Схема, предложенная Л. Мечниковым
Ненаучность деления всемирной истории на древнюю, среднюю и новую, не мешающая, однако, пользоваться этим делением по укоренившейся уже привычке и в силу чисто внешнего его удобства, заставляла многих искать иных
оснований для расчленения всемирной истории на крупные отделы. Одна из таких попыток сделана была известным географом Львом Мечниковым в его книге "Цивилизация и великие исторические реки" *. В его построении всемирная история является разделенною на три больших периода цивилизаций речной, морской и океанической. К первому автор относит древнейшие восточные цивилизации; с финикийцами история вступает в свой морской период, в который Мечниковым включается вся классическая древность и все средние века до открытия Америки и морского пути в Индию; наконец, новое время составляет океанический период всемирной истории, охватывающий весь земной шар. Эта схема, которою мы уже и воспользовались в самом начале этого очерка, имеет свое научное значение, и мы к ней еще вернемся.
Теория культурно-исторических типов
Заменяя традиционное деление всемирной истории на древнюю, среднюю и новую другим, более рациональным, на речной, морской и океанический периоды, Мечников остается на всемирно-исторической точке зрения, которая в его построении даже получает новое подтверждение. Наоборот, некоторые писатели, предлагая заменить старое деление новым, совершенно разрушают при этом всемирно-историческую точку зрения. В русской литературе особенно настаивал на необходимости перестройки общей схемы всемирной истории Н. Я. Данилевский в своей книге "Россия и Европа", имея в виду, впрочем, не столько отвлеченный интерес исторического знания, сколько практическую цель обоснования своего славянофильского учения. В критической разработке вопроса о шаблонном делении всемирной истории и о том призрачном единстве, которое было внесено в прошлые судьбы человечества гегельянством, автор этой книги совершенно прав, но, так сказать, желая выпрямить сломанную палку, он слишком перегибает ее в другую
* Вышла в свет по-французски в Париже в 1889 г.; есть русский перевод.
сторону, и даваемое им решение интересующего нас вопроса не выдерживает строгой критики*. Именно Данилевский, правильно указывая на то, что нет никакой возможности вытянуть в одну непрерывную линию историю, одновременно совершающуюся в разных местах, сделал отсюда тот вывод, что и вообще никакой всемирной истории, собственно говоря, нет, а есть только отдельные, совершенно друг от друга обособленные "культурно-исторические типы", которых он насчитывает больше десяти: 1) египетский, 2) китайский, 3) ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитический, 4) индийский, 5) иранский, 6) еврейский, 7) греческий, 8) римский, 9) новосемитический или аравийский, 10) романо-германский и 11) греко-славянский (с прибавкою к ним, пожалуй, еще типов мексиканского и перувианского). Данилевскому ужасно хочется видеть в каждом таком типе нечто изначала обособленное, вполне самобытное, и он даже утверждает, будто "начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа". Мы не станем останавливаться на тех странных выводах, к которым могло бы привести логическое развитие этой мысли, но дело как раз в том, что вообще Данилевский был не в состоянии доводить каждое свое утверждение до конца, и в его теории поэтому масса противоречий. Он сам до известной степени - и притом в пользу оспариваемой им самим всемирно-исторической точки зрения - различает между перечисленными им типами типы, уединенные от типов или цивилизаций преемственных, "плоды деятельности которых передавались от одного другому". Типами второй категории он считает египетский, ассирийско-вавилоно-финикийский, греческий, римский, еврейский и романо-германский или европейский. "Результаты,- говорит он сам, - результаты, достигнутые последовательными трудами этих пяти или шести цивилизаций, своевременно сменявших одна другую, должны были далеко превзойти совершенно уединенные цивилизации, каковы китайская и индийская, хотя бы эти последние одни равнялись всем им продолжительностью жизни". Но это - уже прямая защита именно той самой всемирно-исторической точки зрения, которая в принципе отрицается теорией культурно-исторических типов.
* См. нашу статью "Теория культурно-исторических типов" (во втором издании "Историко-философских и социологических этюдов").
