- Как же так... - он возмущённо буравил взглядом спящих, на одной большой кровати, любимых родителей.
- Получается, никто не может до конца понять и разделить мою боль и радость?
Понял это, Сашка внезапно стал взрослым...
Теперь он смотрел на находящихся рядом людей, как на случайных попутчиков в его вечной драке с болью. А они сами также одиноко дерутся со своими страхами и тайными мыслями.
После того как сняли гипс, рука оказалась сросшейся в локте под прямым углом. Пришлось несколько месяцев разрабатывать её. Отец смастерил деревянное корытце, в котором вечерами парили больную руку лечебными отварами трав. Потом по миллиметру разгибали упёртый локтевой сустав. Шурка истошно кричал от боли... Мама плакала от собственного бессилия и приговаривала скороговоркой:
- Потерпи родненький!
- Больно!
- Как ещё я могу помочь тебе сыночек?
- Дай конфету…
- Скоро всё наладиться... Ручка заживёт, маленький.
- Хватит, хватит…
Позднее, в начале весны они с мамой поехали в Крым, в знаменитую грязевую лечебницу. Путешествие из мира мороза и снега в сказку запомнилось ему на всё жизнь. Ещё Саша запомнил обволакивающее тепло и сногсшибательный запах евпаторийской грязи. На берегу просыпающегося моря, мама строила ему домики из камней и следила, чтобы он разрушал их, бросая шумную гальку выпрямлявшейся рукой.
- Только левой, - напоминала она. - Бросай левой сынок!
Через полгода упражнений Сашкина рука выпрямилась и о себе уже не напоминала. Осенью он пошёл в школу, и только шрам на локте остался на вечную память о случившемся инциденте. Его левая рука стала значительно сильнее правой, и он никогда, ничего в жизни больше не боялся. Даже собак...
7
Устало прислонившись к покрашенным серо-синей краской стенам, одиннадцать мужчин разного возраста и всевозможного вида, как попало развалились на холодном бетонном полу. Они медленно остывали от только что закончившегося боя и пока до конца не верили в своё спасение.
- Ё–моё, – казалось, на круглой физиономии худенького паренька, тёмной от гари и копоти, присутствовали только огромные голубые глаза. - Я уже попрощался с белым светом, думал, капец настал…
Он машинально поглаживал приклад старенького охотничьего ружья, как бы благодаря его за возвращённое чудо жизни. У ног других спасшихся лежали горячие, побитые, словно их использовали в драке вместо дубин, автоматы «Калашникова». Возле худого человека в камуфляжной форме, ещё и старенький пистолет «Макаров». Мужчина средних лет, сидевший с в центре, зашевелился, поднял тяжко опущенную голову. Он натужно и сипло дышал, словно пробежал много километров. Обильный пот, крупными каплями медленно стекал по его лицу, волевой и красивой формы. Мужчина пожал сильными плечами, словно расписываясь в собственном незнании и сказал:
- Нам вместе придётся провести какое–то время…
- Сколько?
- Не знаю...- Он помолчал, затем потёр лоб тыльной стороной ладони. От немытых рук, пропахших сгоревшим порохом, на высоком лбу остались тёмные разводы…
- А кто знает?
- Никто не знает, но на поверхность выходить нельзя. Сами видели, что там твориться.
- Да уж конечно, – сидевшие рядом дружно поддержали его. - Только оттуда…
- Чего мы там забыли?
- Рад, что все это понимают. – Подытожил мужчина, производящий впечатление солидного и умного человека. - Лучше пересидеть здесь!
Все слушатели задвигались, заново переживая недавно оконченный бой. Молодой крепыш в порванном спортивном костюме смачно сплюнув на загаженный пол, спросил всех:
- Заметили, они почти все узкоглазые?
- Китайцы наверное...
- Я стреляю, а они прут и прут! – он в недоумении развёл коротковатые руки. - Немерянно их…
- Да уж навалились со всех сторон. – Громче, чем следовало, выкрикнул измождённый мужчина, лет пятидесяти.
Он тряс контуженой головой и периодически постанывал.
- Откуда они вообще взялись, а?
- От верблюда! – Встрял в разговор вертлявый, невысокий мужичок. - Сколько наших положили, суки…
Солидный мужчина успокаивающе поднял окровавленную ладонь правой руки и предложил:
- Хватит об этом! Давайте лучше знакомиться.
- Белкин, студент биологического факультете. – Представился худенький паренёк.
- Костя Кравченко – Назвался крепыш.
