— Это — Полина, это — Герман! — официально представил нас друг другу Паша.
— Привет, крошка! — нагло усмехнулся блондин.
— У-у, брат, зря ты с этого начал! — засмеялся Пашка, с интересом поглядывая на меня.
— Какая я тебе крошка? — тут же насупилась я.
— Хлебная, — невозмутимо подсказал Паша, пока Буравчик продолжал жадно рассматривать мои голые ноги. Мне захотелось прикрыть их чем-нибудь, поэтому я выставила перед собой спортивную сумку, в который лежала форма. — Ковалева, а ты куда так вырядилась? Мы на бокс идем записываться, а не на конкурс «Мисс-университет»…
Хотелось бы мне ответить, что я всегда так выгляжу — с иголочки. Ан нет! Кому как не Пашке знать, что обычно на встречу я прибегаю растрепанная, словно загнанный конь на скачках.
Мне надоело, что Герман так откровенно пялится, поэтому я резко потянулась к блондину и нажала ему указательным пальцем на нос. От неожиданности Буравин отпрянул. Пашка захохотал.
— Бип! — сказала я. — Чего застыл?
— Покорен твоей красотой и длинными ногами, куколка! — усмехнувшись, ответил Герман. Сколько ж у него в запасе раздражающих меня обращений?
— Пуколка, — ответила я. — Идем на тренировку записываться, что встали?
Первой двинулась вдоль пустой зеленой аллеи парка. Миновала несколько свежевыкрашенных белых скамеек.
— Серьезно, это все ради Буравчика? — догнав меня, горячо шепнул на ухо Пашка. От неожиданности я вздрогнула.
— А ради кого еще? — Кокетливо повела плечом. — Как думаешь, ему понравилось?
Мы с Пашей обернулись и посмотрели на Германа, который немного отстал. Над нами пару раз ухнула кукушка. Буравин, остановившись возле старой липы, задрал голову и уставился в листву. Вид у него при этом был очень сосредоточенный… Ку-ку.
— Думаю, он просто в восторге, — хмыкнул Пашка. — Говорил же, ты его типаж… Я тебя сам в юбке редко вижу… Хорошо выглядишь!
О-о-о, от нежности я была готова растаять как сладкий леденец во рту…
— Только намазалась так зря, — вернул меня с небес на землю Пашка. — Разрисовалась как тетя Мотя. Не для спортзала…
Я надулась и обиженно произнесла.
— А Герману моему понравилось!
— Уже твоему? — с удивлением вскинул брови Пашка.
— Я услышал свое имя? — тут же подоспел к нам Буравчик. — Обо мне говоришь, крохотуля?
«Крохотулю» я бы пропустила мимо ушей, если б Буравин не положил свою клешню на мое плечо.
— Не будем торопить события, Герман! — поморщилась я, скидывая руку парня.
— А чего медлить, малыш? — Буравчик притянул меня к себе и уткнулся носом в волосы. — Запах от тебя просто кайф!
Мамочки, во что я вляпалась? Зачем Пашка мне подсунул этого непроходимого дурачину? Лучше бы за помощь в завоевании сердца Ульяны пообещал шоколадный торт. Куда более желанный презент. Я с жалобным видом глянула на Долгих, но тот, будто специально, задрав голову, уставился на деревья. Мол, не буду вас смущать, воркуйте, голубки…
Буравин от меня не отклеивался, поэтому я, словно невзначай, с силой наступила ему шпилькой на ногу. Герман охнул.
— Прости, зайчонок, — сказала я. И как можно ядовитее добавила: — Честное слово, нечаянно. При виде тебя ноги подкашиваются…
— Это да, — самодовольно отозвался Буравчик. — Такое допускаю…
Я закатила глаза. С утра Гошка настроение испортил, сухофруктом обозвав, теперь этот озабоченный лезет… Еще скоро с обожаемой Шацкой встречусь. За что на мою голову столько мучений? Я напомнила себе, что терплю все это безобразие во имя своей большой и светлой любви. Все-таки вышла на тропу войны. Как же теперь обратно возвращаться? Вон и боевой раскрас нанесла… Лицо от тонального крема да еще и на жаре с непривычки чесалось.
Дойдя до здания местного спорткомплекса, Пашка первым взбежал на крыльцо. Обернулся к нам и спросил:
— Ну, что? Вы готовы, дети?
