Капитан не ошибся: он чувствовал, как откатывающиеся волны затягивали его босые ноги в песок, поэтому последние ярдов тридцать были самыми трудными, но брезентовый рюкзак, который он держал над водой, остался сухим.
Несколько минут спустя он уже сидел на дюне, поросшей дикой травой. Высокий камыш мерно покачивался на свежем ветру, в ночном небе пробивались первые утренние лучи. Через час солнце будет высоко, и он отправится в путь.
Жан-Пьер открыл рюкзак и достал оттуда одежду: пару ботинок, толстые носки, брюки и грубую рубашку. Когда-то в прошлом он научился складывать вещи, экономя место: в рюкзаке помещалось гораздо больше, чем можно было подумать. Где он этому научился? Зачем? Вопросам не будет конца. Он встал, снял шорты, которые дал ему Уошберн, расстелил на дюне, чтобы высохли, — все пригодится, — снял майку и тоже расстелил.
Обнаженный, он стоял на дюне, ощущая разом возбуждение и тупую боль под ложечкой. Боль была страхом, он знал. Возбуждение ему тоже было понятно.
Он прошел первое испытание. Доверился интуиции и нашел нужные слова, сказал то, что нужно. Еще час назад он знал лишь, что у него есть цель — Цюрих, знал он и то, что придется пересекать границы, иметь дело с чиновниками. Паспорт восьмилетней давности столь очевидно принадлежал не ему, что даже самый бестолковый таможенник это определит. Даже если удастся каким-то образом попасть в Швейцарию, оттуда придется выбираться; с каждым шагом шансы быть задержанным повышались. Он не мог этого допустить. Пока не мог, пока не узнал больше. Ответы были в Цюрихе, у него должна быть возможность свободно передвигаться.
Вы не беспомощны. Вы найдете дорогу.
Прежде чем наступит новый день, его сведут с профессионалом, который переделает паспорт Уошберна, превратит его в пропуск через границы. Это первый конкретный шаг, но для него нужны деньги. И немалые. Двух тысяч франков, которые дал ему доктор, может не хватить даже на паспорт. А что толку в паспорте, когда нет средств на дорогу? Деньги. Нужно раздобыть денег. Следует это обдумать.
Человек, который звался Жан-Пьером, оделся и лег на песок, глядя в небо, светлеющее с каждой минутой. Рождался новый день, а с ним рождался и он.
Он бродил по узким мощенным камнем улочкам Ла-Сьота, заходил в магазинчики, попадающиеся на пути, скорее для того, чтобы поговорить с продавцами. Странно было ощущать себя частью людского потока, а не отщепенцем, выловленным из океана. Он помнил последний совет капитана и старался имитировать гортанный местный диалект. Так можно бродить по городу неприметным приезжим.
Деньги.
В Ла-Сьота был квартал, где, очевидно, обслуживали богатых клиентов. Магазины здесь были чище, товары значительно дороже и качественней, рыба свежее, мясо лучше, чем во всем городе. Даже овощи здесь блестели; многие, экзотические, прибыли из Северной Африки и Среднего Востока. Этот район чем-то напоминал Париж или Ниццу, помещенные в окружение, типичное для прибрежных городов среднего достатка. В конце мощеной дорожки, отделенное с обеих сторон от магазинов вылизанной лужайкой, стояло маленькое кафе.
Деньги.
Человек без памяти вошел в мясную лавку, отдавая себе отчет в том, что владелец не в восторге от него и взглянул отнюдь не доброжелательно. Продавец обслуживал какую-то пару средних лет, манера речи и все повадки которых не оставляли сомнения: это прислуга в одном из загородных имений. Они говорили коротко, четко и требовательно.
— Телятина на прошлой неделе никуда не годилась. На этот раз выберите получше, иначе я буду вынуждена заказывать в Марселе.
— А в другой раз, — добавил мужчина, — маркиз заметил, что бараньи отбивные очень тонкие. Повторяю, полный дюйм и еще четверть.
Владелец вздыхал и горестно пожимал плечами, извинялся, бормотал заверения. Женщина обернулась к спутнику, с ним она разговаривала тем же повелительным тоном.
— Подожди, пока упакуют продукты. Отнесешь их в машину, потом зайдешь за мной к бакалейщику.
— Хорошо, дорогая.
Женщина удалилась, голубь отправился клевать семена раздора в другом месте. Едва она скрылась, ее муж обернулся к хозяину, высокомерие сменила приветливая улыбка.
— Обычный день, а, Марсель? — спросил он, доставая из кармана пачку сигарет.
— Бывали лучше, бывали хуже. А отбивные действительно были тонкими?
— Боже, ну конечно нет! Маркиз не в состоянии определить разницу. Но ты ведь знаешь, она любит, когда я жалуюсь.
— А где ваш маркиз сейчас?
