— Девочки, вы наши спасительницы, — простонала Эля и залпом выпила свое "Ванильное небо".
Мне после танцев так мучила жажда, что я опрокинула свой коктейль в два счета. "Маргарита" странно горчила, и я пришла к выводу, что старый добрый мохито все же лучше. Повернув голову, я поймала взгляд чем-то очень довольной Марианны.
Выпив, мы решили присоединиться к застолью. Подойдя к банкетному столу, я с удивлением заметила на соседнем месте шефа, при виде меня он встал и учтиво отодвинул стул. Приятно, черт подери, к тому же я вдруг почувствовала странную слабость, не будь я уверена в том, что не употребляла алкоголь, я бы испугалась, а так — списала все на жару и общую усталость. Откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.
За столом разговор зашел о машинах. Марианна вовсю хвасталась своим новеньким Nissan Primera. Мужчины же снисходительно обсуждали женский стиль вождения и вообще женщин на дороге.
— Кстати, сейчас очень модно, — в который раз обратила на себя внимание Марианна, — делать аэрографию. Это, конечно, безбожно дорого, но с другой стороны, говорят, что угоняют такие машины гораздо реже, да и, в конце концов, это просто очень красиво. Я вот продумываю эскиз, чтобы это сногсшибательно смотрелось на моей красной малышке, ну и, конечно, рисунок должен как-то ассоциироваться с личностью владельца, т. е. со мной. Есть какие-нибудь предложения? — кокетливо посмотрела она на Кирилла.
Тот замялся.
— Марианна, боюсь, я не силен…
— На красном фоне нарисовать языки пламени, то тут, то там изобразить разломы и расщелины, из которых черти вылезают…
За столом повисло молчание, открыв глаза, я увидела пылающее яростью лицо Марианны, рядом послышался тихий смешок.
"Господи, неужели я это вслух сказала?" — подумала я в ужасе и попыталась исправить ситуацию…
— Ну а вокруг цветочки… цветочки… — с каждым словом я говорила все тише и тише, а Марианна наливалась краской все больше и больше. За столом со всех сторон послышались откровенные смешки, все-таки Марианну не очень жаловали в нашем коллективе. Природная наглость и высокомерие, как правило, не вызывают прилива дружеских чувств. Резко выскочив из-за стола и послав мне очередной ненавидящий взгляд, Марианна отправилась на танцпол.
Я не обратила на ее уход ни малейшего внимания, поскольку мне становилось все хуже и хуже. Голова резко закружилась, а в глазах потемнело.
— Алиса, с тобой все в порядке? — сквозь шум в голове пробился обеспокоенный голос шефа.
— Все нормально, Кир Саныч, только водички попью, и все будет ок, — словно сквозь туман я разглядела высокий стакан с прозрачной жидкостью. Недолго думая, я потянулась к бокалу. Сделала огромный глоток… и закашлялась. Через мгновенье до меня дошел весь ужас произошедшего. В стакан была налита водка.
— О, черт, здравствуй, Федор*, - было моей последней связной мыслью…
Начать веселье я решила с танцев. С криком: "Пошли, старушка, отожжем!", — схватила за руку Элю и потащила ее на танцпол. Едва мы до него добрались, началась новая песня. Это были Black Eyad Peas с композицией Just can't Get Enouth. О, что мы вытворяли с Элей… как говорится, "Бьенс нервно курит в туалете". Обладая неплохим чувством ритма, танцевать я люблю и умею, но только дома… перед зеркалом… где можно подурачиться и поизображать из себя super sexy star. Не знаю как насчет super, но sexy мы себя возомнили точно. Нам не хватало только шестов, но и эту мелочь удалось быстро исправить. Я пристроилась к охраннику Вите (а что? Его из-за высокого роста и худощавого телосложения, иначе как шпалой никто и не называет), а Эля не менее рьяно крутила попой вокруг своего приятеля Паши, из отдела маркетинга…
Вдруг, из особо сексуального движения "кошечка выгибает спинку", меня выдернули резким движением "кошечку схватили за шкирку и вот-вот начнут тыкать мордочкой в лужу". Оглянувшись, я уставилась в злые глаза Ангела.
— Да, Алиса, судя по всему, вы совсем не преувеличивали, когда рассказывали о своей непереносимости алкоголя, — недовольно произнес Ангел. Произнес почему-то голосом моего шефа. Я поняла, что Ангел снизошел до меня в образе моего непосредственного начальника. Божественную суть в нем выдавал луч белого света направленный на него, куда бы он ни повернулся.
— Ангел, ангел, унеси меня, пожалуйста, отсюда на своих крыльях, у тебя ведь есть крылья, — и хищным движением я потянулась к его спине, не сомневаясь, что под рубашкой обязательно должны быть спрятаны белоснежные крылышки, ну или черные в зависимости от его испорченности.
— Черт, что же мне с тобой делать, лисенок… Тох, выручай, — обратился мой Ангел к возникшему, как из под земли, начальнику службы безопасности.
— Эк, ее развезло! — послышался удивленный голос Антона.
— Да у нее природная непереносимость градуса, а она случайно водки хлобыстнула, вот ее теперь и колбасит, — слова доносились будто издалека, — я сейчас пойду, такси вызову и вещи заберу, а потом эту дурочку домой надо отвезти, присмотри пока за ней, — и он быстрыми шагами направился к выходу.
"Не поняла! Мне решили испортить все веселье? Ничего у вас, товарисчи, не получится, гы-гы", — мысленно злобно хихикая, подумала я.
— Антоон…эээ… Владимирович… — жалобным голоском обратилась я к приятелю шефа, — мне в туалет нужно, я схожу, а потом сразу к вам.
— Давай, мне тоже ненадолго отлучиться надо, — бросил он быстрый взгляд на стойку бара, у которой, выразительно глядя на часы, стояла очень симпатичная барышня, — но только шустренько!
— Через две минуты буду, — не моргнув глазом соврала я, и пока он не передумал, пулей помчалась в противоположную сторону.
Вдруг я увидела компанию руководителей нашей фирмы и решила подобраться поближе. Разговор у них шел о футболе. Насколько я поняла, сошлись непримиримые фанаты ЦСКА и СПАРТАКА.
— Ой, а я недавно такой смешной анекдот прочитала, — бесцеремонно влезла я в разговор, — прям про вас болельщиков, — и развернулась лицом к нашему гендиректору.
— Так вот. Москва. Заходит новая учительница в класс и представляется.
— Здравствуйте, дети. Меня зовут Марья Ивановна, и я более за Спартак. Теперь каждый из вас пусть тоже представится.
— Меня зовут Коля, и я болею за Спартак.
— Меня зовут Катя, и я болею за Спартак.
Тут дело доходит до последнего мальчика.
— Меня зовут Леша, и я болею за ЦСКА.
Учительница возмущается.
— Как ты можешь?! Почему болеешь за ЦСКА?
— Моя мама болеет за ЦСКА, мой папа болеет за ЦСКА, мои друзья болеют за ЦСКА, и я болею за ЦСКА.
— И что? А если бы твоя мама была проституткой, папа — наркоманом, а друзья вообще пидорасами, чтобы ты тогда делал?