- Это вы держали оборону с севера, со стороны расположения воинской части? – Мужчина обратился к сидящему рядом человеку в порванной камуфляжной форме.
- Капитан Жиров. – По–военному кратко доложил тот. - Да держали, сколько смогли. Подполковник Покидин погиб в бою, и я остался за старшего. Со мной сюда вырвалось ещё четыре солдата, остальные остались наверху...
Он кивнул в сторону группы молодых парней в солдатской униформе, сидевших немного отдельно от остальных. На их молодых, закопчённых лицах, застыло выражение безмерной усталости и обречённости.
- Сержант Сидоров. – Начал вставать крайний справа, рыжий и долговязый.
- Сиди, – остановил его мужчина, заговоривший первым. - Не до церемоний!
- А ты чего командуешь тут? - спросил его понтовитый мужичок. - Тоже мне прыщ на ровном месте…
Человек, к которому он обращался, понимающе улыбнулся, подумал при этом.
- С ним могут быть большие проблемы! – он часто сталкивался с подобными типами. Люди низкого роста испытывают подсознательное раздражение и способны на агрессию, сталкиваясь с более высоким человеком.
- В дальнейшем мужичок потребует особого внимания…
Солидный мужчина, опёршись о стену, встал и поправил несколькими движениями по виду дорогой костюм, теперь донельзя порванный и потрёпанный.
- Считаю нужным представиться. – Он кашлянул, прочищая горло от гари и дыма. - Александр Николаевич Сотников, владелец завода, на территории которого мы находимся.
- Знаем! – Ответили несколько голосов.
- Скорее, бывшего завода, – пошутил контуженный мужчина. - Мало чего от него осталось…
- Жаль, конечно, – на секунду опечалился бывший капиталист. - Но что тут поделаешь? Переживём и пойдём дальше!
В это время из-за поворота показались ещё два человека. Пожилой шёл натужно, хромая на левую ногу. Молодой осторожно поддерживал его под локоть и морщился когда наступал на раненную правую конечность. Как только он увидел стоящего Сотникова, то сразу же, забыв о своей ране, бросился к нему.
- Александр Николаевич! – в его тоне слышалось огромное облегчение. - Слава Богу, Вы живы!
- Жив и даже не ранен Славик, успокойся. – Директор обратился к своему расторопному помощнику. - Где жена? Как Егор?
Славик начал торопливо рассказывать о том, что жена и сын от первого брака, приехавший в гости на лето, устраиваются в жилых помещениях убежища. О том, как он повсюду собирал людей, оставшихся в живых.
- Хватит Славик, об этом потом! – Резко остановил его Сотников и обратился к приходящим в себя боевым товарищам. - Сейчас нужно думать, как расположить людей. У кого - то были родные на территории завода?
Два или три человека устало подняли руки. В их несмелом жесте присутствовало столько надежды и отчаянья, что Сотников отвернулся…
- Славик бери прибывших товарищей и веди, устраиваться, – он обратился к подошедшему пожилому мужчине.
- А мы с начальником гражданской обороны предприятия пойдём обследовать доставшееся нам наследство. Всё-таки несколько дней нам придётся здесь жить.
Недавние бойцы, как бы нехотя, вставали и поодиночке шли вслед за провожатым. Александр Николаевич тревожно смотрел им в мокрые от пота спины, скрывающиеся за поворотом бесконечного коридора. Потом он повернулся к одинокому специалисту по подземным убежищам.
- Пойдемте, осмотрим доставшееся наследство. – Он невесело засмеялся. - Ведь один Бог знает, когда придут наши и сколько тут придётся сидеть...
8
- С Вами всё в порядке? – неприкрытая тревога, прозвучавшая в голосе задавшего вопрос, сразу заставила его вернуться в действительность. - Вам нехорошо Патриарх?
- А? Что?
Перед ним стояла плотная, немолодая женщина носившая статус Повара. Она держала треснутый пластиковый поднос и с беспокойством смотрела голубыми, с зелёными пятнышками глазами. Он огляделся вокруг и только тогда понял, что сидел за угловым столом, небольшой квадратной комнаты, служившей Общине коллективной столовой.
- Всё нормально, – торопливо ответил он, но подумал про себя, что надо на сегодня завязывать с воспоминаниями. - Я в порядке.
- Слава Небесам!
На самом деле он даже не помнил, как оказался здесь. После выхода из лаборатории Химика он должен был идти на урок в Школу. Что–то заставило его изменить маршрут, возможно воспоминания…
