Смелов бы справился.
Кто знает. В уличной драке применяются самые разные удары. И запрещенные тоже. Поэтому местная гопота все-таки тоже могла завалить Леню.
Правда, современные хулиганы редко нападают разом. Нет, это могут быть только наши соперники. Обозленные недавним проигрышем. Но, в этот раз они перегнули палку.
Мы приехали к больнице и выпрыгнули из машины. Побежали к приемному покою.
По темной аллее. Освещенной редкими фонарями. Белые навершия в виде шара. Давали хороший свет.
Дорожка усеяна опавшими листьями. Красными и желтыми. Приземистые здания больницы погружены в темноту. Только кое-где горел свет.
Ну, и у главного входа тоже все освещено. Конечно же.
Мы ворвались в приемный покой. В помещении сидели несколько человек. Печальные. Тоже, наверное, ждут новостей. О своих больных, лежащих здесь.
— Мы к Смелову, — сказал я дежурной. Заглянул в окошко, за которым она сидела.
Женщина заглянула в журнал.
— Есть такой. Только он же в реанимации. Вам нельзя. Да и поздно уже. Вас в любом случае не пустили бы.
Ах да, точно. Что-то я совсем забыл про это.
— А как его состояние? — спросил Крылов. — Он очнулся?
Женщина покачала головой.
— Не знаю. Это у врача спросите. Он скоро подойдет.
Она уткнулась в бумаги, разложенные перед ней. Больше не хотела продолжать разговор. Какая любезность.
Мы посмотрели друг на друга. Я поправил взлохмаченные волосы. Оглянулся.
— А где Ваня? Он здесь, наверное, ошивается? Надо у него спросить.
Жаль, что еще не изобрели мобильники. Чтобы найти человека, надо прилагать гигантские усилия.
Я кивнул на скамейку. Там, где уже сидели другие посетители.
— Пошли, посидим. Подождем врача.
Мы уселись. Только я хотел спросить, в курсе ли Щепкин о произошедшем, как мужчина сбоку спросил:
— Вы учитесь вместе с Леней? — потом поглядел на мои руки. — А, хотя все понятно. Тоже каратисты.
Я обернулся. Довольно моложавый еще мужчина, лет за сорок. Хотя, с этими длинноволосыми прическами и мешковатой одеждой, можно любого принять за старика. Смутно знакомые черты лица. Интонации тоже похожие.
Вот чертовщина. Это же отец Смелова. Сразу видно сходство.
А как он догадался насчет каратистов? Ах да, точно. У меня же костяшки пальцев сбиты. Все в мозолях.
— Да, мы с ним в одной секции занимаемся, — подтвердил я. — Леня наш друг. Хороший друг.
Крылов сидел рядом. Просто кивнул.
А вот женщина, сидевшая следом за мужчиной, подняла заплаканное лицо. Довольно симпатичная, с густыми каштановыми волосами.
В руках она теребила платочек. Одета в просторное платье. Синее, в белый горошек.
— Какие же вы друзья, если допустили, чтобы его избили до полусмерти? — спросила она. — Где вы были, когда его избили?
Мда уж. Это мама Смелова. И так понятно. Я ничего не ответил. Когда Леню избивали, скорее всего, я был на тренировке. В парке рядом с общагой. А может, и спал.
— Ну ладно, Ира, — мужчина успокаивающе взял жену за руку. — Парней просто не было рядом. Леня наткнулся на хулиганов. Не повезло.
Еще бы, не повезло. Жаль, что это был Леня. Может, мне удалось бы отбиться.
— Пропади оно пропадом, это карате! — закричала женщина. — Из-за него Ленечка сейчас там лежит. На больничной койке!
Мы с Крыловым молчали. А что тут скажешь? Все и так ясно. Объяснять наш конфликт с другим клубом и подавно не стоит.
Возможно, милиция раскопает. Когда будет расследовать это дело. Вот паскудство. Они же нас наверняка допрашивать будут. Им тоже нельзя рассказывать про наши схватки. Сами разберемся.
Мать Лени снова заплакала. Отец поглаживал ее по руке. Потом глянул на меня.
— А тебя, случайно, не Витя зовут? Ермолов. Леня много про тебя рассказывал. Все восхищался твоими способностями. Сказал, ты как ракета. Как пушечный снаряд. Влетел в мир карате.
Я кивнул.
— Жаль, конечно, что так получилось, — продолжал отец. Мать Смелова продолжала плакать. — Вряд ли теперь Леня сможет продолжать занятия.
Я счел благоразумным снова промолчать. А вот Крылов спросил:
— Почему? Он так хорошо дерется. Он уже должен коричневый пояс получить.
