховое поле и до самого вечера лакомились зелёными стручками. Это был истинный праздник для детворы, которая целый день ныряла в зелёных кустах и наедалась до того, что под конец уже на животе переползала с полосы на полосу.
Со второго Спаса начинались осенны — встреча осени. В поле с песнями провожали закат солнца, в холодную ночь грелись у костров, водили хороводы.
Вербное воскресенье
В последнее воскресенье перед Пасхой отмечается Вербное воскресенье. Этот праздник носит и другое название — Вход Господень в Иерусалим. Ему предшествует Лазарева суббота — день, когда Христос воскресил Лазаря.
…Христос был далеко от Иерусалима, когда умер Лазарь. Только спустя четыре дня он пришёл в Вифанию. Подходя к могиле Лазаря, Христос приказал снять камень и воззвал громким голосом: «Лазарь! Иди вон!» И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами. Так свершилось чудо любви, торжествующей над смертью.
Когда после чудесного воскрешения Лазаря Иисус Христос за шесть дней до Пасхи собрался для празднования её идти в Иерусалим, то многие последовали за Ним, готовые сопровождать Его с торжественностью, с какою в древние времена на Востоке сопровождали царей. Первосвященники же иудейские, негодуя на Иисуса за то, что Он возбуждал к Себе необыкновенное почитание в народе, задумали убить Его, а также и Лазаря, «потому что ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса».
Но произошло неожиданное для них: «Множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус вдет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: „Осанна! Благословен грядущий во Имя Господне, Царь Израилев!“» Многие подстилали свои одежды, срезали ветви с пальм и бросали по дороге, дети приветствовали Мессию. Уверовав в могущественного и благого Учителя, простой сердцем народ готов был признать в Нём Царя, который пришёл освободить его.
Далее евангелисты повествуют: «Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано: „не бойся, дщерь Сионова! се Царь твой грядёт, сидя на молодом осле“. И вошёл Иисус в храм Божий, и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей. И говорил им: „Написано: „дом Мой домом молитвы наречётся“, а вы сделали его вертепом разбойников“». Весь народ с восхищением слушал учение Господне. После чего к Иисусу приступили слепые и хромые, которых Он исцелил. Затем, покинув Иерусалим, Он вернулся в Вифанию.
Праздник входа Господня в Иерусалим издревле (христианская Церковь ввела его в IV веке) назывался Вербным воскресеньем. Верба в северных странах играла ту же роль, что и пальмовые ветки, которыми народ приветствовал въезжавшего в Иерусалим Христа. В Северном полушарии верба первой просыпается от спячки и символизирует ветви, положенные к ногам Спасителя. Поэтому и праздник Входа в Иерусалим называется у нас Вербным воскресением.
Мальчики да девочкиСвечечки да вербочкиПонесут домой.Огонёчки теплятся,Прохожие крестятся,И пахнет весной.Ветерок удаленький,Дождик, дождик маленький,Не задуй огня!В Воскресенье вербноеЗавтра встану перваяДля святого дня!
(А. Блок)
Вербу освящали в церкви и несли домой. Ею легонько ударяли домочадцев, желая при этом, чтобы «здоровье у них прибыло». Взрослые ударяли вербой о лавку, где спали дети, приговаривая: «Не я бью, верба бьёт», «Верба хлёст, бьёт до слёз, верба бела — бьёт за дело, верба красна — бьёт не напрасно», или произносили пожелания: «Верба сти — великим расти, верба сти — не учись красти». В Вербное воскресенье хозяин крошил веточки вербы в корм скоту в надежде сохранить его от болезней.
Освящённую вербу хранили в течение всего года. Вербе приписывалась сила охранять дома от пожаров, нивы — от града, останавливать бурю, распознавать колдунов и ведьм, обнаруживать клады. Наши предки считали, что верба обладает целебной силой. С освящённой вербы съедали по девять шишечек (серёжек), чтобы предохранить себя от лихорадки. Во время грозы освящённую вербу ставили на подоконник и верили, что это спасет от попадания молнии.
Иностранцы, посещавшие Москву в XVI–XVII веках, оставили интересные воспоминания: «В субботу, накануне Вербного воскресенья, перед обедней, из Успенского собора Кремля при большом стечении народа выносили большое дерево (вербу), украшенное разными искусственными плодами, устанавливали его в огромные сани и везли, как при крестном ходе».
