Я кивнула, хотя не особенно поняла, о чём речь. То, что Алоран и Миркутан — соседние королевства, в моей памяти всплывало, но вот где именно они расположены и что из себя представляют, в каких находились отношениях и почему — всё это исчезло, оставив после себя лишь белое слепое пятно.
Во дворец нас пропустили без лишних вопросов, взглянув только на всё тот же свиток, и на внутреннем дворе мы наконец спешились. Коней быстро забрали конюхи, а через пару минут к нам уже спешил важный мужчина лет сорока в аккуратном, представительном сюртуке.
— Леди Лорелея! — воскликнул он и двумя руками погладил низко обритые бакенбарды. — Хвала Единому Одноликому, вы добрались в целости! Лорд Дортмунд.
И он поклонился магу. Тот ответил лёгким кивком.
— Рад приветствовать тебя, Генри.
— Вы можете быть свободны, — сказал мужчина и тут же повернулся ко мне. — Позвольте представиться, леди Лорелея, Генри, старший лакей его величества короля Ульриха.
— Спасибо, конечно, — хмыкнул лорд Дортмунд, не позволив мне ни слова сказать в ответ, — но я пойду с вами и лично передам леди в руки миссис Каварелли.
Лакей не стал тратить время на споры и пререкания. Вместо этого он поспешил к лестнице, которая вела ко входу в замок.
— Это третьи ворота, — пояснял он на ходу. — Здесь располагаются внутренние конюшни, а также сад. Его величество лично настоял на том, чтобы у вас был личный выход в сад, поэтому до ваших покоев ближе всего именно отсюда.
Мы вошли в замок. Внутри оказалось довольно уютно и, если бы не пыль и паутина под потолком и в углах, то можно было бы даже сказать, что ухожено.
— Малая трапезная вверх по этой лестнице и направо. Пойдёте на запах — не ошибётесь, — продолжал вещать Генри. — Здесь располагается прислуга, если вам что-то понадобится, позвоните в колокольчик, они вас услышат. Его Величество занимает северное крыло: мимо портрета Людовика Стройного и по лестнице на третий этаж. Вот мы и на месте.
Он остановился у высокой двустворчатой двери и, вытянувшись в струнку, деликатно постучал.
— Да где вас черти носят! — раздался разъярённый женский голос изнутри, и я невольно втянула голову в плечи.
Дверь распахнулась, и на пороге замерла высокая статная женщина с пышной рыжей причёской и крупным бюстом, в который я уткнулась взглядом, потому что именно он оказался на уровне моих глаз. Я чувствовала себя рядом с ней настолько крошечной, словно если она случайно не посмотрит под ноги, то обязательно меня раздавит.
— Лиззи, дорогая! — воскликнул маг, с улыбкой распахивая объятья.
— О`Нил, старый ты негодник! — так же радостно прогудела женщина и заключила мага в таких объятьях, что я даже испугалась, как бы у него не хрустнули рёбра. — Приволок мне нашу драгоценность в целости?
— Обижа-аешь! — протянул Дортмунд с самым довольным выражением лица. — Пылинки сдувал! А на неё ведь дракон какой-то пасть разевал!
— Да что ты! Дракон? Эти чудики ещё смеют к нам в долину спускаться после всего, что произошло за последние годы?
— Так это был дракон? — спросила я, вспомнив тяжёлое чувство массивности незнакомца в чёрном. Каварелли и Дортмунд синхронно покивали.
— Да поди мелкая сошка, — сказала женщина. Приобняв за плечи, она повела меня в комнату, а я поспешила пройти скорее, чтобы избавиться от навязчивого прикосновения.
Маг зашёл за нами следом и, кивнув лакею, прикрыл за собой дверь.
— Из высших. Я его в своё время неслабо потрепал.
Мне поплохело. Высший дракон! Я пыталась отобрать чёртов фрукт у породистого чистокровного дракона!.. Хвала Одноликому, мы с ним больше не увидимся!
— Что ж… — Маг прошёл через прихожую, заглянул во все три комнаты, которые расположились в покоях, и удовлетворённо хмыкнул. — Моя работа на сегодня выполнена. Вы как хотите, а я спать! И до обеда меня можете даже не пытаться разбудить!
