-Бедная босоногая крылатая графиня, как измучились твои несчастные лапки, поджарившись в раскаленном металле. - Мальчишка пощекотал твердую как кожуру ореха подошву девчонки и издевательски добавил. - И наверное унизительно скакать босиком, словно нищей рабыне особе императорского рода.
С трудом, сдержав себя, от резкого толчка мальчишка-ефрейтор мог и слететь со скользких перекладин, девушка-летчица мягко произнесла.
-Не дури Гришка небольшая шишка, мы оба свалимся от твоих глупых шуток.
Юноша-ефрейтор томным тоном произнес:
-Я всего лишь хочу оказать медицинскую помощь.
Мозолистые руки подростка прошлись по набухшим венам загорелой до шоколадной девичьей голени, нежно погладили сбитые, но ровненькие пальчики с обломанными об булыжники каменоломен ноготочками. До чего же хороши у нее ножки и без маникюра. Чуть увлажненная кожа издает аппетитный аромат, здорового девичьего тела. Правнучка великого императора Александра Македонского мягко, но решительно освободила бронзовую нагую ногу, и даже умудрилась щелкнуть пальцем шаловливого раба по носу.
Дальнейший путь был изнурительно тяжел, но прошел без эксцессов. Решетчатое окно было призывно открытым, в конец, вымотавшись - Ведьмакова крутой ас и юный напарник, не глядя, ввалились в манящую прохладу. Грубые руки тут же схватили девушку-летчицу, а острое копье, кольнув в грудь, пригвоздило пацана к мраморной плите.
-Доползли голубки! - Послышался сиплый голос. - Вот она какая, дюже смачная телка быки заскучали.
Двое стражников навались на графиню, летчицу-мятежницу разорвав ленту, прикрывавшую грудь. Ярко алые соски заблестели соблазнительной клубникой на крупных светло-шоколадных шариках. Потеряв разум от похоти, мужики взревели, стремясь овладеть соблазнительной плотью. Это их и погубило, выхватив из-за пояса кинжал, летчица-графиня одним ударом отсекла стражнику возбужденное мужское совершенство, а другим, извернувшись, полоснула по горлу. Подыхая, маньяки отлетели, визжа заколотыми свиньями. Стороживший ефрейтора Григория охранник развернул, было копье, как хлопец-комсомолец, в ярости развернувшись, дал по ногам, подсекая связки.
Стражник упал, а удар кинжала по затылку, быстро отправил его душу к предкам.
Еще двое воинов выскочило, с шумом высадив дверь, неуловимый бросок кинжала, и из глаза торчит резная рукоять.
-Тот мой дай, я его сам!
Подобрав меч стражника, юноша-ефрейтор бешеным львом бросается на врага. Противник старше, больше, тяжелее и обучен фехтованию. Гризли еще мальчишка, от усталости и жары ручьем льется пот, смешанный с кровью, копьецо оставило довольно глубокую рану на коричневой груди. Правда, стражник, был в тяжелых латах сильно стесняющих движение, а подросток Григорий Мельников голенький в одной набедренной повязке. Мальчик-ефрейтор в бою быстр как барс, уходит коброй от ударов. И вот на интуитивном уровне сделав комбинацию, скользнув клинком вдоль лезвия противника, комсомолец-мальчик, точно попав в раскрытый рот озлобленного стражника.
-Браво! Свалил опытного офицера. А теперь разбей вон ту статую!
Григорий вытаращил глаза.
-Это же бог Сварог!
Летчица Ведьмакова которой оказалось суждено воплотиться в тело восставшей невольницы проорала:
-Это кусок гипса. Где оружие бога должно быть, как не в самом боге! Говорил великий Александр Македонский.
И мятежная рабыня полнозвучным гласом пропела:
В гнезде заоблачно высоком,
Под гипсом скрыта, грозна сила!
Освободи ее в час рока,
Что бы врагов всех сокрушила!
Мы комсомолки сестры света,
Крушить фашистов обещали...
Мечтой заоблачной воспеты,
Святые коммунизма дали!
Отчизна наша всех милее,
Бьет молот - в славе пролетарий...
Несет служитель ахинее,
А мы споем сто тысяч арий!
Нам Сталин дал всех выше крылья,
Приказ иди Берлин штурмуя!
Чтоб сказка обратилась былью,
Чтоб одарил Род поцелуем!
Красивы цвете, дня березы,
Лужок сверкает изумрудный...
А девушка роняет слезы,
На эшафот врагов чугунный!
Топор рукой царя заточен -
Летит башка под взмахом ката,
Неужто девы лик порочен?
Жестокая пришла расплата!
Но комсомолки - мы бессмертны,
За дело наши - миллионы!
Одним нарядные кареты,
Другим фашистские законы!
Настанет время - злоба сгинет,
Счастливым станет каждый верьте!
Останется без тлена имя,
Не будет больше - боли, смерти!
