Подлесный проснулся. Он ещё не понял, что проснулся – он только понял, что неким чудесным образом спасся. Темно. Он открыл глаза и осознал, наконец, что все ужасы ему привиделись во сне.
– И долго же ты просыпаешься, дорогой.
Это голос Маринки. Она стоит возле кровати и смотрит на него. Взгляд у неё странный, задумчивый и внимательный одновременно. Выпятив губы, разглядывает Дмитрия. Дмитрий приподнялся на локтях и тотчас ощутил головную боль и мышечно-суставный дискомфорт во всём теле. Словно его били головой о стену, а потом ещё и потоптали.
– Что случилось? На работу пора?
– Да, как раз о работе и пойдёт речь, – отозвалась Марина, не меняя ни позы, ни выражения лица и глаз.
– Который час? Я проспал? Но ты ведь тоже ещё не оделась.
Марина бросила взгляд на свой халат, запахнулась поплотнее и присела в кресло.
– Есть возможность повысить тебе оклад содержания, образно выражаясь.
За что она собирается повысить ему зарплату? Не в благодарность же за то, что он её НЕ убил. Ни в первый раз, ни в дальнейшем. НЕ убил он её потому, что цели у него были другие. Потому не угрохал он её, что не ставил такой задачи перед собою. И Дмитрий спросил:
– Что за возможность?
– Ну как ты, я смотрю, – Марина уголками губ обозначила улыбку, – профессионалом стал… Все покушения проведены, насколько я понимаю, на достаточно высоком уровне.
Дмитрий не понимал, к чему она клонит, однако решил молча дождаться продолжения разговора.
– Ты помнишь Виктора Леонидовича? – спросила Марина. – Ну, тот, с которым мы вместе с тобой беседовали, когда он в первый раз пришёл.
– Да, – сдержанно подтвердил Подлесный.
– Есть необходимость организовать ему кое-какие неприятности.
– Не понял.
– Чтобы дозреть до необходимости получить у нас весь комплекс услуг, которые мы можем предоставить.
Дмитрий начал, кажется, что-то понимать.
– Поясни, пожалуйста. Что ты такое задумала, профура?
– Раскрутить его надо на полную катушку. Пускай поделится деньжонками, которых у него куры не клюют.
– Что ты задумала? – В голосе Дмитрия отчётливо слышалась тревога.
– Неплохо было бы, сгори у него склад или магазин. Желательно, чтобы из-за электропроводки или других технического плана причин.
6
Подлесный осуществил поджог одного из складов, принадлежащих фирме, хозяином которой являлся Виктор Леонидович. Он выполнил ещё несколько подобных поручений – и вдруг…
– Диман, я приняла заказ на убийство, – сообщила Бояркина.
Подлесный только что вошёл. Он лишь успел пройти несколько шагов и плюхнуться в кресло.
– И из-за этого я нёсся сюда как угорелый?
– Диман, ты не понял, – ответила Марина, и что-то в её голосе заставило его насторожиться. – На этот раз всё без дураков.
– О чём ты? – сдвинул брови Подлесный.
Бояркина выбралась из-за стола и пересела в кресло напротив Подлесного.
– Я же говорю тебе: я приняла заказ. И ты за это получишь десять тысяч баксов.
– Ты хочешь сказать, что…
– Вот именно. Ты ликвидируешь одного человека и получишь свои денежки.
– Меня ты спросила? А если я не соглашусь? – начал сердиться Дмитрий.
Бояркина всплеснула руками:
– Но почему? Ты столько раз это делал!
– Я ещё никого не убивал! – поднял указательный палец Подлесный и прищурился многозначительно. – И не собирался!
– Ну не упрямься, Диман, – обиженно протянула Бояркина. – Ну чего ты! Ну, в самом-то деле! Всё же как обычно, только… – Марина помолчала. – Только один новый штришок…
– Который тянет на девять граммов в затылок!
Подлесный вскочил и побежал к двери.
– Диман! – закричала Бояркина. – Подожди, Диман!
Дмитрий шёл долго. Быстрым шагом и не разбирая дороги. И почувствовал усталость. Необходимо срочно присесть на некоторое время, чтобы отдохнуть и набраться сил. А потом… Что же потом? Бежать дальше! Бежать и бежать дальше, пока он не убежит так далеко от Маринки, что она даже перестанет существовать для него. Как бы исчезнет. То ли умрёт, то ли просто испарится, как пригоршня воды, пролитая на раскалённый металл, а пространство и время, некогда окружавшие её, свернутся в одну точку, маленькую и незаметную. Она поболит, поболит да и рассосётся.
Дмитрий заметил несколько белых пластиковых столиков и подобных им стульев. А вот и киоск справа от них. Сейчас он присядет за один из столиков и отдохнёт.
