Ее серые глаза метнулись в сторону мальчика, мающегося в коридоре у двери, на почтительном расстоянии.
– Я тезар, как и ты, – ответила она Палатону. – Я все понимаю. Но то, о чем ты просишь… – она передернула плечами. – Это кощунство.
– Это просьба и ничего больше.
– Наши тайны…
– Останутся для него тайнами, – перебил Палатон, надеясь, что не солгал. – Неужели ты считаешь, что существо с планеты класса Зет способно разобраться в том, над чем столетия ломали головы умнейшие из ронинов и абдреликов?
Руфин моргнула.
– Однако их мы не приглашали в кабины управления, – заметила она.
Палатон не дрогнул.
– Он покинул дом, – объяснил он. – Ему пообещали звезды – те, кто не мог их дать. Он не понимает, почему он никогда не добьется, чего желает, почему только мы способны проникать в эти лабиринты. Его сердце изнывает от обмана, и только ты и я сможем объяснить ему, что – возможно, а что – нет, так, чтобы он все понял и смирился.
Палатон не собирался сообщать Руфин столь многое, но внезапно он почувствовал доверие к этой коренастой чоя, которая, как и он, предпочла расстаться с Домом ради того, чтобы стать тезаром.
Блестящие серые глаза Руфин слегка расширились.
– Кто это ему пообещал звезды? – спросила она.
– Еще не знаю точно, – отозвался Палатон. – Но это были чоя.
Ее пухлые губы сжались, как только намек дошел до Руфин. Она приняла решение.
– Входите, – произнесла она, отступая в сторону и повышая голоса. – И будьте осторожны – вскоре предстоит межпространственный прыжок.
Ей было незачем объяснять это Палатону. Он чувствовал ауру Хаоса всем своим существом. И мальчик позади него, каким бы Заблудшим он ни был, должен был ощутить ее тем, что носил в себе. Палатон ступил через высокий порог в кабину и протянул руку, чтобы помочь Рэнду.
Он помог Рэнду сесть, ощущая дрожь в его теле, разместить поудобнее загипсованную ногу и пристегнуть пояс. Затем он занял место рядом с Руфин.
– Спасибо тебе.
Она бросила в его сторону косой взгляд.
– Что сделано, то сделано, – сдержанно заметила она. – Вряд ли ты бы стал просить, заранее предвидя отказ, – она положила руку на клавиатуру черного ящика, оставив вторую на пульте крейсера. – Приготовиться… старт!
Рэнд судорожно вздохнул, когда крейсер вздрогнул, прокалывая незримый барьер, и перед его глазами открылся обычный черный бархат космоса, усеянного алмазными капельками звезд, затем он превратился в мешанину красок, сотворенную неведомой рукой. Казалось, стены кабины растворились, и Рэнд обнаружил себя подвешенным в кресле, как кусок мяса перед тем, как его бросят в кастрюлю с супом. На его лице выступил пот, сердце загрохотало от внезапной паники.
Обшивка крейсера куда-то исчезла. Рэнд не имел представления, куда, но он летел через космос незащищенный, безо всякого корабля. Как только Хаос окружил его, Рэнд понял, что эти лабиринты способны пожрать его целиком.
Он попробовал глотнуть. Это не помогло: подлокотники кресла, в которое он вцепился, растаяли, как воск, отделившись, как мясо от костей. Взглянув на Палатона, Рэнд напомнил себе, что сам захотел этого.
Палатон не уловил замешательство мальчика. Он не мог думать ни о чем, кроме самого себя, ибо впервые в жизни он пытался пересечь Хаос без бахдара. Ощущение ему не понравилось. Беспорядочное смешение красок, мутное при отсутствии луча бахдара, и тем не менее обступающее его со всех сторон, только чтобы медленно превратиться во мрак, раствориться и смешаться с пустотой, поразили его. Он попытался удержаться от прилива смущения и паники, которая угрожающе нарастала.
– Тезар! – тихие голоса Руфин были наполнены беспокойством. – Что-нибудь случилось?
Признаться другому пилоту, что он лишился души? Никогда. Палатон сдержался и не выдал себя.
– Ничего, Руфин.
Что она могла заподозрить? Каждый тезар на своем пути встречался с различными лабиринтами Хаоса. Некоторые испытывали смятение, не зная, какой путь выбрать, а другие часто пользовались одним и тем же путем с ясными отметками, по которым можно было ориентироваться. И то, что одним из таких несчастных сейчас оказался сам Палатон, только усиливало его страх. Но теперь Руфин не смогла бы понять его, она слишком поглощена тем, чтобы поскорее вывести крейсер. А что касается… от старого Ринди он защитился. Лишенный бахдара, Палатон еще обладал внутренним щитом, чтобы отражать чужое вторжение. Случайный поиск не смог бы пробить его. Даже если бы Руфин захотела, она не смогла бы разобраться в его эмоциях.