Я подняла было руку, желая остановить его: если мне предстоит остаться в совершенно незнакомом месте, то хотелось бы иметь под рукой хотя бы знакомого человека, — но стушевалась и лишь скромно ответила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Спокойной ночи, лорд Дортмунд. Мы с вами увидимся завтра?
— Увидимся, завтра ведь прибывают избранные. До завтра, леди Лорелея.
— Какие ещё… избранные… — почти шёпотом спросила я у закрывшейся за магом двери.
— Утеря памяти? — по-деловому спросила миссис Каварелли. Она взяла меня за плечи и, развернув к себе лицом, принялась внимательно рассматривать. — Не переживайте, так всегда происходит. Что вы о себе помните?
Я покачала головой:
— Ничего.
— Что ж, если верить древним источникам, воспоминания должны вернуться через дюжину-другую дней. Разве ж это срок для бессмертной феи?
Мы прошли в просторную спальню с огромными, в пол, окнами и тяжёлыми шторами, которые сейчас слабо колыхались на ветру.
— Лорд Дортмунд обещал, что вы мне всё объясните, — я замерла посреди спальни.
— О, конечно, дорогая, я отвечу на все ваши вопросы. Но сначала отдохните с дороги, — миссис Каварелли улыбнулась с таким радушием, что на какое-то мгновение мне даже показалось, что она не такая уж и пугающая. — Ваша спальня со всех сторон закрыта защитным куполом, чтобы никто не посмел потревожить вас, но пока что вы тоже не сможете выйти без моей помощи. В вашем распоряжении спальня, лёгкий ужин, — она указывала то на одну дверь, то на другую, — личная ванная и отхожее место, вон там гардеробная, а также небольшая библиотека, чтобы скоротать время за приятным чтением. А теперь отдыхайте.
Она размашистым шагом направилась к выходу.
— Но постойте!.. — воскликнула я. Оставаться в одиночестве пока не входило в мои планы.
— Отдыхайте! — отрезала миссис Каварелли и закрыла за собой дверь.
Я бросилась к выходу, надеясь всё-таки остановить её, дёрнула за ручку — и дверь даже подчинилась! Но стоило мне сделать шаг вперёд, как я тут же уткнулась носом в невидимую упругую стену. Поднесла руку, надавила: стена прогнулась, словно желе, но не лопнула.
— Миссис Каварелли! — крикнула я.
— Отдыхайте! Я скоро за вами вернусь! — раздалось издалека.
Мне осталось только возмущённо топнуть ножкой, с силой хлопнуть дверью и вернуться в свои покои, где я села на край кровати и задумчиво огляделась. Ещё несколько минут назад эта кровать была в моих мечтах. Мягкая, чуть пружинящая, с прохладным от вечернего ветерка покрывалом. Но теперь почему-то стало совсем не до сна и отдыха, смутное беспокойство застряло в груди, и сложно было расслабиться, совершенно не понимая, кто я, где и для чего. То есть, мне было известно, что это — покои в королевском дворце столицы Семигорья, но во мне словно не было точки отсчёта, относительно которой можно было бы осознать своё положение.
Вздохнув, я распахнула дверь, ведущую в сад и глубоко вдохнула цветочный аромат. Солнце почти село, но небо всё ещё оставалось светлым, птицы продолжали ворковать, а бабочки перелетали с цветка на цветок.
Я улыбнулась. Да, так лучше.
Скинув с себя потрёпанные за день башмачки, я босыми ногами прошла по траве. Взгляд мой упал на увядающий куст: его листья поникли, словно от тяжёлой грусти, бутоны опустили свои головки. Я коснулась его, обеспокоенно покачав головой — и куст ожил прямо у меня на глазах. Налился соками, красками, силой. Ойкнув, я отступила на шаг и озадаченно посмотрела на собственные руки.
— Лодунники соляные! — раздался неподалёку возмущённый мужской голос. — Морки из дыха бараньего!
Если верить миссис Каварелли, мне бы испугаться и спрятаться в своей комнате: вдруг охотник за бессмертием явился? Но вместо этого я побежала на голос в надежде с кем-нибудь поговорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А ну пошли ваком по капустнику! — продолжал голос. Раздался треск обломанных веток, шелест листьев, громкое «Мяу!» — и всё стихло.
Голос перестал кричать и перешёл на негромкое ворчание.
— Совсем окурели, сызики, — проговорил он совсем близко, и я замедлила шаг.
Голос перестал кричать и перешёл на негромкое ворчание.
