– Ну, паршивцы! Ну, волчата! Показал бы я вам, как дерутся на Корсике, да лень. А ты, сопливец, гляди у меня: вякнешь на отца – линьком выдеру. И ты, племяш: сунешься еще раз к моему сыну…
Карлуччи выдержал многозначительную паузу, после чего утратил всякий интерес к молодым людям. Сел к котлу, обжигаясь и чертыхаясь, стал жадно есть похлебку. У Андреа от обиды слезы на глаза навернулись: это он-то «сунулся» к Роберто?! Спас брата от отцова гнева, получил за это тумаков – а теперь еще и виноват?! Врезать бы поленом по затылку старому борову! Ничего, он им обоим это припомнит: и гаду-дядюшке, и мерзавцу Роберто! Он им устроит…
– О, мы как раз к ужину!
Едва отзвучал насмешливый голос, как в круг света, отбрасываемый костром, вступили трое. Блики пламени танцевали на лице человека, шедшего первым, превращая лицо в маску уроженца геенны. Узкая бородка клинышком усиливала сходство с дьяволом, каким его изображают комедианты. Имелись ли у пришельца рога, оставалось тайной: голову венчала шляпа с высокой тульей и пряжкой из серебра. Густые черные локоны падали на плечи, шевелясь от ветра. Одевался незнакомец богато, но без излишеств; на боку – короткая шпага. Его спутники разительно отличались от предводителя. Хмурые лица, сальные кудри, грубость черт лица. Сходство выдавало в них братьев. Одежда обоих была в грязи и заляпана строительным раствором. Словно в подтверждение догадок, один тащил кирку, а другой – заступ.
Никакого груза с пришельцами не оказалось.
– Добрый вечер, синьоры, – засмеялся предводитель. – Весьма любезно с вашей стороны, что вы озаботились ужином для нас. Признаться, мы изрядно голодны.
– Это вас надо доставить… э-э-э…
Карлуччи Сфорца с намеком уставился на троицу.
– В Неаполь, – понимающе кивнул насмешливый «дьявол».
– Вот и доставим. А об ужине уговора не было, – хрипло каркнул дядюшка Карло. – Ничего, пост душу спасает.
«Дьявол» сдвинул брови, а братья перехватили инструменты поудобнее.
– Мне не по душе ваш тон, любезный. Не забывайтесь.
В ответ дядюшка хмыкнул, молча переложив мушкет себе на колени. Правильно! Сфорца-старший, конечно, скотина еще та, и Андреа ему все припомнит при случае, но сейчас грех не одернуть зарвавшегося наглеца! Если что – справимся! У дяди мушкет… Парни бочком-бочком, как бы невзначай, придвинулись к родичу. Роберто не замедлил воспользоваться выгодами новой позиции, запустив ложку в котел. Угрюмо косясь на пришельцев, Андреа последовал примеру кузена.
– У нас на Корсике, синьор, с манерами плохо! А с дармовщинкой и того хуже!..
– Ловите! – Незнакомец брезгливо швырнул монету, которую моряк не погнушался поймать на лету. – Думаю, с вас хватит.
Жестом приглашая гостей к котлу, Карлуччи весь кипел. Ему не нравился хлыщ в шляпе, ему не нравилась эта затея, ему не нравился остров. Ему вообще ничего не нравилось. Ладно, синьор насмешник, поглядим, кто будет смеяться последним!..
– Эй, бездельники! Хватит набивать брюхо! Живо в трюм за харчами – тут шестерым на один зуб…
Молодежь без радости убрала ложки, исполняя приказ. Ох, дядя! Деньги увидел – наизнанку вывернется, лишь бы угодить…
Вскоре братья вернулись мокрые и злые, как черти. Дядюшка Карло почесал затылок.
– Прошу прощения, синьоры, но ужин откладывается. Если мы сейчас не вытащим тартану на берег, утром нам не на чем будет уплыть с острова.
– Утром? Мы договаривались отплыть ночью! Или вы трусите?!
– Шторм любит храбрецов. На дне много таких смелых людей, как вы. Говорю, отправимся утром. А покамест займемся тартаной.
И усмехнулся. Покорячьтесь-ка, синьоры, по пояс в водичке, охладите спесь!
Как ни странно, обладатель шляпы и шпаги, успевший представиться синьором Алонсо – испанец?! – раздумал кочевряжиться. Впрочем, в воду не полез: скрестив руки на груди, молча наблюдал с берега, как пятеро людей, выбиваясь из сил и бранясь на чем свет стоит, возятся с судном. Позже, в злой тишине, изредка обмениваясь скупыми репликами, поужинали всухомятку: ветер опрокинул стойки, похлебка из котла залила огонь, костер пришлось разводить по новой… Удалясь от ревущего прибоя шагов на сто, начали устраиваться на ночлег. Небо заволокло тучами: ни луны, ни звезд. Подсвечивали себе головнями, взятыми из костра. Ветер остервенел: тушил головни, швырял в лица песок. От мокрой одежды тело закоченело. Не сговариваясь, люди сбились по трое: моряки отдельно, наниматели отдельно.
Дядюшка Карло вдруг без объяснений двинул куда-то в темноту.
– Куда вы, любезный?!
Слова прозвучали как окрик. Вслед за таким обычно гремит мушкетный выстрел. Вот только мушкет сейчас был у Карлуччи Сфорца, а не у надменного испанца.
– Нужду желаю справить, синьор. Большую. Хотите сопроводить?!
Мужчины замерли, сверля взглядами друг друга. Наконец испанец плюнул и отвернулся, а контрабандист сгинул в миртовых зарослях. По возвращении он поманил к себе Роберто и Андреа.
– Сдается, наши красавчики в скалах клад зарыли! – горячо зашептал дядюшка Карло. – И вот что я думаю: отвезем их в Неаполь, а на обратном пути вернемся сюда, поищем. Присматривайте за мерзавцами! Как бы они не сочли нас лишними…
Роберто ощерился крысой:
– Еще увидим, кто здесь лишний!
– Верно мыслишь, сынок! Значит, спим вполглаза… Ножи держите под рукой!
Стоит ли говорить, что сон отныне бежал Андреа?! Какое там вполглаза, хоть бы в четверть глаза задремать! В вое ветра чудились неясные шорохи, крадущиеся шаги, далекий (детский?!) шепот… Мучил озноб, сырая одежда была тому виной или дурная погода, а вернее всего, крайнее напряжение сил души. Юноша ворочался, проверял, сумеет ли быстро выпростать наружу руку с ножом, и в конце концов не выдержал.
Поднялся и, настороженно озираясь, побрел по берегу к скалам.
До измученного рассудка не сразу дошло, что ветер, всю ночь завывавший стаей диких псов, стихает. Тьму проредили серые мазки. Хвала Господу: никто не напал на молодого корсиканца, пока он лежал! У этих головорезов такие рожи… Следовало бы напасть первым: первому легче. Еще не поздно: утренний сон самый крепкий. Если тихо подобраться… Расквитаться за липкий страх, трясущиеся поджилки, за презрение в глазах испанца…
Словно в ответ, за спиной всхлипнул дремотный шепот Алонсо: «Монсиньор Спада, клянусь!., в задержке нет моей вины!., эти дерзкие плебеи…» Даже во сне, отчитываясь перед неведомым монсиньором, Алонсо бредил гордыней.
– Куда собрался, щенок?!
Сейчас Андреа был подобен заряженной аркебузе. Достаточно искры, чтобы порох на полке вспыхнул. Окрик одного из звероподобных «каменщиков» спустил курок.
– Тебя забыл спросить, собака! – рявкнул юноша, выхватывая нож.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