Взявшись за спинку стула, Дмитрий замер. Сесть-то он сядет, но не следует ли взять граммов сто водочки, чтобы в дальнейшем, присев за столик, влить в себя. Для остойчивости. Он так и сделал.
Выпив водку и закусив хот-догом, взглянул на окружающий мир с некоторой надеждой. Может быть, он поспешил? «А-а!» – завопил и убежал. Разобраться надо было. Ну не такая же она в самом деле дура, чтобы… сделать из него киллера, убийцу, по-русски говоря!.. Нет, тут что-то не то, он, видимо, не так её понял.
Или это была шутка? Хотя нет, шутки не очень-то свойственны Маринке. Маринка не тот человек, из которого сыплются шутки. Ей, напротив, довольно-таки трудно это даётся; она даже кряхтела, бывало, когда ей уж очень хотелось сказать что-нибудь смешное, а не получалось. Покряхтит, покряхтит, бывало, да и ничего не скажет. А если и скажет, то вовсе не то, что можно квалифицировать как шутку или иной подобный продукт.
Дмитрий помрачнел. Марина, конечно же, говорила сегодня с ним вполне серьёзно. И сделала более чем определённое предложение. Вот именно – предложение! Она приняла заказ и сделала ему, Дмитрию Подлесному, предложение заказ этот выполнить. А он откажется. Да, откажется. Извини, скажет, дорогая, это не по моей части. Я, уважаемая, чтобы тебе было известно, являюсь… Кем же он является? Впрочем, неважно. Но он не убийца. Не киллер. И как она могла вообразить, что он может согласиться?! Дурдом! Уж кто-кто, а она-то, кажется, уж должна была бы знать, что он исключительно не тот человек, которому можно делать подобные предложения. И как у неё язык-то повернулся? Если он и выполнил несколько её поручений щекотливого характера, то это вовсе не значит… Подлесный схватил пластиковый стаканчик и ринулся к киоску.
– Девушка, мне, пожалуйста, ещё сотню граммулек и гамбургер.
Вернувшись, он обнаружил двух женщин. Они сидели как раз за его столиком и пили джин-тоник.
– Мы за ваш столик сели? – спросила одна из них, с улыбкой глядя на удивлённо взметнувшего брови Дмитрия. – Вы уж извините.
– Да ничего, – ответил Подлесный и отвернул голову, чтобы поискать свободный столик.
– А вы садитесь. Вы нам не помешаете, – сказала вторая женщина.
– И мы вам, надеюсь, не помешаем, – добавила первая.
– Спасибо.
Дмитрий в два приёма выпил водку и неспеша съел гамбургер. Всё это время он, кажется, ни о чём, кроме выпивки и еды, не думал. Тем более что водка была премерзкой, а гамбургер таким каким-то… неживым, что ли, словно его уже раз сто разогревали и охлаждали перед тем, как разогреть в последний раз и скормить ему. Эх, была же раньше водочка! Её можно было пить едва ли не как нектар, вкушать в благословенной сосредоточенности, наслаждаясь законченностью вкусовых решений. А это? Разве это водка?
– Не понравилась, я вижу, вам эта отрава, – сочувственно произнесла одна из женщин.
Подлесный взглянул на выразившую сочувствие даму. Ей, пожалуй, лет сорок или около того. Тело у неё, наверное, ещё вполне, а вот лицо поизносилось, поувяло и пожухло под действием горячих солнечных лучей и движений холодного ветра, хлеставшего то дождём, то снегом. Да ещё разнообразные эмоции, не отображать которые человеческое лицо давным-давно уже не может. Вот и волосы, некогда тёмно-русые, теперь изрядно посветлели, сединой посеребрённые.
– Действительно, отрава, – вздохнул Дмитрий.
– Зачем же пили тогда?
Дмитрий снова вздохнул и ничего не ответил.
– Жизнь у него тяжёлая, не видишь разве? – радостным голосом сказала вторая женщина. – Видишь же, бьёт его жизнь ключом по башке. Так ведь?
Вопрос адресовался ему. Но радость-то в её голосе – почему? Дмитрий посмотрел на женщину. Не без неприязни.
– Неприятности имеются, – ответил сдержанно.
Эта женщина, с радостным голосом, была ещё старше первой. Крашеные рыжие волосы, яркое пятно губной помады пониже носа, обведённые чёрным весёлые глаза серого цвета.
– Женщина? – сочла необходимым уточнить она.
Дмитрий задумался. Действительно, его неприятности связаны с женским полом. С его Маринкой.
– Почему вы так решили? – спросил он. – На работе у меня не всё благополучно. А женщины… что женщины? – Дмитрий осмотрелся по сторонам, словно намерен был сказать о том, что уж по этому-то поводу переживать вроде как и глупо. Он даже развернул слегка плечи и сел более прямо и свободно.
