Он постучал в дверь условным стуком, и Таллис осторожно отворил её.
— Я принёс ваши капли от насморка, сэр, — сказал он. В маленьком корабле вроде «Манилы» капитан и все семь членов экипажа легко могли услышать любой разговор, поскольку всегда кто-то находился поблизости. Он зашёл в каюту и закрыл за собой дверь. Затем буквально рухнул в кресло и его стала бить дрожь.
— М-мы уж-же далеко. В-сё в п-порядке, — выговорил он.
Генерал Таллис твёрдой рукой взялся за его плечо.
— Держитесь, Себастиан, — мягко сказал он по-керотийски. — Вы совершили чудо. Я всё ещё не могу поверить, правда ли это, но тем не менее признаю, что всё было проделано превосходно. — Он указал на маленький столик в углу каюты, на котором стоял большой ящик. — Здесь запас моего питания. Мне придётся экономно расходовать его, но я смогу. Что нам ещё осталось сделать?
Макмейн сделал глубокий вздох и медленно выдохнул. Лихорадка сменилась лёгкой, почти неуловимой дрожью.
— Капитану неизвестна наша конечная цель. Ему сказали, что он получит секретные инструкции от вас. — Он с облегчением заметил, что его голос звучит почти спокойно. Из внутреннего кармана кителя он извлёк официальный запечатанный конверт. — Здесь приказ. Мы намерены вступить с Керотом в переговоры о перемирии.
— Что?
— Здесь так сказано. Вам придётся выйти на связь по субрадио и провести переговоры. По счастью, ни один из членов экипажа не знает ни слова по-керотийски, поэтому они подумают, что вы излагаете наши условия. Они будут сидеть как птички в клетке, когда подойдёт ваш военный корабль и мы примем их делегацию. Пока они догадаются, что происходит, будет слишком поздно.
— Вы сдаёте нам и корабль? — Таллис с удивлением посмотрел на него. — С восемью пленниками?
— С девятью, — отметил Макмейн. — Я передам вам своё оружие ещё до того, как здесь появятся ваши представители.
Генерал Таллис опустился во второе маленькое кресло, не отрывая глаз от землянина.
— Я до сих пор не уверен, что здесь нет хитроумной ловушки, но если и так, я всё равно не вижу подвоха. Зачем вы так поступаете, Себастиан?
— Вам этого не понять, Таллис, — спокойно произнёс Макмейн, — но я борюсь за свободу. Свободу мысли.
Предатель
Убедить керотийцев в чистоте своих намерений оказалось труднее, чем вначале предполагал Макмейн. Он приложил к этому все усилия, и теперь, спустя год, проведённый в заключении, Таллис сообщил ему, что его предложение принято.
Генерал Таллис сидел напротив полковника Макмейна и с отсутствующим видом курил сигарету.
— Почему же они приняли моё предложение? — напрямик спросил его Макмейн.
— Потому что они могут себе это позволить, — произнёс с улыбкой Таллис. — За тобой будут наблюдать, мой побратим, следить каждую минуту, стараясь заметить малейшее проявление предательства. Тебе дадут флагманский корабль — маленький, десятиместный — нашего флота. Ты же передал нам ваш; теперь мы даём тебе свой. В худшем случае мы ничего не теряем. В лучшем — твои выдающиеся способности в тактике и стратегии помогут нам спасти жизни тысяч керотийцев, не говоря уже о времени и деньгах.
— Я прошу только дать мне возможность проявить свои способности и доказать свою лояльность.
— В твоих способностях никто не сомневается. Весь этот год тебе давали стратегические задачи, взятые из реальных битв, которые уже были позади. В восьмидесяти семи процентах случаев твоя стратегия оказалась лучше нашей. Во всех остальных ты тоже показал хорошие результаты. И только в трёх случаях твои прогнозируемые потери превзошли наши реальные. В самом деле, мы были бы дураками, отвергнув тебя. У нас есть всё для победы и ничего для поражения.
— Я был в этом убеждён ещё год назад, — сказал Макмейн. — Даже постоянная слежка даст мне здесь больше свободы, чем я имел на Земле. Если Стратегическое Управление примет мои условия.
— Оно приняло, — засмеялся Таллис. — Ты будешь самым высокооплачиваемым офицером в нашем флоте. Ни один из нас не получает и десятой доли того, что будешь получать ты за свой профессионализм. Но тем не менее это нам выгодно. Ты заключил хорошую сделку, Себастиан.
— Ты бы тоже хотел столько получать, Таллис? — с улыбкой поинтересовался Макмейн.
— Почему бы и нет? Твои условия выполнят: полный оклад керотийского генерала с сохранением после отставки, когда закончится война. Выбор самых красивых — по вашим земным представлениям — женщин, которых мы возьмём в плен. Дом на Кероте, построенный по твоим указаниям, полное гражданство, включая право заключать любые сделки, которые ты только пожелаешь. Если ты исполнишь свои обещания, мы исполним свои, и всё пойдёт как по маслу.
