о помощи.
Я потянулась вверх, хватаясь по обе стороны его лица, притягивая рот к своему, чтобы сцеловать свой оргазм с его языка. Я чувствовала его выпирающую эрекцию в штанах. Я нагнулась, помочь ему, как только лимузин остановился в гараже. Он медленно отстранился, с дьявольской улыбкой, оштукатуренной на лице.
— Мы здесь, сладенькая.
Чувствуя небольшое смущение от своей напущенной смелости, я одернула свое платье вниз, вылезла из машины и последовала за ним к лифту. Когда мы вошли, он махнул белой карточкой возле панели кнопок, и нажал код, когда двери закрылись за нами. Он резко развернулся, прижимая меня к зеркалу, и его губы опустились на мою шею. С каждым последующем этажом, мое сердце в груди колотилось сильнее и сильнее.
— Я хочу, чтобы ты знала, что планирую трахнуть тебя семью способами воскресенья. Пока твоя киска не сможет принять еще один оргазм.
Мое тело таяло от его слов, страх и желание пробежались глубоко внутри. Когда лифт остановился, и двери открылись, Хаас взял меня за руку и потянул за собой. Он оставил влажный поцелуй на моих губах, когда шел задом в свою квартиру. Я последовала за ним в его фойе, полностью увлеченная его сексуальной, беззаботной улыбкой.
Он поцеловал меня в кончик носа и отстранился. Мое сердце замерло на секунду, когда я поняла, с болью под ложечкой, где находилась. Это был тот же дом, спустя несколько часов назад, в котором я прибиралась.
Дом Пейтон. Я была в доме Пейтон с Хаасом.
Твою ж мать.
Глава 4
Брейлин
Остановившись как вкопанная на пороге, я отстранилась от него. Не говоря ни слова, я сжала кулаки по бокам, развернулась на каблуках и направилась обратно к лифту. Мое сердце забилось в груди чаще, а капли холодного пота стекали по затылку, но я больше не была в состоянии алкогольного опьянения.
Неа, даже ни капельки навеселе.
Я была трезвая как стеклышко.
Я практически трахала Хааса, а теперь направлялась в его дом. Тот же самый дом он разделял с Пейтон.
Блядь! Что б меня. Твою ж мать.
Я нажала на кнопку вызова лифта. Я не могла убраться оттуда достаточно быстро.
— Линн, что случилось? — Я слышала, когда он спросил позади меня, но я не оглядываюсь назад.
Я не могу. Я была удручённой.
Двери лифта открылись мгновенно, и я вбежала в кабину и нажала на кнопку. Наконец, найдя смелости, посмотрела на него и сказала:
— Хаас, я не могу. Прости.
После того как мои слова были сказаны, я потеряла мужество удерживать глаза сосредоточенными на нем, и склонила голову к полу от стыда. Он женат, а я была готова умолять его трахать меня всю ночь напролет. Мои трусики были все еще в его кармане, а мое естество все еще содрогалось от оргазма, который он подарил мне.
Двери закрылись передо мной, и я упала, позволяя своим коленям удариться о твердый пол. Я не могла поверить, что Хаас был мужем Пейтон.
Ох**тельно.
***
Всю субботу я скрывалась дома, в пижаме. После той ночи, что у меня была, я отказывалась выходить из дома, так что, свернулась калачиком на диване с китайской едой на вынос и мороженым «Таленти». Кеннеди забрела через переднюю дверь с широкой улыбкой, вылепленной на ее лице, не заботясь, что сейчас вторая половина дня, и она просто сейчас проходит путь позора.
— Привет, — сказала я. — Как прошла твоя ночь?
Украв кусочек моего сладко — кислого цыпленка из коробки на кофейном столике, она села рядом со мной на диване.
— Кого это волнует? — сказала она, обнимая подушку. — Я заколебала Калеба, как и всегда. Как прошел твой вечер с мистером… мистером «закрученные бигуди» подходит целесообразно. Каким он был? — Она ударила меня по бедру.
Кеннеди с Калебом были партнеры по сексу с колледжа. Он был родом из длинной линии целевого фонда младенцев, которые были обязаны своим богатством с разных отраслей, предприятий, и так далее. Хотя, было ясно как день, он заинтересован в более серьезных отношениях, а она всегда говорила ему, что не хочет парня и отношений, пока ей не исполнится тридцать. Кеннеди была убеждена, двадцатилетие было тем, когда вы находили себя, работали на свою задницу, и крепко тусовались. Хотя Калеб и не отказывается от других женщин, он никогда не говорил «нет» Кеннеди, даже когда она звонила, независимо от того какое время суток это было. Кеннеди развлекалась или случайными, или вторым, но ничего не выходило. Я же была убеждена, что она влюблена в Калеба, но боялась в этом признаться самой себе.
— Ничего не произошло.
Я зачерпнула большую ложку мороженого и засунула ее в свой рот.
— Еда на вынос и мороженое? Ты делаешь так, когда расстроена. Он был плох в постели? Его пи-пи слишком крохотное для Линни? — спросила она, сводя указательный и большой палец вместе.
Я прищурилась от чувства «заморозки мозгов», прежде чем ответила.
— С тобой существуют некоторые проблемы. Ты ведь знаешь, да? Нет, он был не плох в постели. Я никогда так далеко не заходила.
Зачерпывая бананово-шоколадный «Таленти» водоворотом, она выхватила мою ложку у меня из рук, вытащила ту и запихнула в рот.
— Ты что, струсила? — пробормотала она.
Я отдернула свое мороженое с ее грязных рук, помеченных Калебом.
— Нет, я не струсила, понятно? Остановись с двадцатью вопросами. Он отвез меня к себе домой, дом Пейтон, дом моей клиентки.
— Подожди, что?
Я сделала глубокий вдох.
— Хаас, парень с прошлой ночи, привез меня в его дом, который также оказался тем самый домом, где я была нанята Пейтон, чтобы убираться. Теперь прекрати трогать мою еду — партию жалости и муки.
— Что б тебя, Линн. Что ты сделала?
Я не была готова с ней поговорить. Мне нужно было подумать, поэтому я отрицательно покачала головой в ответ. Я принесла покрывало, накидывая его на себя, легла на кушетку.
— Вот сволочь, — сказала Кеннеди, вставая с дивана и пробираясь к себе в спальню.
В нашей квартире было две спальни, смежные одна с другой, с ванной комнатой в каждой из них. Кеннеди в главной спальне, поскольку это был дом ее бабушки.
Поставив пустую коробку мороженого на журнальный столик, я переключила канал на телевизоре на что-то менее удручающее, чем фильмы о сочной жизни, которые крутили все утро. Хотя я чувствовала себя ужасно в том, что случилось с Хаасом, я также знала, мне придется столкнуться с Пейтон. Я позвоню и