И он будет бороться до смерти, прежде чем позволит кому-нибудь проникнуть в его душу. Но земляне были солью Чо. В их генах было заложено стремление уравновесить окружающие их силы. Руфин не принадлежала бы к Земному дому, если бы не почувствовала его напряжение и не пожелала бы его смягчить.
– Тезар, я знаю, как трудно позволить другому вести корабль, на котором летишь. Может быть, ты попробуешь сделать это сам?
Она загнала его в угол. Палатон не смог бы отказаться от ее любезного предложения, не выдав себя. Он коротко взглянул на ее лицо – на нем не виднелось отражения никакого дьявольского замысла, ничто не затуманивало ее глаза – однако Руфин поддела его так искусно, как не могла бы сделать даже соблазнительница.
Палатон открыл рот, чтобы отказаться, когда Рэнд издал беспокойный шум, завозившись в предохранительном ремне. Палатон среагировал инстинктивно, как поступил бы с ребенком-чоя, выскочив с кресла и не обращая внимания на мгновенно растворившуюся реальность. На головокружительный миг под его ногами разверзлась бездна, простирающаяся до самых границ вселенной.
Руфин что-то бормотала, работая на пульте. Палатону не нужен был особенный дар, чтобы понять, что она внезапно встревожилась. Ее движения привлекли внимание Палатона, и он отвернулся от Рэнда.
Она подняла голову.
– Лабиринты сместились.
– Я не стал бы вмешиваться, тезар, даю слово.
– Но кто-то вмешался, – Руфин покачала головой и раздраженно вздохнула. – Вот опять! Мои привычные пути ускользают. Я еще никогда не видела подобных коридоров.
– Ты сможешь вывести нас обратно?
– Думаю, да. Старый Ринди, должно быть, дремлет.
Палатон слегка удивился ее заявлению, но тут же вспомнил, что старый Прелат обладает более сильным бахдаром, чем два любых вместе взятых чоя, хотя и не обладает всем даром, необходимым для пилотирования межпространственных кораблей. Может быть, он пытается вмешаться во сне? Палатон отстегнул пояс.
– Я пойду к нему.
Подбородок Руфин раздраженно дернулся.
– Ты можешь понадобиться мне здесь.
– Его надо остановить, – Палатон не мог объяснить ей, что ему нечем помочь.
Руфин прикусила губу, затем кивнула.
– Все в порядке.. Путь будет коротким. Я воспользуюсь всем, что имею.
Если бы Палатон видел это, он заметил бы, что ее аура раскалилась от усилий, когда она пыталась задействовать всю свою энергию и контролировать полет в Хаосе. Крейсер вздрогнул и рванулся вперед, слушая ее команды.
Рэнд тоже отозвался тихим криком боли.
Палатон сдержался, когда Рэнд вырвался из кресла, разорвав пояс и с воплем вскочив на ноги. Его бирюзовые глаза были широко открыты. На бледном лице появилось выражение такой потери, что у Палатона дрогнуло сердце.
Рэнд поднял руку и потянулся к нему. Их пальцы коснулись на краткий миг, и Палатон ощутил сияние бахдара, который ему больше не принадлежал… а потом его захлестнули потоки ужаса и смятения человека.
Мальчик рухнул на пол кабины, как мертвый.
Глава 4
Сердце Палатона дрогнуло, и он бросился к Рэнду.
Руфин оглянулась через плечо.
– В чем дело?
Палатон встал на колено так поспешно, что сустав онемел от удара о пол. Он стоял рядом с Рэндом, помогая ему перевернуться лицом вверх. Под закрытыми и бледными веками Рэнда дико метались глазные яблоки. Его дыхание стало коротким и быстрым. Все это мало утешало Палатона.
– Он без сознания. Это влияние Хаоса.
– Извини. Если бы мне удалось справиться с управлением одной… с ним будет все в порядке?
– Я не знаком с психологией этих существ, но думаю, да. Он слишком многое пережил.
Руфин издала понимающее восклицание. Палатон взял Рэнда на руки, опасаясь задеть повязки.
– Я отнесу его в каюту. Руфин кивнула, сказав только:
– Сейчас у меня все в порядке, тезар. Спасибо за помощь.
Палатон молча принял ее благодарность, поглощенный тем, как бы быстрее донести Рэнда до пассажирской каюты и устроить в ней поудобнее. Там были препараты, способные избавить от состояния внезапной потери ориентации, но Палатон не хотел вводить их Рэнду, пока тот не придет в себя. При его теперешнем состоянии были возможны любые побочные реакции.
В каюте никого не было. Риндалан обладал привилегией занимать свою собственную кабину. Палатон задумался, действительно ли старый чоя грезит во сне о полете и неужели это он помешал Руфин. Палатон не мог припомнить, была ли в прошлом у Прелата хоть искра таланта, присущего тезару. Вполне вероятно, Руфин тоже боролась с исчезновением дара, сгоранием, которое случалось со всеми ними, когда ровно и ярко горящий огонь внезапно начинал мерцать, а затем исчезал – так быстро, так внезапно, как будто его и не было.
