— Я обращалась к хорошим частным детективам, и мне сказали, что найти человека, имея такой набор исходных данных, невозможно, — продолжила она. — Прошло много времени, он мог обманывать меня. Вы же смотрите на фотографию и говорите, что отыщете его к четвергу.
Я не стал поправлять ее, хотя вовсе не обещал к четвергу уже закончить поиски и сдать работу. Наверное, следовало бы.
— Мои контакты вам дала Олеся Бойнич, — сказал я вместо этого. — Вы могли бы спросить у нее, смог ли я ей помочь и можно ли мне доверять.
— Но у меня особая ситуация! — возмутилась Марина. — Да, вы отыскали ее собаку, но в моем случае все намного сложнее! Поймите, я просто хочу быть уверена в том, что ваш профессиональный уровень достаточен, чтобы мне помочь.
Почти все мои клиенты свято убеждены в том, что их ситуация — особая. И все ошибаются. Меня сложно удивить, зато вполне можно разозлить. Я не самый сдержанный человек в мире.
— По крайней мере, вы могли бы показать мне что-нибудь из того, что умеете, — с обидой добавила она. — Олеся сказала, что вы экстрасенс… Не знаю, чашку хоть подвигайте.
Наверное, я мог бы пропустить это мимо ушей. Глупость и бестактность — не такие уж страшные преступления.
Кофе в моей чашке оставалось на донышке. Я отставил ее и принялся аккуратно складывать бумажную салфетку — пополам, еще раз пополам и еще. Это плохая привычка, но, когда мне нужно сосредоточиться и успокоиться, я всегда верчу что-нибудь в руках.
— Этого вы тоже не можете? — не унималась Марина. — Не знаю тогда… карты Таро? Сеанс гадания на кофейной гуще?
Я знаю, что это не оправдание, но у меня был действительно плохой день. Больше всего на свете я хотел попасть домой. Я так вымотался, что в меня уже не лезла еда. Я мерз — не от холода, от усталости. И ругал себя за то, что согласился приехать. В таком состоянии меня не следует подпускать к другим людям. Ради их же блага.
Мне следовало извиниться и слинять.
Будь я немножко умнее, я наверняка нашел бы способ вежливо отделаться от зарвавшейся клиентки, забрать предоплату и поехать домой спать.
Вместо этого я закрыл глаза, чтобы не отвлекаться на посторонние вещи, и почти сразу увидел то, что было пригодно для гадания в значительно большей степени, чем кофейная гуща. Во всяком случае, для моего гадания. Он был совершенно незаметен под волосами — короткий, как выдох, белый шрамик чуть повыше Марининого виска. Его невозможно было обнаружить, расчесывая ей волосы или гладя по голове, и даже чуткие пальцы массажиста вряд ли отыскали бы его.
Маленький.
Такой маленький, что легко было вообразить, что его на самом деле не существует. Крошечная штучка, штрих на коже головы, перечеркнувший пару десятков волосяных луковиц. Фигня какая-то в самом деле — если смотреть со стороны. Но для Марины он все еще оставался свежим ожоговым рубцом, постоянно растущей дырой, которую не получалось заткнуть ни хорошей работой, ни квартирой, ни детьми. Для меня он был больше внешнего долга Великобритании.
Ты ведь знаешь, о чем я говорю, правда?
Давай попробуем вместе решить одну простую задачку. Дано: каждая третья женщина в мире была избита мужчиной, с которым живет, хотя бы раз в жизни, при этом примерно в половине случаев этому предшествовали затяжные семейные конфликты. Согласно статистике, упомянутые затяжные конфликты хотя бы раз имели место примерно в восьмидесяти процентах семей. Рассчитай вероятность того, что именно ты однажды получишь по морде от человека, которого любишь.
Возможно, это произойдет ранней осенью, когда еще не все листья на деревьях пожелтеют, а моросящие дожди уже станут привычным явлением. Тебя будет подташнивать всю дорогу до офиса, потому что ты проспишь и не успеешь позавтракать. Поспешно подкрашивая губы в вагоне метро, ты увидишь, что у тебя красные глаза, потому что ты спала всего три часа. Как только ты сядешь на свободное место, какой-нибудь придурок наступит тебе на ногу и обзовет шалавой, разлегшейся здесь, как будто другого места нет. Ты опоздаешь. Твой начальник поймает тебя у турникета и, сальновато улыбаясь, сообщит, что хотел выписать тебе премию, но теперь понял, что тебе она не так уж и нужна.
«Впрочем, — добавит он, — ты прекрасно знаешь, как именно ты могла бы ее заслужить».
Перед самым обедом тебе скажут, что проект, обещанный тебе, отдали новенькой, протеже начальника отдела маркетинга, а потерянный тобой степплер (за него тебе уже влетело) нашелся у того самого программиста, которого ты уже месяц пытаешься вежливо отшить. Около шести вечера ты узнаешь, что макет, техзадание на который тебе скинули час назад по внутренней почте, нужно доделать к завтрашнему утру.
