— Дорогие товарищи, дорогие студенты, — говорит он, — не надо слепо преклоняться перед талантом. Талант — это тяжкий труд и самоотречение. Конечно, не все материалисты отрицают, что у отдельных людей отдельные органы развиты больше, чем у других. Но это еще ни о чем не говорит. Допускаю, что у меня от рождения довольно высокая способность расщеплять алкоголь, но, если бы не последующие изнурительные тренировки, мне вряд ли удалось бы достичь столь блестящего уровня мастерства, искусства много пить не пьянея.

Он скромен, все действительно способные люди скромны, а те, кто хвастается своими талантами, зачастую ими не обладают или обладают не в такой степени. Ты изящно выпиваешь еще один бокал китайского вина. Барышня-купажистка грациозно наполняет его. Усталой рукой наливаю и себе. Присутствующие обмениваются понимающими улыбками, словно приветствиями. «У поэта Ли Бо на доу вина — сто превосходных стихов».[35] Куда там Ли Бо тягаться со мной, он, чтобы выпить, лез в мошну за деньгами. А мне незачем, я могу пить вино из лаборатории. Ли Бо — корифей литературы, а я — любитель и занимаюсь литературой на досуге. Написать немного о том, что я хорошо знаю, меня уговорил заместитель председателя нашего отделения Союза писателей — я частенько таскаю ему вино из лаборатории. Этот меня дурить не будет. Так, до чего он уже договорился в своей лекции? Давайте-ка мы, все девятьсот студентов Академии, этаких маленьких бодреньких осликов, навострим уши и сосредоточимся.

Маленькие ослики. Выражением лица и манерами замначальника отдела Цзинь Ганцзуань, наш приглашенный профессор, мало чем от них отличается. Он такой необыкновенно милый, когда крутит головой и помахивает хвостиком за кафедрой.

— Чтобы проследить историю моих отношений с вином, нужно вернуться на сорок лет назад, — продолжает он. — Сорок лет назад, когда все вокруг отмечали образование нашего государства, я только начинал развиваться в чреве матери. Перед этим, как выяснилось, мои отец и мать, подобно многим другим, радовались как сумасшедшие. Эта череда радостных событий проходила в обстановке какой-то безумной одержимости, когда все превозносилось до небес, так что я — продукт безумной радости, ее побочный продукт. Коллеги, все мы знаем, насколько безумная радость связана с вином. Ведь не важно, является ли карнавал праздником бога вина, и не важно, верно ли, что на праздник бога вина родился Ницше. Важно то, что продуктом слияния экстатической спермы отца и экстатической яйцеклетки матери стал я, и это предопределило связь моей судьбы с вином.

Раскрыв и прочитав переданную ему записку, он благодушно провозгласил:

— Я — политический и идеологический работник партии, разве я могу пропагандировать идеализм? Я — материалист с головы до ног. «Материя первична, сознание вторично» — эти слова золотом вышиты на боевом знамени, которое я всегда высоко нес и буду нести. Сперма тоже материальна, хоть она и продукт экстаза, и, если следовать той же логике, разве не относится к материальному и яйцеклетка? Или, если привести другой пример, разве может человек в экстазе покинуть свою бренную плоть и стать витающим повсюду чистым духом? Ладно, дорогие коллеги, время — вещь драгоценная, время — деньги, время — это сама жизнь, и нам не следует ходить вокруг да около таких элементарных вещей, потому что сегодня в полдень банкет, где мне предстоит чествовать инвесторов и друзей, которые оказывают поддержку первому ежегодному фестивалю Обезьяньего вина, в том числе американцев китайского происхождения, а также наших собратьев из Гонконга и Макао, которых никак нельзя обидеть неучтивостью.

Я сидел в задних рядах и, когда Цзинь Ганцзуань упомянул об Обезьяньем вине, заметил, что дельтовидные мышцы на шее тестя напряглись и побагровели. Старику полжизни не давало покоя это чудесное, несравненное вино из легенды. Такое радостное событие, как начало производства Обезьяньего вина, когда этот легендарный напиток станет реальностью, когда его можно будет разлить по емкостям, спят и видят все два миллиона жителей Цзюго. Для этого сформирована специальная группа, городские власти выделили огромные средства, старик эту группу возглавляет, так кто же, как не он, должен напрячься? Лица не видно, но могу представить, сколько на нем эмоций.

