— Что там? — поднимаясь с пола и потирая ушибленное мягкое место, прошептал Венечка.
— Ничего страшного, — ответила Лешка.
Друзья склонились над сундуком и снова зачихали.
Содержимое сундука Венечку разочаровало, а Лешку заинтересовало.
В нем лежали, несмотря на нафталин, побитая молью старая цигейковая шуба, белые подшитые валенки, несколько совсем новых на вид кружевных рубашек из тонкого, почти прозрачного материала и старые юбки. Лешка потянула на себя одну из рубашек, но она зацепилась кружевами за пуговицу на шубе, затрещала и порвалась. «Значит, если вещи не носить, то они все равно стареют», — подумала девочка и раскопала в глубине сундука красивое креп-жоржетовое платье с накладными плечами. Его носила Маргарита Павловна в дни своей молодости, более полувека назад. Лешка видела это платье однажды на блеклой черно-белой фотографии. Тогда она думала, что платье это черное с белыми цветами, но оно оказалось темно-зеленым, а цветы — розоватыми, с бледно-зелеными листьями. А застегивалось оно на мелкие, обшитые тем же материалом пуговички.
— В этом платье Маргарита Павловна встретила своего Жан-Жака, потому и будет его хранить теперь всю свою жизнь. И еще она, наверное, думает, что вот это все, — Лешка указала на валенки и шубу, — ей когда-нибудь пригодится.
— Наверное. — Венечка снова громко чихнул. Смотреть на платье ему было неинтересно. — Пойдем отсюда. От одного этого запаха помереть можно. Видно, здесь никого нет, а у нас с тобой просто глюки.
Лешка двумя пальцами подняла с пола маленький белый шарик нафталина, выпавший из платья, и, бросив его назад, захлопнула крышку.
— Видно, ее заклинило, вот мы и не смогли открыть этот чертов сундук. Пошли доедать салат и смотреть телик.
Но не успели они сесть за стол, как вновь зазвонил мобильник.
— Ну и как, все еще трудитесь? — Ромке явно было скучно дома без сестры.
— Уже нет, — ответила Лешка. — Сейчас допьем чай, посмотрим фильм и ляжем спать. Устали очень.
— А много еще работы?
— Не очень. Доделаем все завтра утром и днем вернемся домой. Скажи об этом маме с папой.
— Ну, я вам скоро еще позвоню, ждите.
Ромкин голос звучал печально. Лешка поняла, почему. Сейчас, когда они с Венечкой закончили убираться, он бы предпочел быть с ними, а не изображать перед родителями усердие, с каким корпит над ненавистными ему учебниками.
Они не посмотрели и половины фильма, как ее брат осуществил свое намерение и позвонил снова.
— А теперь вы что делаете?
— Я же тебе говорила, — уменьшив звук телевизора, терпеливо ответила Лешка. — Кино смотрим. Досмотрим и спать ляжем.
Но Ромка не отлипал. Ему все надо было знать.
— А как вы решили расположиться? — въедливо продолжал он.
— Ну, как? Я буду спать в комнате Маргариты Павловны, а Венечка — в кабинете племянника.
— Но в кабинете племянника только один диван, я помню. А сам он тогда где же будет? Кстати, ты не могла бы передать ему трубку? Хочу сказать ему кое-что.
Лешка поняла, что, упомянув об Александре Федоровиче, она допустила непоправимую, прямо-таки роковую ошибку.
— Я не могу его сейчас позвать, он вышел, — быстро сказала она.
— Ну ладно, — безмятежным голосом проговорил Ромка. — Тогда я ему на его мобильник позвоню.
Лешка испугалась, что Ромкин разговор с племянником услышит мама, а она у них детектив похлеще Ромки. Мигом поймет, что они с Венечкой на даче одни. Этого допустить было нельзя. Пришлось сознаваться.
— Не делай этого, пожалуйста. Понимаешь… В общем, племянника с нами нет.
Ромка помолчал, а потом громко зашептал:
— Как это — нет? Значит, вы там одни? И от меня скрывали? А почему это его с вами нет?
— Его дела задержали, а у нас остались ключи от его дачи. Вот мы сами сюда и приехали: родителям он уже сказал.
— Так. Ясно. Без меня. — Ромка говорил медленно, с расстановкой, со жгучей обидой, так, что Лешке стало стыдно. — Ну хорошо, я вам это еще припомню.
Но не успела она найти хотя бы одно слово в их с Венечкой оправдание, как наверху что-то грохнуло.
— Что это там? — крикнула Лешка и, бросив брату «я тебе перезвоню», кинулась бежать вверх по лестнице. Оглядев мансарду, она увидела, что со стола на пол свалилась толстая книга. Это был детектив под названием «Убийство в загородном доме». Книга лежала здесь еще с осени.