Как хочешь, так и выкручивайся.
Вопросы?
Ты скрипнешь зубами, разболтаешь в чашке дрянной растворимый кофе и вернешься на рабочее место. Твой начальник выглянет из-за своего тридцатидюймового монитора (господи, зачем ему такой?!) и, как крыса, сверкнет зубами.
Ты приедешь домой около полуночи, несчастная, до предела вымотанная, доведенная до тихой истерики пошлыми шуточками начальника и к тому же голодная. У тебя будет зверски болеть голова, и все, чего тебе еще будет хотеться, — это горячая ванна и таблетка цитрамона. И, может быть, еще сдохнуть. Именно этот день выберет тот, кто есть источник любви, верный друг и твоя единственная защита от всего того кошмара, что происходит снаружи, чтобы устроить тебе твое личное, персональное «однажды».
Однажды ты узнаешь, что носишь слишком короткую юбку, слишком громко смеешься, слишком много болтаешь. Однажды тебя убедят в том, что у тебя неподходящие друзья, что ты обязана сидеть дома и не должна иметь собственных денег, а если ты не согласна с этим, значит, «ты все это время строила планы, как бы от меня избавиться!». Однажды тебе скажут, что ты сама во всем виновата, что ты истеричка, постоянно врешь и провоцируешь своего мужчину. А чтобы ты лучше усвоила все это, тебя накажут.
После того как это произойдет, ты больше никогда не будешь в безопасности.
Ты можешь попытаться уйти. Ты можешь сменить квартиру, имя, номер телефона, адрес офиса и образ жизни, вот только себя саму так просто не поменяешь. Мы не можем сдать себя по гарантии, если в нас что-то неожиданно ломается, чтобы получить взамен совершенно новенькую себя. Белый шрамик, крохотное молчаливое чудовище, поселившееся в тебе в то мгновение, когда ты кожей почувствовала, насколько беспомощна и уязвима, будет жрать тебя изнутри, сколько бы ты ни зарабатывала. Ты можешь иметь сколько угодно Gucci, и Louis Vuitton, и Cartier — это ничего не изменит.
Но поскольку всем на это глубоко наплевать, тебе придется разбираться с этим самостоятельно. Даже после того, как тебя унизили, у тебя все еще есть жизнь и ее надо жить дальше, причем желательно так, чтобы не приходилось постоянно оправдываться перед окружающими. Тогда ты прикрываешь свой шрам волосами и делаешь вид, что его не существует. Он не исчезает от этого, но — слава богу — при необходимости всегда можно соврать.
И ты говоришь: «Он разбил мне сердце, и я не могу еще раз полюбить».
Ты говоришь так, чтобы не признаваться в том, что он разбил тебе лицо и завернул руку за спину так сильно, что сломал ее, а сейчас у тебя ребенок, и ты просто не можешь позволить себе пустить в дом мужчину. Это равнозначно тому, чтобы держать в доме хищника. А ты ведь не дура, по крайней мере, не конченая дура.
Да, это другой мужчина.
Ты не чокнутая, ты прекрасно понимаешь, что он — не тот, от кого остался шрам у тебя под волосами. У него другое имя, другой номер телефона, и он может показать тебе паспорт, где будет написано, что он родился в Архангельске, а не на Сходне.
Но это мужчина. У него есть яйца, и волосатые ноги, и кулаки вдвое больше твоих. Когда он смотрит на тебя, ты поджимаешь живот. Он думает — это потому, что он тебе очень нравится. Иногда ты тоже думаешь так и потому в пятницу отправляешь сына к бабушке, а сама — прогулка, недорогой ресторанчик, бутылка вина на двоих у него дома — остаешься на ночь в его квартире.
Секс тороплив, неловок и не слишком удачен, но твой партнер вежлив и нежен, а это всегда внушает надежду на то, что следующий раз будет лучше. Он говорит, что ты — лучшее, что случалось с ним в жизни. Ты доподлинно знаешь, что он лжет, но улыбаешься и ласково касаешься его подбородка. Он шепчет тебе на ухо, что у тебя потрясающая улыбка и что сейчас в его постели ты похожа на довольную кошку. Тебе приятно, и ты засыпаешь, положив голову ему на плечо, — не столько потому, что тебе этого хочется, сколько потому, что он этого ждет.
Утром он говорит, что не хочет тебя торопить, но ты — именно та женщина, с которой он мог бы построить Серьезные Отношения. В этот самый момент у тебя начинает ныть живот. И тогда ты вспоминаешь, что это за щекотное чувство, зарождающееся в точке чуть ниже пупка, когда ты видишь мужчину, за которого могла бы выйти замуж.