— Дорогие студенты, попробуем себе представить следующую священную картину: вертя мягкими хвостиками, охваченные экстазом сперматозоиды, словно горстка храбрых воинов, устремляются на штурм крепости — нет, хоть они и охвачены экстазом, их движения и ловки, и нежны. Когда-то главарь фашистов Гитлер мечтал видеть молодых немцев «ловкими, как охотничьи собаки, гибкими, как кожа, и твердыми, как крупповская сталь». Идеальная молодежь в его представлении отчасти похожа на движущееся у нас перед глазами скопище сперматозоидов, в том числе и на зародыш меня самого. Но нет, ни одну, даже очень хорошую, метафору нельзя повторять дважды, тем более, что придумал ее ненавистный всем на земле враг рода человеческого. Лучше использовать недолговечную и грубоватую отечественную продукцию, чем превосходные иностранные товары. Вопрос это принципиальный, тут небрежности нельзя допускать и на самую малость. «Руководящие работники всех ступеней должны быть предельно внимательны и никогда не допускать небрежности».[36] В медицинской литературе сперматозоидов изображают головастиками, такими головастиками когда-то были и мы. Множество сперматозоидов — в том числе и маленькая частичка меня — плывут в теплых потоках моей матери. Между ними идет соревнование, победителя ждет награда — зернышко, сочная белая виноградина. Иногда, конечно, случается, что к финишу приходят одновременно и двое лучших пловцов, в таком случае при наличии двух белых виноградин награду получает каждый, а если виноградина одна, этой сладкой жидкости остается лишь позволить обоим воспользоваться плодами победы. Ну а если к финишу одновременно придут трое, четверо или даже большее число пловцов? Это случай особый, такое встречается крайне редко, а научные положения выводятся, в основном, исходя из обычных условий, особые же случаи рассматриваются отдельно. Так или иначе в этом соревновании до цели первым добрался лишь я один, белая виноградина поглотила меня, и я стал ее частью, а она стала частью меня. Да, «любое, самое образное сравнение хромает» — это слова Ленина; «без метафоры нет литературы» — так говорил Толстой. Мы сравниваем вино с красавицей, другие сравнивают красавицу с вином. Это говорит о том, что между вином и красавицей действительно есть нечто общее, и специфическое в этом общем определяет различие между вином и красавицей, а общее в их специфическом эти два понятия отождествляет. Однако людей, которые действительно могут уловить в вине нежность красавицы, очень мало, это такая же редкость, как перо феникса и рог цилиня.[37]

Его выступление в тот день потрясло. Нам, студентам с неглубокими знаниями и аспирантам со знаниями чуть поглубже, столько воды не выпить, сколько он выпил вина.

— Истинные знания дает практика, дорогие студенты. Меткость стрелка возрастает от числа выпущенных пуль, мастерство пития — от выпитого вина. На дороге к успеху коротких путей нет, и лишь храбрецы, которые, не страшась опасностей, продолжают путь по неровной горной тропинке, могут уповать на то, что доберутся до сияющей вершины!

Нас озарил свет истины, и аудитория взорвалась горячими аплодисментами.

— Коллеги, детство у меня было трудное. — Все великие люди прошли через океан страданий, и он не исключение. — Я жаждал вина, но вина не было.

Он рассказал, как в тяжелых тогдашних условиях вместо вина пил технический спирт, чтобы закалить внутренности, и мне захотелось описать этот незаурядный опыт незамутненным литературным языком. Отхлебнув вина, со звоном ставлю бокал на лаковый поднос. Опускается ночь, Цзинь Ганцзуань где-то на полдороге между замначальника отдела и исполненным экстаза сперматозоидом. Одетый в рваную куртку, он машет мне рукой и ведет по родным местам.

