Вроде как автомобиль… Кэртойс бегом спустился с холма, по приступкам перемахнул через изгородь и, тяжело дыша, выскочил на обочину дороги. Видавший виды зеленый «Ровер» притормозил. Из окошка высунулся водитель.
— Утречко-то какое, а!
— Дженкинсон! — радостно воскликнул Кэртойс. — Я так и знал, что встречу тебя…
8
Настойчиво запищал зуммер. Брюстер, смущенно поглядел на профессора, достал из кармана переговорное устройство. В лаборатории было тепло; сонно урчали компьютеры. Инспектор СБ сидел на помосте рядом с профессором, который просматривал материалы, подготовленные его дочерью.
— Что там? — пробормотал Брюстер. Динамик проквакал что-то неразборчивое. Профессор оторвался от бумаг.
— Повтори, — попросил Брюстер. — А? Конечно, записываю. Послушай, Адамсон…
— Барахлит? — осведомился профессор. Брюстер отнял приборчик от уха.
— Нет, — ответил он, — с техникой полный порядок. Адамсон, немедленно в лабораторию! Слышишь?..
Ответа не последовало: Адамсон отключился. Брюстер, который не успел сказать Адамсону, чтобы тот не паниковал, повернулся к профессору. Вид у него был до крайности озадаченный.
— Чарлз Кэртойс исчез!
— Вы хотите сказать, Адамсон не может его найти?
— Он исчез! — воскликнул Брюстер. — Исчез! Словно растворился!
Профессор Лэтэм с истерическим смешком вскочил на ноги.
— И как вы это объясняете? Еще одна галлюцинация?
— У Адамсона?
— Но не думаете же вы, в самом деле, что Кэртойс…
— Он исчез на глазах у Адамсона! — крикнул Брюстер. — А ему я верю. Должен верить. Он не способен ошибаться. Он обыскал место…
Раздраженно фыркнув, профессор забегал по лаборатории.
— Почему вы так уверены в его непогрешимости? — проворчал он. — Вероятность поломки существует всегда. Если он не совершает человеческих ошибок, значит, его ошибки — нечеловеческие, только и всего.
— У него был такой голос… — сказал Брюстер, — очень взволнованный.
— Словно он на куски разваливался, — пробормотал профессор. — Извините, не надо понимать меня буквально.
Постучав пальцами по круговой шкале прибора, он спросил:
— А вы не допускаете, что восприятие Адамсона подверглось какому-нибудь, так сказать, воздействию?
— Возможно, — согласился Брюстер. — Нечто воздействовало либо на моего напарника, либо на Кэртойса.
— Где этот мальчишка? — воскликнул профессор. — Где этот змееныш, которого я пригрел на груди? Грей! Где Грей?
— Наверное, там же, где ваша дочь, — отозвался Брюстер.
— А должен быть здесь, — сказал профессор, — и готовить аппаратуру.
Бормоча что-то себе под нос, он подошел к пульту и включил наружное освещение, застав Брюстера врасплох. Потом внезапно раздвинул створки стеклянной двери и вышел в сад.
— Кэртойс! — позвал он. — Чарлз! Хватит играть в прятки!
Брюстер сорвался с места.
— Остановитесь, сэр! Остановитесь!
Профессор, не обращая внимания на его крики, двинулся дальше по широкой дорожке, направляясь к Говорящему Дубу, — дереву, к которому он, чтобы доставить удовольствие Верити, приделал интерком и скамейку. Он вертел головой, надеясь, что Кэртойс вот-вот вынырнет из темноты. Волосы его растрепались, к пиджаку прилипли листья.
Да, подумал он, в пиджаке, пожалуй, жарковато. Ночь выдалась ясная и теплая; дождик, которым весь день пугала метеослужба, так и не собрался. Ярко сияла луна, серебря верхушки молодых деревьев и цветочные клумбы. Пахло свежевскопанной землей.
Дойдя до пересечения двух посыпанных гравием дорожек, профессор остановился и с удовлетворением оглядел великолепный фасад Хьюбри Холла.
Сидни Лэтэм сразу понял, что с ним происходит нечто необычное. Сначала он было разозлился, потому что не взял с собой ни диктофона, ни ручки с блокнотом. Наклонившись, он подобрал с земли несколько травинок, опавший лист, пару камешков и желудь и рассовал все это по карманам.
Завидев направляющихся к главным воротам четырех конных, он отступил в тень. Мощь лошадиных крупов и громкое цоканье копыт вселили в него страх. Клацнули доспехи, послышался резкий окрик. Из дома донесся ответный клич. Мимо профессора, едва не отдавив ему ноги, прошел грум, ведя в поводу оседланного коня. Окна дома слабо светились.
Из дома высыпали люди, мужчины и женщины, и сбились в кучку на самом краю залитой светом лужайки. Одна из служанок вытирала о фартук руки. Влекомый любопытством профессор рискнул придвинуться поближе. Из-за спин слуг он увидел, что на ярко освещенном факелами крыльце стоит какой-то человек. На глазах у профессора этот человек вскочил на серого в яблоках коня и присоединился к поджидавшим его четверым всадникам. Под прощальные возгласы маленький отряд взял с места в галоп. Слуги разошлись. Профессор, стараясь ступать как можно тише, двинулся в обход лужайки. Его внимание привлекли солнечные часы.
— Сэр?
Он настороженно взглянул на обратившихся к нему ребятишек. Их было двое: мальчик в плаще, из-под которого торчала рубашка, и девочка лег двенадцати. Наверное, брат с сестрой. Девочка что-то вежливо спросила. Профессор едва понял ее речь.
— Вы капеллан Гленстера?
— Нет, — ответил профессор решительно. — Я — бродячий ученый.
Маленький мальчик засмеялся, видно, потешаясь над произношением Лэтэма. Сестра дернула его за локоть. Пытаясь загладить промашку, по-прежнему на каком-то диком английском мальчуган сообщил:
— Мой отец стоит за Граммла.
Профессор положил ладонь на холодный металл солнечных часов.
— За Граммла? — переспросил он. — Что ж, я… э… желаю ему удачи.
Кажется, угадал. Дети радостно заулыбались.
— Сэр, — спросила вдруг девочка, — а далеко до Солнца и до Луны?
Все трое запрокинули головы, чтобы взглянуть в небо. Профессор с тоской смотрел на только что народившуюся луну. Подумать только, даже положение звезд зарисовать нечем!
— Ну, — проговорил он, — Луна…
И замолчал. При виде устремленных на него невинных детских глазенок ему открылась та сторона познания, о которой он прежде и не помышлял. Остановившие его соображения были едва ли научными — скорее уж этическими или психологическими. Он не мог, он просто-напросто не мог обрушить на детишек цифры, что готовы были сорваться у него с языка мгновением раньше.
— Луна гораздо ближе к нам, чем Солнце, — сказал он, стараясь выиграть время. — Вы знаете, какую форму имеет Земля?
— Она круглая, — сказал мальчик. — Orbis mundi[10].
— Хвастун! — бросила девочка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