Удар мечом и гипсовый божок разлетается, под осколками обнажаются странные, необычные по форме и виду мечи. Поверхность у них словно застыли правильные геометрические молнии, острие блестит и люминесцирует.
-Вот это мечи! - Воскликнул бунтарь-мальчишка наученный партией и комсомолом драться за правое дело. - С такими шикарными кладенцами мы непобедимы!
На вес меч кажется очень легким, рукоять обильно обрамлена крупными, сверкающими драгоценностями.
-Это оружие моего прадеда. По преданию, когда придут дети бога, люди, подарившие им оружие, обретут бессмертие. - Воительница-летчица протянула мозолистую ладонь. - Один меч мой.
Слышится тяжелый топот множества кованых сапог. Разумеется, башню с размерами превышающими Останкино охраняет приличный караул. Но так как они атакуют с винтовой лестницы не в силах развернуться, это дает не малую фору защитникам. Юноша Григорий звонко ревет и взмахивает легендарным оружием:
-Получайте гады!
Лезвие меча, как тонкую фанеру, рубит металл доспехов. Клинки усатых противников, ломаются словно спички, под топором. Обрубленные куски кровавого фарша летят вниз, лестница становиться скользкой от крови. Воины лезут напролом, но мальчик-ефрейтор и летчица-девушка, словно ангелы смерти выкашивают их ряды. И у врагов нет возможности обойти, развернуть строй использовать численный перевес. Однако юная летчица-графиня понимает, что есть еще лучники, они могут попытать достать их возможно даже отравленными стрелами.
-Уходим! - Кричит девчонка-ас. - Дверь, окованная легированной сталью, они ее не сразу взломают!
Несколько бойцов с луками уже выбежали, стараясь с балконов вести прицельный огонь. Стрелы летят практически рядом, одна даже задевает большого мальчика Григория.
Приходить ретироваться, захлопнув двери и задвинув засов. Воительница-летчица подталкивает юношу-ефрейтора:
-И куда теперь, по лестнице они нас нашпигуют стрелами как матерь Лада дикобразов иглами.
От пота летчица-графиня Ведьмакова блестит, словно смазанная маслом, ее золотисто-смуглая кожа, высокая атласная грудь, скульптурные бедра, статные ноги ужасно соблазнительны. Хотя ефрейтора Григория Мельникова и трясет от жары, усталости, нечеловеческого напряжения, вид обнаженной натуры чудовищно возбуждает комсомольца-подростка. Потоки крови бьют в голову, готовы порвать все суставы, вены, и лопнуть от напряжения. Глаза загораются страстью, приобретая блеск раненного взбешенного леопарда. Девушке-летчице искренне жаль симпатичного мальчика-ефрейтора, искушенного воина, но почти еще ребенка, но она не может вот так прямо на трупах заняться любовь с первым попавшимся напарником по оружию.
Нахлынуло страшное воспоминание, спустя год после тяжелейших работ в каменоломнях Эрцгерцог фон Барбаросса приказал доставить ее во дворец. Он думал, что она уже сломалась, в действительности бывшая графиня в которую вселилась душа летчицы лишь закалилась. Да если он хотел ее обуздать, то следовало вызывать впервые недели, когда он сходила с ума от боли и усталости.
Действительно от тяжелейшей работы буквально сводило мышцы. Боль была везде. Не осталось ни кровинки ни жилки не тронутой болью. Страдала и ныла каждая косточка, и каждая клеточка организма. Но когда боль охватило все существо, и произошло насыщение... Она притупилась, и утомленным недосыпанием глазам опять вернулось ощущение красок и радости жизни.
Теперь она отказала еще тверже, чем в первый раз. И оплеуха, полученная герцогом, заметно потяжелела, мозолистая ладонь отпечаталась на жирной физиономии. И тогда негодяй брызгая коричневой слюной, приказал.
-Ты отвергал мою любовь, так теперь насладись любовь с отъявленными негодяями Германии и Кастилии!
Потом кошмар пятеро подонков в течение нескольких часов насиловали ее юную девственницу различными извращенными способами. Очнулась она лишь в рабском бараке, еще хорошо, что обошлось без серьезных увечий.
Она ведь крепкая девушка, вынесла это даже увидев рожи насильников снова крикнула:
- Это неплохо только вы слабаки! Совсем негодные мужчины!
В бараке также можно было подвергнуться сексуальному домогательству, но ее как не трогали, зная, насколько ревнив бодучий сатир Эрцгерцог фон Барбаросса. Впрочем, это не значит, что она стала холодной, скорее наоборот, теперь она ничего не боялась. Но в данном случае все же нужно еще хоть немного времени знакомства. Хотя вот вопрос в том, чья личность в ней первичнее - юной графини или зрелой женщины летчицы Ведьмаковы? Сорвав занавеску, она спешно прикрылась, дабы не давать пацану лишнего соблазна. Мощная дверь буквально содрогалась от яростных ударов, сотни воинов атаковали ребят. Внезапно Григорий Мельников разлепил побледневшие губы.
