— Сначала поживи, научись чему-нибудь, понаблюдай за жизнью и только потом садись об этом писать, — посоветовал он. — Ты еще слишком молода и самоуверенна.
Один раз Скай согласилась с ним, однако время от времени все-таки бралась за перо и записывала разные придуманные ею истории и отдельные свои мысли, которые, хотя она и не пыталась их нигде напечатать, по ее мнению, вполне были достойны публикации. Когда-нибудь она, возможно, станет писать действительно хорошо, а пока что имеет смысл набить руку, занимаясь чем-нибудь более достойным, помогая тем, кто вынужден жить в условиях тирании, и, может быть, даже спасать таких людей. Скай пришла в возбуждение от подобных мыслей и поймала себя на том, что ей не удается уснуть. Когда же наконец сон все-таки смежил ей веки, она почувствовала, что в ночных видениях ее преследуют два мужских лица — лицо повешенного и того, что лишил его жизни.
Эль Дьябло!
Даже во сне она слышала ненавистный голос этого человека: «Не вмешивайтесь в дела, которые вас не касаются!»
Проснувшись, она услышала собственный голос:
— Как вы смеете!.. Вы дьявол!
Наступило утро. Скай почувствовала, что ее обуревают вчерашние мысли, и решительно начала одеваться. Прежде чем покинуть яхту, она еще написала письмо тете в Англию. Не прибегая к прямой лжи, девушка намеками дала понять, что Джимми все еще с ней. Бедную тетю Хильду всегда терзали бесконечные страхи, что со Скай что-нибудь случится, особенно во время пребывания за границей. Закончив письмо, она вышла на палубу и, сойдя на берег, дала какому-то прохожему десять песо, попросив отнести письмо на почтамт. Тот поспешно отправился выполнять поручение, посмеиваясь над незадачливой иностранкой, заплатившей такие большие деньги за столь незначительную услугу.
Скай с облегчением вздохнула — долг перед родственниками исполнен. Теперь можно заняться своими делами.
Скай покинула яхту еще до полудня. Она надела белое платье из тонкого льна и захватила с собой зонтик от солнца, чтобы защитить от безжалостных лучей непокрытую голову. С той самой минуты, как она оказалась на берегу, прохожие постоянно останавливались на нее поглазеть. Мужчины подмигивали ей и восхищенно присвистывали, обмениваясь комментариями относительно ее внешности. Скай не обращала на них никакого внимания и совершенно не испытывала смущения.
Ее нисколько не интересовало, какое она производит впечатление на мужчин — ведь Скай была абсолютно искренна, когда сообщила Джимми, что ненавидит представителей противоположного пола. Тот, разумеется, ей не поверил, однако и в Англии, и в Америке могли найтись молодые люди, которые рассказали бы ему нечто, способное его удивить.
— Вы говорите, что я жестока, — как-то раз сказала Скай одному молодому офицеру королевской гвардии которому отказала в просьбе стать его женой. — Но разве моя вина, что вы в меня влюбились? Никто ведь не посмеет заявить, что именно я побуждала вас к этому, верно?
— Да, это так. Но разве вы не понимаете, что я не мог не влюбиться в вас? Вы удивительно красивы! Вы просто заставляете любого мужчину, который вас видит, непременно желать вас, все же…
Он запнулся, и Скай с улыбкой посмотрела на него.
— И все же? — повторила она.
— С вами очень трудно разговаривать, — промолвил наконец ее собеседник. — В вас есть что-то неженственное.
— Вы говорите так потому, что я не спешу броситься к вам в объятия. Но я вам уже сказала — я вообще не собираюсь замуж.
— Позвольте же мне попытаться научить вас полюбить меня, — робко предложил молодой человек.
— К чему попусту тратить время? Я точно знаю, что это вам никогда не удастся, — ответила Скай.
— Но я люблю вас! — в отчаянии воскликнул он. — Позвольте мне поцеловать вас, Скай! Пусть это будет в последний раз, на прощание.
Девушка смерила его презрительным взглядом.
— Ненавижу поцелуи. Не могу представить себе ничего более неприятного, чем прикосновение ваших губ.
Она заметила несчастное выражение его лица и поняла, что ведет себя крайне жестоко, но затем спросила себя: разве она могла поступить иначе? Скай презирала этого молодого человека, как презирала и остальных мужчин, которые желали ее потому лишь, что она молода, красива и богата, а не из-за ее истинной сути. В глубине ее сердца — Скай это знала — таилась незаживающая рана, объяснявшая ее необыкновенную чувствительность в отношении мужчин, но она предпочитала об этом не думать.
— То, что мужчины, которых я встречаю в жизни, называют любовью, на самом деле не более чем похоть и алчность, — призналась она как-то раз тетушке Хильде, приведя ее своим высказыванием в небывалый ужас.
Теперь она была полностью свободна от всех светских условностей, которые была вынуждена соблюдать, — от визитов к тете, посещения танцевальных вечеров в Лондоне, скачек в Эскоте, зимних балов и бесконечной череды вечеринок с коктейлями, ленчей, званых ужинов, театров. Ведь все это, как она часто говорила себе, не что иное, как ярмарки невест, на которых девушек продают как на аукционе по самым высоким ценам или где девушки сами заманивают богатых женихов, используя себя в качестве соблазнительной приманки.
Скай никогда не получала особого удовольствия от светской жизни, которая ей казалась не слишком увлекательной. Она страстно желала экзотических приключений, ей хотелось повидать мир, и вот теперь ей представилась такая возможность.
Ей хотелось бегать, прыгать, кричать от радости, а вместо этого она сейчас одиноко бредет по узкой красивой улочке возведенного еще испанцами города, на которой расположены лучшие магазины Хакары. Над городом возвышаются белые дома в старом колониальном стиле с плоскими крышами, затененные ветвями деревьев и увитые виноградной лозой. Их окна закрыты железными решетками. Это давняя многовековая традиция, призванная защищать дочерей обитателей этих домов от нескромных взглядов кабальеро.
Однако, кроме этих аккуратных строений, в городе немало и других домов — убогих глинобитных хижин и бамбуковых хибарок, не имеющих даже простейших гигиенических удобств, где обитает индейская, креольская и негритянская беднота. Здесь ребятишки бегают голыми, у них истощенные уродливые тела, они повсюду подбирают всевозможные объедки, копаясь в сточных канавах и на помойках.
А над городом возвышается равнодушный к их бедам и страданиям президентский дворец с развевающимся над ним голубым государственным флагом, и жгучее южное солнце ярко освещает позолоченные башни. Скай посмотрела на дворец и решительно выпятила челюсть, на какой-то миг сделавшись очень похожей на своего американского дедушку — горного инженера, приехавшего в Марипозу более шестидесяти лет назад.
