звука, лишь перехватила рукой горло и судорожно, громко вдыхала воздух, который казалось, не попадал в легкие.
— Я буду ждать вас на улице. — незнакомец глянул на меня и широким, размашистым шагом покинул квартиру.
— Подлец! — выкрикнула напоследок Мария, и зло посмотрела в мою сторону. — Вот какой же подлец!
А что я могла на это ответить?
— Мне нужна ваша подпись. — я протянула женщине тетрадь, в которой уже успела описать визит. Мария отрешенно, с легким безразличием перевела взгляд в мою сторону, протянула руку и апатично черканула по бумаге.
— Я приду через несколько дней.
— Зачем? — Мария поникла и в ее взгляде опять проступило равнодушие ко всему происходящему.
— Так надо. Я напишу отчет, получу дальнейший инструктаж и мы с вами переговорим повторно.
Конечно, я уже знала, что будет дальше, но посвящать в это Марию не собиралась.
Интересно, как долго она протянет?
Я спешно накинула куртку, закуталась в шарф и натянула вязаную шапку. Первый визит совершен, для отчета сделала пометки и могу теперь двинуться в путь. Настроение было ни к черту, да и предстоящий разговор с незнакомым мужчиной меня тоже немного напрягал. По правде сказать, я не представляла, о чем мы с ним будем говорить, и что ему от меня надо. Я всего лишь социальный работник, задача которого помочь семье, детям, но никак не участвовать во внутрисемейных конфликтах.
Контрастный мороз на улице заставил поежится, и повыше натянуть шарф, хоть немного прикрывая лицо от неприятного, колючего снега, падающего с серого неба, которое навевало уныние и тоску.
Мужчина стоял на крыльце и смотрел вдаль, думая о чем-то своем, и казалось, даже не заметил мое появление.
Для верности кашлянула разок, и он резко обернулся. Стальные глаза и умный, но оценивающий взгляд.
— Вы хотели поговорить?
— Да. — утвердительный кивок и легкий вздох. — Мы с вами не познакомились толком. Меня зовут Артем.
— Виктория. — ответила спокойно, без лишних эмоций.
— Очень приятно. Виктория, скажите, что случилось? Почему и каким образом к семье моего брата приставлен социальный работник?
— Поступил сигнал о том, что за ребенком плохо ухаживает мать, и я пришла проверить.
— И какой же вывод вы сделали?
— Мария… — было тяжело говорить, но лучше сразу сообщить правду, дать понять, что все не так просто. — По правде сказать, я вижу, что она неравнодушна к наркотическим веществам. Все, кто употребляют их, имеют характерные признаки, я за несколько лет научилась их отличать. И кроме того, отец девочки умер от передозировки наркотиков, поэтому здесь все очень понятно и просто. Если Мария продолжит и дальше в том же духе, ее ждет или лишение родительских прав или смерть.
На секунду мужчина прикрыл глаза, и в это мгновение он показался мне беззащитным, лишенным своего стального взгляда, который жалил, разил собеседника, заставляя чувствовать себя ничтожной букашкой. Но необычные чары развеялись, когда Артем открыл глаза и вновь обратил на меня свой взор.
— Что я могу сделать?
— Вы? — искренне удивилась, пытаясь понять, что он имеет ввиду. — Хотите забрать ребенка себе? Или помочь семье?
— В идеале — помочь семье.
— Отправить Марию на лечение? — я развела руками. Чем он может еще помочь? — Органы опеки не отдадут вам ребенка, пока не будет четких данных о неспособности Марии воспитывать девочку самостоятельно.
— Я не планировал забирать ребенка себе! — уверенно заявил мужчина. — Но оставлять девочку с полоумной мамашей тоже не вариант.
— Для этого и нужны социальные работники, чтобы вовремя заметить необходимость кардинальных решений по каждой семье. — слегка растянула губы в улыбке. Вот еще одно доказательство в пользу того, что я права. Никаким богачам не нужны дети на содержании.
— Но девочка явно нуждается в помощи. И я уверен, что государство не сможет обеспечить ее всем необходимым.
Повисло молчание, и каждый думал о своем, анализируя ситуацию.
Стоять на улице становилось невыносимо. Мороз неприятно пробирался под одежду, а снег постепенно прекратился, впуская стужу в воздух.
— Виктория, оставьте пожалуйста, свой номер телефона, я подумаю, что могу сделать со всем этим, и свяжусь с вами, чтобы мы смогли спокойно обсудить дальнейшие действия.
Мужчина говорил уверенно, но я обратила внимание на глубокую печаль, что проявилась в его взгляде. Он действительно переживал о малышке, и беспокоился за ее судьбу. Обвинения, которыми сыпалась на него Мария, показались мне надуманными и глупыми и наверное, все же задели Артема. Интересно, почему у него были такие непростые отношения с братом?
Я продиктовала свой номер телефона, а мужчина быстро внес его в свою телефонную книгу.
— Мне пора. — действительно нужно было идти, итак пришлось задержаться из-за семейной драмы. Да к тому же, холод нещадно сжимал руки и кончики пальцев ног стали уже совсем ледяными.
— Хорошо. — легкий прищур и кивок головы. — Виктория, я в городе максимум на несколько дней. Перед отъездом хотел бы с вами встретиться и еще раз обговорить, уже в более спокойной обстановке, что мы можем сделать, чтобы девочке жилось гораздо лучше. Я еще дополнительно переговорю с юристом по этому поводу.
Ух ты! Значит он настроен серьезно?
— Хорошо.
— Спасибо, что идете мне на встречу. — Артем улыбнулся буквально уголками губ, но это преобразило его облик. Молодой парень сейчас стоял передо мной, а не суровый мужчина, которым он показался вначале. А мне вдруг так захотелось улыбнуться ему в ответ. Но я лишь опустила глаза и пожала плечами.
— Не за что, это моя работа.
— Очень нужная у вас работа!
Глава 5
— Ну никто не хочет играть Деда Мороза! — возмущенно металась по кабинету Марина. — Зато на Снегурочку желающих хоть отбавляй!
— А ты намекни, что за роль мужчины, дополнительные плюшки и бонусы будут. — улыбаясь предложила Анечка.
— Думаешь прокатит? — засомневалась Марина. Но похоже, идея ей приглянулась.
— У всего мира прокатывает! — фыркнула голубоглазая красавица и закрыв последнюю папку, встала из-за стола. — Вон сколько желающих пол поменять, и еще во всеуслышание об этом заявить. Ну явно ведь не за просто так они это делают. Кому-то надо, чтобы таких чудиков было побольше, вот они и «плодятся» как на дрожжах.
— Ой, и правда, девочки! Как сейчас помню слова нашей психологини Натальи Геннадьевны, что только четыре процента гомосексуалистов, это люди, у которых проблемы с гормонами, а у остальных проблемы только с головой! — внесла свою лепту в разговор Катя.
Мы все замерли, а следом по кабинету разлетелся дружный смех. Так легко и непринужденно завершался этот не самый простой для меня, рабочий день. Действительно, было не просто «переварить» все те события, что случились сегодня, а в особенности,