— Должно быть, ее ветром сдуло, — сказал Венечка, вбежав следом за Лешкой и осмотревшись. — Видишь, форточка открылась.
Протирая стол, Лешка сдвинула книгу на край, это она помнила. Но каким же должен быть ветер, чтобы хотя бы даже с края сдуть такую тяжелую вещь? Но другой причины падения книги со стола не было. Друзья спустились вниз и, снова прибавив звук в телевизоре, стали искать в шкафах теплые одеяла, чтобы не мерзнуть ночью.
— Возьми на всякий случай два, — посоветовал Венечка. — А когда ляжешь, свою дверь не закрывай. И моя будет открытой, чтобы я, в случае чего, мог прийти к тебе на помощь.
— На какую еще помощь? — делано удивилась Лешка, но почему-то вдруг ей стало страшно. Может быть, им разместиться вдвоем в гостиной, а не расходиться по разным комнатам?
Она заглянула в кладовку, но раскладушки там не было. Спать вдвоем на диванчике в гостиной? Но он короткий, предназначен не для спанья, а для сидения. Диван в кабинете племянника узкий, вдвоем на нем тесно. Кровать Маргариты Павловны тоже не отличалась большими размерами. На полу спать холодно. Но главное было в другом. Лешка не хотела сознаваться Венечке в том, что боится остаться одна в комнате. Тем паче что была старше своего друга на целых два года, а старшим следует служить для младших примером, а не выказывать свою трусость.
И тут снова позвонил Ромка.
— Что там у вас стряслось? Почему не перезвонили?
— Ничего, просто наверху со стола книга упала.
— Ну, я вам еще позвоню.
Отключившись от брата, Лешка проверила все запоры и отправилась в свою комнату. Но Венечка ее остановил.
— Лешка, а мне снова кажется, что здесь кто-то есть, только не знаю, кто. Домовой или барабашка? Или собственный призрак дома с мансардой?
Мальчик делал вид, что шутит, но глаза его выдавали тревогу.
— Ты сам-то веришь в них? — как можно беспечнее спросила она, чтобы его успокоить.
— Нет, конечно, это я так. Я же тебе говорил, что редко где-нибудь ночую без взрослых. Но давай на всякий случай еще раз все осмотрим перед тем, как ложиться спать.
Венечка говорил спокойно и уверенно, так, как и полагается настоящему мужчине, обязанному защищать слабых женщин от опасности.
Они снова поднялись в мансарду. Мальчик встал ногами на сундук, приподнялся на цыпочки и заглянул на самый верх высокого шкафа. Потом они спустились вниз, где тоже не пропустили ни одного шкафа, заглянули под все столы, еще раз проверили кладовку. И Венечка развел руками.
— Больше искать негде. У страха глаза велики, вот нам с тобой всякое и мерещится. Был бы мой Дожик большим, мы бы взяли его с собой и тогда бы вообще ничего не боялись.
А Лешка в очередной раз пожалела, что с ними нет Дика. Вот уж кто защитил бы их от любых посягательств.
Венечка, пыхтя от усердия, пододвинул свой диван к окну.
— Здесь щеколда плохая. Ворам-грабителям придется на меня наступить, и тогда я сразу проснусь, так что ты ничего не бойся.
— Спасибо тебе, — улыбнулась Лешка и потянулась ко вновь зазвеневшему сотовому.
— Я ложусь спать, — сообщил Ромка. — А вы?
— Мы тоже.
— Но если что, вы мне звоните. Я возьму телефон в свою комнату.
Он сказал что-то еще, но Лешка его не услышала.
— Алло, алло, — несколько раз прокричала она, но мобильник упорно молчал. Она осмотрела «Сони» со всех сторон и потрясла им перед Венечкой. — Скажи, пожалуйста, когда ты последний раз ставил его на подзарядку?
Мальчик сморщил лоб и поправил очки.
— Вчера. То есть позавчера. Или, вернее, позапозавчера. Ох, он, наверное, садится.
— Не садится, а уже, кажется, сел. В полном расстройстве Лешка опустилась на диван. Венечка схватил свой телефон и обескураженно проговорил:
— Лешк, а аккумулятор-то я забыл с собой взять. Всегда все-все беру с собой, ты же знаешь, а о нем даже и не вспомнил. Лешенька, я тебя подвел, ты меня прости, пожалуйста.
Венечкины глаза отчего-то слишком ярко заблестели под стеклами очков, и Лешка испугалась, что он сейчас заплачет. Она погладила друга по плечу и ласково сказала:
— Ладно, что ж теперь поделать, не переживай. Все равно уже ночь, звонить некому. А завтра, чтоб никто за нас не волновался, пораньше поедем домой.
Они по очереди сходили в ванную комнату, которая по своим размерам превосходила те, что были в их городских квартирах, потом пожелали друг другу спокойной ночи и, наконец, отправились спать.