— Хорошо. Когда мы приступим?
— Сейчас, — сказал Таллис, вставая с кресла. — Надевай форму, и мы отправимся к Главнокомандующему. Мы выдадим тебе комплект генеральских знаков отличия, мой побратим.
Таллис подождал, пока Макмейн облачится в голубые брюки и отделанный золотом красный китель керотийского офицера. Одевшись, Макмейн придирчиво осмотрел себя в зеркало.
— Ещё одна деталь, Таллис, — произнёс он задумчиво.
— Какая?
— Волосы. Думаю, мне следует постричься наголо, как это принято у вас. Я ничего не смогу поделать с цветом моего лица, но в этом мне бы не хотелось походить на ваших дикарей-горцев.
— Ты очень наблюдателен и мудр, — сказал Таллис. — Наши офицеры, конечно, ближе сойдутся с тобой, если ты будешь больше походить на нас.
— С этого момента я и так один из вас, — произнёс Макмейн. — Я больше никогда не увижу Землю, разве что из космоса, когда состоится заключительная битва в этой войне.
— Нелёгкой она будет, — вздохнул Таллис.
— Возможно, — задумчиво протянул Макмейн. — С другой стороны, если война пойдёт так, как я задумал, этого сражения может и не быть. Полагаю, что прежде чем мы приблизимся к Земле, война закончится полной безоговорочной капитуляцией.
— Надеюсь, что ты окажешься прав, — твёрдо произнёс Таллис. — В этой войне мы понесли намного больше потерь, чем ожидали, несмотря на слабость Земли.
— Ну, — слегка улыбаясь сказал Макмейн, — тем не менее вы смогли захватить достаточно земной пищи, чтобы кормить меня всё это время.
— Ты прав, — широко улыбнулся Таллис. — В этом мы преуспели. А теперь пойдём, Главнокомандующий нас ожидает.
До того как Макмейн вошёл в огромный зал, он полагал, что ему предстоит беседа с одним из высших чинов, но тут он очутился перед многочисленной Следственной Комиссией.
Главнокомандующий — седовласый, морщинистый, желтокожий старый керотиец с тяжёлым взглядом — восседал в центре длинного высокого стола, по обеим сторонам от него разместились генералы ниже по званию с такими же мертвящими тяжёлыми взглядами. С другой стороны, почти как присяжные в зале суда, сидели около двадцати офицеров; все они имели звание не ниже керотийского генерал-лейтенанта.
Насколько мог судить Макмейн, на них не было знаков различия офицеров Космических Сил — космический корабль и комета, — которые носили офицеры действующей армии. Они являлись членами Постоянного Главного Штаба — военной группы, которая контролировала не только вооружённые силы Керота, но и гражданское правительство.
— Что это значит? — едва выдавил из себя Макмейн по-английски.
— Не волнуйся, мой побратим, — мягко отозвался Таллис тоже по-английски, — всё в порядке.
Ещё задолго до знакомства с генералом Поланом Таллисом Макмейн знал, что Гегемония Керота управляется военной хунтой и что все керотийцы считались членами единых вооружённых сил. На Кероте не было гражданского населения; все жители относились к «неорганизованному резерву» и жили по законам военного времени. Он знал, что Керот на свой манер был не менее порабощённым обществом, чем Земля, но его преимущество перед Землёй заключалось в том, что система позволяла выдвигаться в зависимости от личных заслуг. Если человек имел решимость выдвинуться и был способен перерезать горло — в прямом или переносном смысле — старшему по званию, он занимал его место.
Повышения можно было достигнуть и более законным путём: простой солдат мог стать офицером, пройдя обучение в специально предназначенных для этого школах, но на практике попасть в эти школы было почти невозможно.
Теоретически каждый гражданин Гегемонии мог стать офицером и каждый офицер мог стать членом Постоянного Главного Штаба. Но на деле детям офицеров отдавалось преимущество. Периодически проводились экзамены, имеющие целью пополнить элитный офицерский корпус, и любой гражданин мог сдать этот экзамен — но только один раз.
Но тесты мог пройти только тот, кто уже покрутился в околоофицерских кругах и знал «внутреннюю кухню» офицерского корпуса. Простой солдат имел шанс сдать этот экзамен; шансы гражданских были минимальными. Не прошедший комиссию офицер мог иметь надежду на успех, но существовавшие возрастные ограничения, как правило, исключали эту возможность. К тому времени, когда офицер заканчивал действительную службу, возраст не позволял ему поступить в высшую офицерскую школу. Исключения были сделаны для «особо отличившихся» солдат и офицеров, которые могли поступить вопреки правилам, и упорный человек мог воспользоваться этим преимуществом.