Очерк второй
Древнейшие восточные цивилизации
Три отдельных исторических мира в древности
Перед эпохой полного расцвета греческой культуры, родоначальницы современной европейской цивилизации, в Азии - к которой древние относили и Египет - существовало три отдельных исторических мира. Один из этих миров составлял Китай на крайнем востоке Азии, другой образовался на юге, Индия; третий мир представляла собой юго-западная Азия с Египтом. Последний и есть древний Восток в более тесном смысле, где возникли самые ранние цивилизации и началась всемирная история. Древность китайской и индийской культур, сама по себе очень почтенная, не может, однако, идти в сравнение с тою незапамятною стариною, которая была свидетельницею зарождения исторической жизни в долине Нила и в области Тигра и Евфрата. С другой стороны, Китай и Индия составили два совершенно обособленных мира, стоявшие как бы в стороне от "большой дороги" исторического движения, тогда как третий мир именно и был главным путем, по которому пошло это движение. Китай и Индия не вышли из замкнутых границ, и в их пределах развились и установились две цивилизации, из которых каждая была продуктом, главным образом, одной расы. Совсем иное дело ближайший к нам Восток: здесь происходили смешение и, так сказать, наслоение многих рас, оставлявших разные следы на истории этого мира; здесь, более чем за полторы тысячи лет до нашей эры, произошло соприкосновение двух древнейших исторических народов, египтян и вавилоно-ассирийцев, между которыми лежала Сирия, имевшая в числе своих жителей финикийцев, которые разносили цивилизацию по своим отдаленным колониям, - и евреев, столь важных в истории религиозного сознания передовой части человечества; здесь жили и другие народы, поочередно приобщавшиеся к международному историческому движению, причем постепенно расширялись и географические пределы этого мира; наконец, в зависимости как от событий, происходивших в этом мире, так и от его культурной жизни, началась историческая жизнь первого европейского народа - греков. Позднее, в эпоху Александра Македонского, и еще позднее, во времена Римской империи, европейский Запад и азиатский Восток составляют уже как бы один исторический мир, поражающий нас крайнею пестротою своего состава, при сравнении с которою культуры китайская и индийская производят впечатление каждая чего-то в высшей степени простого и однородного. История Китая есть, в сущности, история одного народа, расширившего свою власть и наложившего печать своего влияния на соседние племена. То же имеем мы право сказать и об Индии, хотя бы в ней самой и образовались черты различия между частями единой нации, раскинутой на обширной территории. Только в позднейшие времена Китай и Индия были втянуты в историю передовой части человечества, которая именно и зародилась во взаимодействии народов сначала Египта, Сирии и Месопотамии, потом Ирана и Малой Азии, наконец, южной Европы. История Китая и история Индии, с этой точки зрения, т. е. безотносительно к пространству этих двух .стран и количеству их жителей, суть только побочные течения всемирной истории, выбравшей себе другое главное русло. Современная Европа, идущая во главе всего человечества, возникла на основах греко-римского мира, который, в свою очередь, явился во многих отношениях продолжателем дел, начатых
Востоком в более тесном смысле. Вот почему мыслители, пытавшиеся придать всемирно-историческому процессу единство плана, либо совсем игнорировали Китай и Индию, как будто бы их никогда не существовало, либо затруднялись, какое место им отвести в общей схеме истории, либо, наконец, ставили Китай и Индию в чисто фантастическую связь с остальной историей древности*.
Особенное значение ближайшего Востока
Итак, тот исторический мир, который можно назвать Востоком в более тесном смысле, отличается от двух других современных ему исторических миров и большею древностью, и большим разнообразием своего состава, и более тесной связью своею с тем, что принято называть всемирной историей. История есть жизнь и движение, и именно ближайший к нам Восток был в древности свидетелем наибольшего количества крупных перемен, имевших влияние на судьбу многих народов, тогда как Китай с давнейших пор сделался воплощением неподвижности в характере и быте народа, а перемены, происходившие в Индии, бледнеют в сравнении с появлениями и исчезновениями народов, с возвышениями и падениями царств, с распространениями и уничтоженьями целых культур на ближайшем Востоке. Всемирная история заключается во взаимодействии и преемственности наций, а тут мы как раз имеем и то, и другое. Особенно важно то, что в этом взаимодействии участвовали народы, успевшие в предыдущие периоды своей истории выработать своеобразные культуры, одновременное существование которых и сообщает такое разнообразие исторической жизни этого Востока. Этим и было положено начало объединению многих народов, которому предстояло сделаться одною из наиболее существенных сторон всемирно-исторического процесса,
