— Наконец-то. — Лайза приподняла бровь. — А то я уже начала думать, что тебя нет.
— Извини. Я была утром на пробежке с Ником.
— О! И как там наш красавчик?
— Вес больше нормы. Спортивная форма — ноль.
— Ну, пока глаза у него голубые, а волосы кудрявые, это не имеет значения. Парню не помешает немного мясца на костях, — Лайза многозначительно кивнула. — Это лишь свидетельствует о том, что у него в жизни все путем. Хорошее питание, хороший секс…
— Но на ринге Нику предстоит не любовью заниматься. Его поставят против заезжего гастролера, который постарается уложить его на лопатки.
— Боже, — вздохнула Лайза, — как я обожаю всю эту суету вокруг поединков. Есть в ней какая-то первозданная дикость.
Она снова повернулась к зеркалу и начала мазать губы помадой такого красного цвета, что от него у любого глаза полезли бы на лоб.
Лайза любила смелые цвета. Впрочем, ей нечего было стесняться. Ростом шесть футов, с темными миндалевидными глазами и волосами как у царицы Савской, она выглядела так, будто была близкой родственницей одновременно Кэт фон Ди[4] и Зены — королевы воинов.[5] В ноздре у нее красовался маленький бриллиант. Пирсинг в носу был не единственным украшением на теле Лайзы — у нее были проколоты все места, которые только можно вообразить, и даже те, которые большинство людей воображать бы не стали.
Они встретились год назад, когда Миа дала объявление о вакансии на место Иззи. Старик перешел к ней по наследству от матери и был ее партнером в течение шести лет, пока досадное падение не заставило его окончательно уйти от дел. Лайза выглядела куда привлекательнее Иззи и вызывала куда меньше тревоги у клиентов — Иззи с машинкой для татуировки в руке был зрелищем не для слабонервных. У Лайзы также отсутствовал надрывный кашель. Но Миа не хватало ее старого друга.
Лайза уже начала готовить поднос, педантично раскладывая на нем вазелин, колпачки для краски, хирургическую марлю, бинт и одноразовую бритву. Длинные тонкие иглы находились в закрытом контейнере для стерилизации. «Анжелика», любимая машинка Миа, уже прошла дезинфекцию и была готова к работе.
Миа подошла к раковине и стала тщательно мыть руки. Натягивая резиновые перчатки, она услышала за дверью шум и обернулась через плечо. Пришла ее клиентка. Настало время поработать.
Следующие три часа все ее мысли были полностью поглощены работой над финальными штрихами искусно выполненной татуировки гигантского карпа на спине ее клиентки — женщины по имени Уна. Обычно клиенты объясняли ей, почему они выбрали то или иное тату, но это был не тот случай. Эта женщина пришла уже в третий раз, но Миа по-прежнему ничего о ней не знала, за исключением ее имени и того, что, скорее всего, она любит больших рыб. В отличие от большинства посетителей Уна не ждала, что Миа будет поддерживать разговор во время работы. Порой Миа даже казалось, что Уна засыпает, и это было поразительно, если учесть, что иглы непрерывно впивались ей в кожу со скоростью три тысячи уколов в минуту. При нанесении татуировки на спину редко кто кричит от боли. Вот когда тату делают на чувствительных местах, в интимных зонах или там, где кость подходит близко, тогда клиентам приходится стискивать зубы. Но все-таки трехчасовая сессия — это не для неженок.
Уже миновал полдень, когда Миа наконец закончила работу и жестом показала Лайзе, что та может промыть клиентке кожу водой, обработать спиртовым раствором и перевязать.
Она медленно поводила головой из стороны в сторону, стараясь избавиться от напряжения, сдавливавшего шею. Сегодня вечером в спортзале нужно будет хорошенько потянуться.
В голове мелькнула мысль, напомнившая ей о чем-то, и она нахмурилась. Валентайн. Он так и не перезвонил.
Она сняла трубку и снова набрала его мобильный номер. Но и на этот раз включилась переадресация на голосовую почту.
Она подумала, что нужно позвонить ему домой. Набрала номер, надеясь, что к телефону подойдет не Эмми.
Но в доме Скоттов никто не ответил. Она медленно положила трубку на рычаг.
Валентайн. Где ты?
ГЛАВА ПЯТАЯ
КНИГА СВЕТА И ПРАХА ДЛЯ РОЗАЛИИ V
Как встретить смерть.
«Тибетская книга мертвых» предупреждает: свет будет ужасным. Свет заставит твой дух сжаться, ты отведешь глаза, твой ужас будет огромен, а сознание покинет тебя.
Это один путь. Это путь, который выбирают трусы. Страх перед смертью настолько силен, что ты не в состоянии посмотреть ей в лицо. Выбери этот путь, и тебя бросят в реку реинкарнации — путешествие повторится еще раз.
Но Бардо[6] говорит и о некоем втором пути. Повернись к свету сознательно. Смотри на солнце, не отводя взора, пусть оно жжет сквозь сетчатку твоих глаз. Преодолей страх, взгляни на свет без дрожи.
Это путь для храбрых сердцем. Он ведет к просвещению, тебе предоставляется выбор: родиться еще раз или больше не появляться на свет никогда.
Существует и третий путь. Путь стрекозы. Не встречай смерть. Укради свет. Живи вечно.
ПУТЬ: ОПУЩЕННАЯ БРОВЬ
Темный свет: Dir. GB2 К4, Frc: 9 Time: 9, SUs LU2 РС1
Белый свет: КЗ GV14
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ему нравился этот район. Пройдя пешком четыре квартала от квартиры до офиса, Ник еще раз осознал, как рад он был вернуться. Теперь он мог позволить себе жить в куда более престижной части города, но даже не рассматривал такой вариант. Здесь был его дом.
Здания вокруг выглядели так, как будто были не прочь, чтобы по ним прошлись слоем свежей краски. Магазины были маленькие и с пыльными окнами. Но имелись и признаки грядущих преобразований — один или два ультрасовременных кофе-бара, а также новенький, еще сверкающий спортзал, который недавно распахнул свои двери неподалеку от «Скорпио». Но этот район Южного Лондона все еще сохранял провинциальный дух в самом лучшем смысле этого слова, когда люди хорошо знают друг друга и по-соседски дружны. Когда он вернулся сюда восемнадцать месяцев назад, его поразило, как много семей, живших здесь во времена их с Молли детства, по-прежнему обитают тут.
Незадолго до того, как ему исполнилось шестнадцать, мать Ника повторно вышла замуж, и его новый отчим забрал свою «молодую» жену и ее сына к себе в Шотландию. Тогда Ник тяжело переживал расставание с Лондоном, но если бы он остался, его жизнь пошла бы совсем другим путем.
В Шотландии Ник столкнулся с миром, куда более разнообразным и богатым, чем тот, в котором он вырос. Его отчим был банкиром, и неожиданно для себя Ник очутился в одной из лучших школ Эдинбурга, где дисциплина была строгой, а перспективы — широкими. Ник никогда не проявлял рвения к учебе, но тут вдруг, к своему большому удивлению, обнаружил у себя способности к числам и влечение к риску. Несмотря на юный возраст Ника, отчим обучал его играть на рынке и открыл ему весьма внушительный счет, с которым мальчик экспериментировал. Он наслаждался биржевыми гонками. Он нашел что-то, в чем преуспевал, кроме поединков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