— Да, капитан! — весело гаркнул под ухом Буравчик, подтолкнув меня в бок. Я чуть со шпилек не кувыркнулась. — Девушки, которые боксируют, очень заводят!
Это он мне проговорил, а затем, подмигнув, нахально добавил:
— Покажешь, на что способна, детка?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если ты выступишь в качестве боксерской груши, то конечно! — угрюмо отозвалась я.
— У тебя острый язычок!
— А у тебя тупая голова, — негромко проговорила я. Так тихо, чтобы это услышал только Буравчик.
Герман нахмурился и возмущенно засопел:
— Этим ты меня еще больше заводишь! Я никогда не отступаю! Первое правило Буравчика! Что ты молчишь, крош?
— Боже! — пролепетала я. — Ну-ка, Копатыч, кто первый?
С этими словами я понеслась вверх по лестнице вслед за Пашкой. Схватила друга за локоть и, притянув к себе, прошипела:
— Ты зачем этого Буравчика с собой притащил?
— Как это зачем? — искренне удивился Пашка. — У нас же был договор… Я ведь обещал познакомить! Странный у тебя, конечно, вкус на парней… Слушай, а Степан таким же был?
Я запыхтела. А Паша насмешливо продолжил:
— Но от вас с Буравиным прямо искры летят!
— Ты слышал, что Герман сказал про девчонок, которым нравится бокс? Сейчас втюрится в твою Улю, будешь знать… — поморщилась я. Искры… Если этот индюк еще раз меня назовет «крошем», перья полетят!
— Какой там! — рассмеялся Пашка. — Буравин уже в тебя втюрился!
Я резко обернулась и посмотрела на Германа. Тот, перехватив мой сердитый взгляд, поиграл бровями. Господи! За что? Затем Буравчик догнал нас и громко поинтересовался у Пашки:
— Братан, а где здесь сортир, не знаешь?
Получив ответ, Герман схватил меня за руку:
— Дождешься меня, детка?
— Смойся! — посоветовала я.
Буравчик заржал и скрылся за поворотом. Пашка странно покосился на меня:
— Это у тебя в порядке флирта?
— Я на него зла! — ответила я.
— Из-за того, что он назвал тебя деткой?
— Да хоть дедкой! — сердилась я. — Рано начал руки распускать… Я такого не люблю! Ты ведь знаешь!
— О’кей, я с ним поговорю! — пообещал Паша. — Сам, если честно, удивлен, что он так быстро в наступление пошел…
Буравчик появился возле нас спустя несколько минут.
— Сделал дело, гуляй смело! — подмигнув мне, проговорил Герман. — Второе правило Буравчика! Запоминай, пупс!
— Не припомню, чтобы в правиле речь шла об уборной! — нашлась я. — А ты, Паша, как считаешь?
— Ага, там что-то о направлении поступательного движения… — начал Долгих, а затем резко замолчал. На лице его появилась дурацкая блаженная улыбка.
— Павлентий? — позвала я, дернув друга за рукав рубашки.
Проследила за взглядом Паши… В конце коридора появилась Ульяна.
Глава 6
«А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит…»
Эти строчки всегда приходят первыми на ум, когда я вижу Шацкую…
Уля стояла недалеко у стойки администратора и, заливисто смеясь, о чем-то болтала с огромным качком. Я с жалобным видом посмотрела на Пашку, который продолжать любоваться Ульяной.
— Шею не сверни! — тихо посоветовала я.
— Женская раздевалка рядом с мужским сортиром! — подал голос Буравчик. Парень наклонился близко ко мне и шепотом спросил: — Тебя проводить, пупсик?
Герман остался равнодушным к Ульяне, и то радует. Не все штабелями перед Шацкой падают. Зато продолжал липнуть ко мне. А это проблема.
— Спасибо за такую ценную информацию. Сама найду! — ответила я сквозь зубы. Паша на время выпал из реальности. Я, тяжело вздохнув, поправила на плече ремень от спортивной сумки и двинулась в сторону раздевалок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Переодевшись, критично осмотрела себя в зеркале. После лицезрения в коридоре лучезарной фигуристой Ульяны, даже выходить в зал не хотелось… Натянуть бы короткий спортивный топ до самых пяток… Что за селедка в лосинах? Хочу грудь побольше. И попу! Попа моя где?