Студеная зимняя ночь. Месяц на ущербе, и усыпавшие небо звезды освещают улицу и дома в деревне Цзинь Ганцзуаня, засохшие листья и ветви ив, цветы сливы. Недавно прошел сильный снегопад, после этого пару раз выглянуло солнце, под его лучами снег растаял, и с соломенных стрех домов свисают хрустальные сосульки. В ярком свете звезд они отбрасывают слабые отблески, посверкивает и снег на крышах и деревьях. Судя по описанию замначальника Цзиня, эта зимняя ночь, видимо, была безветренной, потому что под натиском жгучего холода лед на реке стал трескаться, и в глубокой ночи этот треск раздавался еще явственнее. Постепенно все в округе стихает. Деревня — а это дальний пригород Цзюго — уже крепко спит. Вполне вероятно, когда-нибудь нам представится возможность посетить на «фольксвагене-сантана» замначальника Цзиня эти благословенные места, увидеть священные реликвии там, где каждый холм, каждый ручеек, каждая травинка, каждое деревце вызывает такое теплое чувство, такое благоговение. Подумать только, из этой захудалой деревушки, где в домах царила нужда, мало-помалу поднялся озаривший Цзюго светоч вина. От его ослепительного сияния режет глаза, они наполняются горячими слезами, сердце охватывает необычайное волнение: старая поломанная колыбель тоже колыбель, и ее ничем не заменишь. Судя по сегодняшней обстановке, будущее перед замначальника Цзинем открывается безграничное. Когда мы прогуливаемся вместе с ним, теперь уже руководителем высокого ранга, по пыльным и грязным улочкам и переулкам его родной деревни Цзуаньшицунь — Бриллиантовой деревни, когда внимаем плеску струй на берегу тамошнего ручейка, когда неторопливо шагаем по речной плотине под зеленью высоко вознесшихся и глядящих в безграничную даль деревьев, когда проходим мимо коровников и конюшен… Когда его сплошным потоком переполняют горести и радости детских лет, любовь и мечтания, как узнать, что у него на душе? Какова у него походка? А выражение лица? Какой ногой он ступает вперед — левой или правой? Где у него левая рука, когда он ступает правой ногой? А где правая рука, когда ступает левой? Как у него пахнет изо рта, какое у него давление? А сердце — как часто оно бьется? Видны ли зубы, когда он улыбается? Собираются ли на носу морщинки, когда он плачет? Много всего хотелось бы описать, так ведь слов не хватает. Остается лишь поднять бокал. Потрескивают покрытые снегом и обледенелые ветви деревьев, далеко на пруду, где лед толщиной три чи,[38] торчит сухой камыш. Что-то разбудило устроившихся на ночь диких и домашних гусей, и они звонко гогочут. Этот разнесшийся в морозном воздухе звук достиг и восточного крыла дома Седьмого Дядюшки. По словам Цзинь Ганцзуаня, он каждый вечер отправлялся в этот дом и засиживался там до глубокой ночи. В доме царит полумрак, у восточной стены на старинном столе с тремя выдвижными ящичками стоит керосиновая лампа. Седьмая Тетушка с Седьмым Дядюшкой сидят на кане.[39] Рядом с каном устроились малыш-печник, Долговязый Лю, Фан Девятый и кладовщик Чжан. Все они, как и я, каждый день приходили сюда коротать долгие зимние вечера, и их не останавливал ни ветер, ни снег. Они рассказывали, чем занимались днем, передавали новости из окрестных деревень, повествуя так живо и увлекательно, что перед глазами разворачивалась яркая картина деревенских обычаев. Вот где было разгуляться литератору! Холод дикой кошкой прокрадывался из дверных щелей и покусывал за ноги. В то время Цзинь Ганцзуань был всего лишь ребенком из малоимущей семьи, денег не хватало даже на пару носков, и приходилось поджимать черные потрескавшиеся ноги в тапочках, сплетенных из рогоза, потому что на подошвах и между пальцев выступал ледяной пот. Во мраке помещения свет керосиновой лампы казался особенно ярким, белая бумага в окнах поблескивала, через дыры в ней то и дело врывался морозный воздух, а копоть от лампы поднималась к потолку постоянно менявшими форму колечками.

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 87

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Страна вина - Мо Янь бесплатно.

Похожие на Страна вина - Мо Янь книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Недвижимость - Андрей Волос - Современная проза
Муmооn - Андрей Волос - Современная проза
Весна в Париже - Евгений Перепечаев - Современная проза
Скорость тьмы - Александр Проханов - Современная проза
Маленькая Обитель - Пьер Пежю - Современная проза
Богиня Любви-I: Воплощение - Анна Стриковская - Современная проза
Красный сад - Элис Хоффман - Современная проза
«Подвиг» 1968 № 01 - журнал - Современная проза
Хьюстон, у нас проблема - Катажина Грохоля - Современная проза

Оставить комментарий