Девушка хотела поговорить со жрецом о том, можно ли избежать вообще замужества. И есть ли обходной путь? Хотя, если ей по дороге попадётся какой-нибудь умирающий старик или просто путник, то лучшего супруга и придумать нельзя. Втихую дать обет и сбежать, тем более, что вот в таком простонародном виде никто не признает в ней высокородную княжну. Да и вообще никто не признает, ведь можно натянуть капюшон плаща поглубже, ведь она так долго здесь не появлялась, уехав в монастырь совсем ещё девчонкой. Нечестно? Да. Лиза отдавала себе отчёт в том, что придётся пойти на обман, но другого выхода не видела. Если мачеха решила, что ей нужно быстро найти пару, то отказаться она не сможет. По закону леди Игрейна являлась её опекуном, как последняя супруга князя. А дальше… а дальше, будет видно, через год можно опять появиться в храм, сообщить, что муж её бросил и расторгнуть этот договор. Решив, что если такая возможность ей представится, то она ей воспользуется, целительница принялась за приготовление нужных отваров и настоек.
Суетились слуги, затаскивая на кухню всё новые и новые продукты. Плетёные корзины с окороками, колбасами. Короба со свежим хлебом из пекарни замка. В отдельные, грубо сколоченные ящики складывали дичь, привезённую охотниками. Лизу постепенно оттесняли всё дальше и дальше в угол, занимая всё свободное пространство.
Девушка посмотрела на то, сколько принесли продуктов, и поморщилась: леди Игрейна планировала устроить грандиозный приём. Ещё бы, если её план с фиктивным браком не удастся, то сразу устроят и обручение, и свадьбу. Мачеха дальше не намерена ждать, ей нужен доступ к сокровищнице. Представив себе, как её спихнут на руки какому-нибудь старику, который не позарится на приданое, а будет заинтересован только в том, как попользовать молодое тело, целительница непроизвольно передёрнула плечами.
В монастырь попадали вдовы и разведённые, и девчонкам иногда удавалось подслушивать страшные истории о том, какими бывают мужья.
— Княжна Ализанна, вы бы пошли в другое место, — главный повар смотрел умоляюще, — нам сегодня надо ещё столько успеть.
Лиза со вздохом встала, собрала свои травки и пошла к себе. Пусть её комната не в главных покоях, а в боковом крыле, но зато там есть небольшой балкончик, на котором можно развесить растения для просушки.
«Замуж. Да кому я нужна? Был бы жив отец, тогда бы он сам позаботился о том, чтобы познакомить меня с кем-то из своих многочисленных друзей, и их сыновьями. А выходить за любого… Нет уж, увольте, лучше фиктивный брак, а потом статус разведённой дамы. Конечно, это тоже плохо, пятно на имени, но можно отговориться пропажей супруга и всё», — мысли текли грустным неторопливым потоком, в то время как руки привычно навязывали пучки трав на тонкую верёвку. Нестерпимо хотелось заплакать от чувства безысходности.
— Почему всё так? — не удержавшись, с отчаянием воскликнула княжна. — Я же тоже человек, мне хочется и любви, и заботы.
По комнате пролетел холодок и лёгкий шум, будто кто-то вздохнул рядом с ней. Девчонка повернулась, но никого не увидела. Потерев лоб, испачканными в зелёной массе, пальцами, она снова принялась за работу.
Солнце скатывалось за горизонт, оставляя господство сумеркам перед приближающейся ночью. Прислушавшись к суматохе, не стихавшей в замке, Лиза накинула плащ и потихоньку выскользнула через заднюю калитку. До той лазейки, которую она проверяла несколько дней назад, идти было далеко, да и мало ли кто вздумает следить за ней, повинуясь приказу княгини. Здесь же рядом с хозяйственными постройками, служившими садовнику для хранения всяческих граблей и лопат, ещё оставались старые заросли шиповника, спрятанные за не менее старыми деревьями жёлтой акации. Ещё один ход, частично заваленный листьями и сухой травой. Пришлось ползти, но это было ей только на руку, в замарашке тем более никто не узнает старшую наследницу, только что вернувшуюся из монастырской школы.
Все тропки и дорожки остались в памяти ещё с детства, когда девчонка убегала со своими друзьями купаться на речку или лазила в храмовый сад за яблоками. Хворостиной по босым ногам, правда, тоже получала, зато никто так и не узнал, кто она на самом деле. В то время мачехе вообще не было дела до того, чем занимается падчерица. Всё свое свободное время она посвящала собственной дочери Лилиане, воспитывая её в духе настоящей леди. Сводная сестра училась музыке и пению, танцам и искусству поддерживать разговор. Ну и этикет, конечно, его она знала в совершенстве.
Даже в наступившей темноте, Лиза безошибочно шла по старой дороге, обозначенной цветущими кустами белого жасмина. Около храма никого не было видно, только чуть мерцали фонари у входа. Широкая, окованная железом, дверь оказалась открытой. Стараясь ступать как можно тише, девушка прокралась внутрь и чуть не упала, споткнувшись обо что-то, валяющееся на полу. И всё-таки не удержалась на ногах и полетела на пол, приложившись коленом о камни. Девушка сквозь зубы выругалась, совершенно не заботясь о том, что истинным леди не пристало подобное поведение. Предмет, через который она так неудачно упала, глухо заворчал, натягивая капюшон. Рука попала в полосу света. «О, мужчина, — возрадовалась княжна. — Спящий. Значит можно привести свой план в исполнение. Вряд ли наутро он сможет понять, что произошло. Просто сочтёт за сон, и всё».
Около алтаря замаячила фигура жреца. Подобрав платье и, кое-как, поднявшись на ноги, Лиза поковыляла к нему.
— Почтеннейший, — зашептала она, старательно понижая голос, — ваша помощь требуется. Помогите, — на её ладони возникла небольшая горстка мелких монет, — моему жениху совсем плохо. Боюсь, болезный до утра не доживёт, и останусь я вековухой, незамужней, никому не нужной. Совершите таинство брака, умоляю, именем богини. Будьте милосердны, спасите доброе имя.
Жрец негромко фыркнул. Не в первый раз парочки прибегали к подобному обману, когда не могли договориться с родителями. По одёжке девчонка была совсем бедной, да и мужчина дышал с трудом, или сдерживал дыхание, прислушиваясь к происходящему.
Пересыпав монетки в необъятный карман, служитель богини поинтересовался:
— По доброй воле ли ты идёшь за него, девица, не обещана ли кому другому? Браслеты ваши, где?
— По доброй, ещё как по доброй, — пробурчала Лиза, лихорадочно обшаривая «жениха» и его сумку, — никому больше не обещана, кому такая страхолюдина как я нужна. Господин жрец, а нет ли у вас запасных браслетиков, а то мы настолько бедны, что и купить-то их не успели. А я вам в уплату свои серёжки отдам.
В руку служителя перекочевали серебряные серьги, самые обычные. Покрутив их в руках, он вздохнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