В Москве на вербной неделе — шестой неделе Великого поста, уже в пятницу и субботу, а также в воскресенье на половине Красной площади открывался громадный праздничный рынок-гуляние, прозванный «вербой». Цветы, конфеты, книги, золотые рыбки, ювелирные украшения — всё здесь было. Продавались ветки вербы, цветные воздушные шары. Традиционно вербными, исчезавшими до следующего года, считались «морские жители» — стеклянные чёртики в пробирках с водой, «нырявшие» с головой при нажатии на резиновую плёнку, прикрывавшую пробирку. Здесь же предлагался тоже исключительно «вербный» «тёщин язык» — свистулька с вытягивавшимся длинным бумажным языком, гнусно шипевшим при сворачивании обратно.
Прощёный день
Последний день перед Великим постом православные христиане называют Прощёным воскресеньем. Никто не должен ложиться спать, если он поссорится с кем-либо. Прежде чем наступит ночь, надо пойти и попросить прощения у того, с кем была ссора, чтобы заход солнца не застал тебя в гневе на кого-нибудь.
К исповеди или причастью нельзя идти, если ты сердит. Кто сам не простил своего обидчика — тот не может просить прощения у Христа за свои грехи.
Священник в этот день, служа в церкви вечерню, в первый раз надевает великопостную ризу и читает молитву Великого поста. Потом он обращается ко всем, кто пришёл в церковь, кланяется им в ноги и говорит: «Простите меня, отцы и братья». После этого все подходят к священнику и просят у него прощения. Затем просят друг у друга прощения, кланяясь друг другу в ноги и целуя друг друга.
В XVI веке в этот день московский царь ходил по всем кремлёвским и городским монастырям. Сначала он посещал загородные обители, а в заключение приезжал в Ново-Спасский монастырь, где находилась фамильная усыпальница Романовых. Затем царь совершал обряд прощения со всеми чинами дворовыми и служилыми, а вечером шествовал в Успенский собор, где патриарх совершал обряд «по чину».
Из собора государь заходил в крестовую палату к патриарху, который встречал его благословением. Потом, после «Достойно» и «приходной молитвы», когда патриарх вторично благословил государя и всех бояр, садились все по лавкам. «И посидя немного», государь указывал стольникам нести государево питьё. «Наложа по три кубка романеи (красного вина), даренского (белого вина), да бастры (сладкого, вроде ликёра, привозного из чужих земель), думский дворянин сдавал питья стольникам, которые чинно, один за другим, с кубками в руках входили в палату и подносили питья патриарху». Святейший отпивал и подносил царю «всех питей по три кубка». Затем отведывали бояре, окольничьи и думные люди. Во второй раз царю подносили в золотых ковшах красный мёд по три раза, боярам — по одному. Напоследок в серебряных ковшах «тем же обычаем подавали белый мёд». После этого те же стольники, по велению государя, тем же мёдом обносили других духовных лиц. По окончании этих «прощальных чаш» все удалялись, и государь, оставаясь наедине с патриархом, беседовал с ним около получаса. Потом снова входили бояре, и патриарх, встав с места, говорил «Достойно» и «прощание», т. е. прощальную молитву «Владыко многомилостиве», затем благословлял государя и весь его чин.
После патриарха государь в Вознесенском монастыре и в Архангельском соборе прощался у святых мощей и у гробов родителей: в первом — с особами женского пола; во втором — мужского; затем в одной из приёмных палат — с «комнатными людьми», со всеми чинами и должностными лицами своего двора, жалуя их к руке. То же самое и в то же время происходило и на половине царицы, где целовали её руку: из мужчин — близкие родственные лица и весь придворный мужской штат, а из женщин — верховные боярыни, мамы, постельницы, мастерицы, мовницы (банщицы) и др. Утром или вечером к царю приходили начальники приказов с докладом о колодниках, сидевших в сырых и тёмных тюрьмах с тяжёлыми колодками на шее и плечах. Государь освобождал многих из тех, которые сидели много лет, главным образом тех, которые обвинялись в небольших преступлениях.