— Да в соседнем баре, ждет свою шлюшку из Тулона. После обеда заберу его и отвезу домой, по секрету от маркизы. Сам-то он к этому времени не сможет сесть за руль. Он встречается с ней в комнате Жан-Пьера, что над кухней.
— Слыхал.
При упоминании этого имени пациент доктора Уошберна обернулся от витрины. Сработал рефлекс, но движение неизвестного клиента не ускользнуло от продавца.
— Чего желаете? — спросил он.
Настало время отказаться от гортанного выговора.
— Мне вас рекомендовали друзья из Ниццы, — начал он, его произношение больше подошло бы для набережной Орсэ, чем для маленького городка.
— Неужели? — расплылся владелец, на ходу переоценивая посетителя. Среди его клиентов, особенно тех, что помоложе, встречались люди, любившие одеваться прямо противоположно своему положению и статусу. Простая рубашка даже вошла в моду. — Вероятно, вы у нас впервые?
— Моя яхта требует небольшого ремонта, и мы, к сожалению, никак не сможем добраться до Марселя сегодня днем.
— Я могу чем-нибудь помочь?
Незнакомец рассмеялся.
— Безусловно, можете, шеф-повару. Он придет позже, а я имею на него некоторое влияние.
Мясник и его приятель рассмеялись.
— Не сомневайтесь, мсье, — сказал владелец магазина.
— Мне понадобится дюжина утят и, скажем, полторы дюжины отбивных.
— К вашим услугам!
— Прекрасно, тогда я пошлю нашего повара прямо к вам. — Человек без памяти перевел взгляд на мужчину рядом. — Кстати, я не мог не слышать, вы упоминали маркиза. Случайно, не этот болван д’Амбуа? Кажется, мне кто-то говорил, что у него имение в этих краях.
— Нет, мсье, — ответил слуга. — Нашего хозяина зовут маркиз де Шамфор. Замечательный человек, мсье, но у него неприятности. Неудачная женитьба, мсье. Очень неудачная, это не секрет.
— Маркиз де Шамфор? Кажется, мы встречались… Он небольшого роста…
— Нет, нет. Наоборот, высокий, вроде вас.
— Неужели?
Быстро и тщательно бывший пациент Уошберна изучил все входы и выходы из маленького двухэтажного кафе — разносчик заблудился в незнакомом месте. На второй этаж вели две лестницы, одна из кухни, другая — прямо от главного входа и небольшого фойе, ею пользовались постоянные клиенты, чтобы наведаться в уборные наверху. Было также окно, позволяющее любому заинтересованному лицу видеть всех, кто поднимается по этой лестнице. Пациент доктора Уошберна был уверен, что если подождет достаточно долго, то увидит двоих людей. Они, без сомнения, поднимутся по отдельности, направляясь не к ванным комнатам, а к спальне над кухней. Интересно, какой из дорогих автомобилей, припаркованных на тихой улочке, принадлежит маркизу де Шамфору, подумал он. Впрочем, все равно, он сегодня не понадобится владельцу.
Деньги.
Женщина появилась около часа дня. Блондинка. Длинные волосы слегка растрепал ветер, голубой шелк блузки туго обтягивал роскошную грудь, длинные загорелые ноги грациозно вышагивали в туфельках на шпильках, узкая белая юбка подчеркивала плавную, текучую линию бедра. У маркиза, возможно, имелись неприятности, но и вкус у него имелся.
Через двадцать минут девушка уже поднималась по лестнице. Меньше чем через минуту оконный проем заполнила другая фигура: темные брюки и блейзер. Человек без памяти отсчитывал минуты, надеясь, что у маркиза есть часы.
Неся брезентовый рюкзак в руках, как мог незаметно, пациент доктора Уошберна направился к главному входу. Войдя внутрь, повернул налево в фойе, извинившись, обогнал пожилого мужчину, тащившегося по лестнице, поднялся на второй этаж и снова повернул налево по длинному коридору в сторону спальни над кухней. Миновал ванные комнаты, остановился у закрытой двери в конце узкого прохода и замер, прижавшись спиной к стене. Пожилой мужчина скрылся за дверью уборной.
Машинально — не задумываясь — пациент доктора Уошберна поднял мягкий рюкзак и прижал к центру дверной панели. Крепко держа его вытянутыми руками, отступил назад и одним молниеносным движением врезал левым плечом по рюкзаку, правой рукой придержав дверь, чтобы не ударилась о стену. Внизу никто ничего не услышал.
— Боже! — завизжала женщина. — Кто?..
— Тихо!
Маркиз де Шамфор скатился с обнаженной блондинки, перевалившись через край кровати на пол. Вид у него был комический: крахмальная рубашка, безукоризненно повязанный галстук и длинные черные шелковые носки. Все. Женщина схватила покрывало, пытаясь хоть как-то смягчить щепетильность ситуации.
