Но у него не было таких устремлений. По своей исконной сути он был интеллектуалом, сторонним наблюдателем. Его интересовали вопросы «как» и «почему», но его воля к действию была направлена только на обеспечение собственного удобства и комфорта.
Если бы он родился двумя нормальными близнецами в Экипаже, то, вероятно, стал бы Ученым — самый простой и удобный способ обеспечить себя — и мирно развлекался бы беседами и управленческой деятельностью. Ныне же ему не хватало компаньона для умственных упражнений, и он бездельничал, читая и перечитывая книги, наворованные для него тремя поколениями слуг.
Прочитанное обсуждалось обеими половинами его двойственной личности. Постепенно они выработали весьма толковую точку зрения на историю и физический мир — за одним исключением. Они не понимали, что такое художественный вымысел, и принимали за чистую монету романы, попавшие в их руки, — так же, как учебники и справочники.
На этом они расходились. Джим считал величайшим из людей Алана Квотермейна;[6] Джо отдавал пальму первенства Джону Генри.[7]
Оба они чрезвычайно любили поэзию; Киплинга они могли цитировать страницами, и почти так же им нравился Райслинг,[8]«слепой певец космических дорог».
Пятясь, вошел Бобо. Джо-Джим ткнул пальцем в Хью.
— Гляди, — сказал Джо, — он выйдет.
— Сейчас? — счастливо спросил Бобо, ухмыляясь и пуская слюну.
— Тебе бы только брюхо набить! — ответил Джо, постучав Бобо по макушке. — Нет, ты его не ешь. Ты и он — кровные братья. Понял?
— Не есть его?
— Нет. Защищай его. Он будет защищать тебя.
— Хорошо. — Он обреченно кивнул своей крошечной головой, признавая неизбежное. — Кровные братья. Бобо знает.
— Хорошо. Теперь пойдем туда-где-все-летают. Ты пойдешь впереди. Охраняй.
Они двинулись. Гном трусил впереди, выглядывая опасность, за ним шел Хью, а Джо-Джим прикрывал тылы, причем Джо смотрел вперед, а Джим назад, повернув голову через плечо.
Они взбирались все выше и выше. С каждым пройденным уровнем вес незаметно уменьшался. Наконец они достигли уровня, дальше которого идти было невозможно — люки кончились. Палуба чуть заметно искривлялась, было похоже, что мир имеет форму огромного цилиндра. Над головой, закрывая обзор, простиралась такая же искривленная металлическая поверхность, и неясно было, действительно ли палуба изгибается дальше.
Настоящих стен здесь не было; путников обступали огромные распорки, гигантские, несуразно мощные, аккуратно расчерчивая палубу и потолок.
Тяжесть не ощущалась. Если стоять неподвижно, ничтожный остаток веса заставлял тело чуть заметно дрейфовать вниз, к «полу», однако большой разницы между «низом» и «верхом» здесь не было. Хью это не понравилось; его подташнивало, зато Бобо был здесь явно не впервые. Он плыл по воздуху, как нелепая рыба, отталкиваясь от распорок, пола и потолка.
Джо-Джим следовал параллельно общей оси внутреннего и внешнего цилиндров по проходу, образованному распорками. Вдоль прохода располагались перила, и он передвигался, цепляясь за них, как паук по паутине. Он набрал приличную скорость, и Хью с трудом поспевал за ним. Мало-помалу освоившись, он стал двигаться длинными скользящими шагами, иногда отталкиваясь рукой или ногой. Он не мог бы сказать, сколько они прошли — подозревал, что несколько миль, но не был уверен.
В конце прохода они остановились. Путь преграждала прочная переборка. Джо-Джим двинулся вдоль нее вправо, что-то высматривая.
Наконец он нашел то, что искал, — закрытую дверь в рост человека. Разглядеть ее можно было только благодаря тоненькой щели по контуру и причудливому геометрическому орнаменту на поверхности. Джо-Джим осмотрел ее и почесал правую голову. Головы немного пошептались, потом Джо-Джим поднял руку.
— Нет! — сказал Джим.
— Как нет? — удивился Джо. Они снова пошептались, Джо кивнул, и они опять подняли руку.
Рука, не дотрагиваясь, двинулась вдоль линий узора, дюймах в четырех от поверхности. Движение было незамысловатым, но смысл жеста оставался непонятным.
Наконец Джо-Джим толкнул дверь ладонью, отплыл и замер.
Через мгновение раздался мягкий, почти неслышный шипящий звук; дверь дрогнула, отошла дюймов на шесть и тоже замерла. Джо-Джим, казалось, был озадачен. Он осторожно просунул руки в образовавшуюся щель и потянул. Ничего не произошло. Тогда он позвал Бобо:
— Открой.
Бобо, нахмурившись так, что узкий лоб почти весь ушел в морщины, осмотрел дверь. Потом уперся ногами в переборку, ухватившись одной рукой за дверь, и напрягся.
Он замер, изогнув спину, напружинив грудные мышцы, обливаясь потом. На шее выступили жилы, голова ушла в плечи. Хью услышал хруст суставов. Он подумал, что карлик может лопнуть от натуги — отступиться у него не хватит мозгов. Однако дверь неожиданно подалась и отлетела вместе с полоской металлического крепления. Она выскользнула из рук Бобо, и сила напружиненных ног отбросила его прочь от переборки. Он пролетел вдоль по проходу, пытаясь ухватиться за поручень. Но уже через минуту он снова оказался у двери, неловко переворачиваясь в воздухе и массируя ушибленную лодыжку.
Джо-Джим вошел внутрь, Хью держался за его спиной.
— Что это за место? — требовательно спросил Хью, у которого любопытство перевесило почтительность к хозяину.
— Главная Рубка, — ответил Джо.
Главная Рубка. Самое священное и запретное место на Корабле! Само ее местоположение было давно забыто. Молодые Ученые считали, что такого места вовсе не существует. Старшие расходились во мнениях от фундаменталистской догматики до мистических толкований. Хью считал себя человеком просвещенным, но все же название напугало его. Рубка! По слухам, здесь обитает дух самого Джордана…
Он остановился.
Джо-Джим тоже остановился, и Хью отвел глаза.
— Пошли. В чем дело?
— Ну… ххм…
— Говори.
— Но… это место… дух Джордана…
— Ну, во имя Джордана! — запротестовал Джо, постепенно раздражаясь. — А мне казалось, ты говорил, что вы, молодые олухи, вообще не верите в Джордана.
— Да, но… но это…
— Хватит. Пошли, а не то я на тебя Бобо напущу.
Он повернулся. Хью неохотно, как на плаху, последовал за ним.
Они протиснулись через проход, ширины которого хватало только чтобы идти плечом к плечу. Проход повернул на девяносто градусов по широкой плавной дуге и вывел прямо в рубку. Хью, исполненный страха и любопытства, выглянул из-за широкого плеча Джо-Джима.
Он увидел хорошо освещенную огромную комнату, добрых двухсот футов в диаметре. Комната-сфера казалась изнанкой гигантского глобуса. Поверхность стен была гладкой и серебристой. В центре сферы Хью увидел скопище приборов, занимающее футов пятнадцать в поперечнике. Для его неопытного взгляда они были совершенно непонятны; он не мог бы даже описать их, однако заметил, что они свободно висят в воздухе, ничем, по-видимому, не поддерживаемые.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});