Подлил масла в огонь. Мать снова вскинулась:
— Да ни за что на свете! Хоть коричневый, хоть красный. Пошел на тренировку и попал в больницу! Куда это годится? Куда его тренер смотрел?
Как раз в этот момент в приемный покой зашел Щепкин вместе с Бурным. Огляделся и сразу увидел нас. Подошел. Хмурый и расстроенный. Немножко помятый после полуденного расслабления.
— Ну, какие новости? Как он там?
Мы вскочили.
— Неизвестно, сенсей, — ответил я. — Ждем врача. Он скажет.
Я хотел сказать, что тут родители Смелова, но не успел. Отец тут же поднял голову. Мать перестала плакать.
— Вы тренер Лени? — спросил отец. — Мы его родители. Как же так получилось? Эти негодяи тоже учатся у вас? Или это посторонние люди?
Мать вскочила.
— Это что такое? Разве у вас нет контроля за учениками? Кто мог так зверски избить моего сына?
Щепкин вздохнул.
— Мне очень жаль, что случилось такое чудовищное происшествие. Мы во всем разберемся. Со своей стороны, я скажу, что вряд ли это сделали ученики нашего клуба. Ваш сын обладает очень большим авторитетом. Он для них почти как учитель, моя правая рука. Никто и подумать не мог, чтобы напасть на него. Вот, его друзья могут подтвердить это.
Родители взглянули на нас. Мы кивнули. А что еще тут скажешь?
Мы точно знали, что напали на Смелова не парни из нашего клуба. А посторонние. Но этих подробностей родителям Лени знать не обязательно.
— Если сенсея нет, то Леня его заменяет, — согласился я. — Потому что он обладает превосходной техникой. Знает не хуже любого тренера. И еще умеет работать с людьми. У него нет врагов среди наших ребят.
Крылов усиленно кивал.
— Тогда, мы тем более должны поймать этих подлецов, — сказал отец. — Что, если они завтра нападут на кого-то другого? Не такого подготовленного, как наш сын?
Щепкин уверял родителей, что сделает все возможное. И невозможное. Чтобы найти этих сволочей. Он лично возглавит охоту. Мы с Крыловым отошли в сторону. К Бурному.
Ваня скромно стоял неподалеку. Опустил глаза в пол.
— Ты знаешь, как он? — спросил я. — Ты чего молчишь? Ты его видел?
Бурный мотал головой. Выяснилось, что он знал не больше нашего. Они вчера расстались с Ленькой у остановки. Бурный поехал в универ.
А Ленька отправился в магазин электроприборов. Надо было купить три метра кабеля. Видимо, там его и подстерегли наши недруги.
— А откуда ты знаешь, что это Белый лотос? — спросил я. — Есть доказательства? Ты же сам там не был.
Бурный пожал могучими плечами.
— Откуда мне знать? Я там не был. Хотя кто еще?
Я задумался.
— Надо сходить к ним. Никто, кроме них самих, нам не скажет.
Посмотрел на товарищей. И удивился. Крылов опустил глаза. А Бурный молчал. Они что, испугались?
— Если мы туда пойдем, они сделают с нами тоже самое, — заметил Олег. — Не хотелось бы тоже очутиться на больничной койке.
Резонно. Чертовски резонно. Но я не могу оставить это просто так.
— Вы как хотите, а завтра я пойду к ним, — сказал я.
В это время дверь во внутренние помещения больницы открылась. Вышел врач в халате. Пожилой мужчина. В очках, усталый. Как рудокоп после двух смен подряд.
— Есть родственники Смелова? — спросил он.
Ага, это тот самый врач. Лечащий. Тот, кто в курсе ситуации с Леней.
— Мы тут! — родители Смелова поспешили к врачу. — Ну, как он?
Щепкин тоже подошел к врачу. Да и мы приблизились. Не желали пропустить ни слова.
— Состояние тяжелое, — сказал врач. — Но стабильное. Сотрясение мозга, обширные гематомы, перелом ребер и костей на руке. Внутреннее кровоизлияние. У вашего сына крепкий организм. Он выкарабкается. Сейчас нужен покой.
Мать снова разрыдалась и спрятала лицо на плече у отца. Мы вздохнули с облегчением. Главное, что все поправимо. Без последствий.
— Мы сообщили по факту избиения в милицию, — продолжил врач. — Скорее всего, завтра они свяжутся с вами. Такое преступление нельзя оставить безнаказанным. Пусть найдут негодяев.
Отец кивнул.
— А когда мы можем увидеть сына? — спросил он. — Что от нас требуется? Лекарства какие-нибудь? Продукты?
Врач покачал головой.
— Пока ничего не надо. Все есть. Потом свяжитесь с нами. Или с сыном. Он вам скажет. Когда
