И знатность рода могут что-то значить...
Е л и з а в е т а
Не сомневайтесь, господин посол,
Что узы брачные с французским принцем
Честь для меня. И если суждено
Мне уступить желаниям народа,
То нет князей в Европе, для кого б
Я поступилась с меньшей неохотой
Свободою. Довольствуйтесь пока
Таким признаньем.
О б е п и н
Это луч надежды,
Но принцу мало этого луча.
Е л и з а в е т а
Чего он хочет?
(Снимает с пальца кольцо и задумчиво
рассматривает его.)
Нет меж королевой
И горожанкой разницы большой.
Одни порядки и одни приметы.
Кольцо на пальце знаменует брак,
И из колец выковывают цепи.
Вот принцу перстень в дар. И перстень мой
Еще моей не связывает воли,
Но обручальное кольцо могло б
Сковать меня навек.
Б е л ь е в р (преклоняет колено,
принимая кольцо)
Я на коленях
В безмерной благодарности своей
Прикладываюсь к августейшей ручке.
Е л и з а в е т а (графу Лестеру, с которого
она при последних словах не сводит глаз)
Милорд, позвольте.
(Снимает с Лестера голубую ленту
и надевает через плечо Бельевру.)
Этой лентой, граф,
Я представляю к ордену подвязки
Его высочество. Honni soit.
Qui mal y pense! — Да сгинет недоверье
Меж Англией и Францией, и впредь
Любовь да примирит короны обе.
О б е п и н
Владычица, в день радости такой
Пусть радуются все в твоих владеньях.
Сердечностью твой облик озарен.
О, если б также луч благоволенья
Упал на несчастливую Стюарт,
И Франции и Англии не чуждой!
Е л и з а в е т а
Я вас прошу, не смешивайте, граф,
Двух дел несовместимых. Если дорог
Для Франции союз со мной, она
Должна делить со мной мои заботы
И дружбой не платить моим врагам.
О б е п и н
Ведь ты сама почла бы недостойным,
Когда бы, заключив с тобой союз,
Забыли мы свою единоверку,
И короля французского вдову,
И собственную честь, и человечность.
Е л и з а в е т а
Заступничество Франции ценю
И дружеский совет. Как королеве,
Позвольте мне решать по-королевски.
(Отвешивает поклон французским вельможам.)
Они почтительно удаляются вместе с прочими лордами.
Явление третье
Елизавета, Лестер, Берли, Тальбот.
Королева садится.
Б е р л и
Прославленная! Удовлетворила
Желания народа ныне ты.
В даль будущего можем мы отныне
Смотреть, переворотов не боясь.
Но всю страну еще одно заботит,
Последней жертвы требует народ.
Пойди навстречу также этой просьбе
И Англию навеки осчастливь.
Е л и з а в е т а
Чего народ мой хочет? Говорите.
Чего он хочет?
Б е р л и
Головы Стюарт.
Знай, истинная вера и свобода
Нам много стоили, и если ты
Намерена их сохранить народу,
Ей жить нельзя. Враг должен умереть.
Чтоб жизнь твою для нас обезопасить.
Есть средь британцев много тайных слуг
Былого папства. Нам они враждебны.
Их знамя, символ веры их — Стюарт.
Они, в союзе с Лотарингским братством,
Тебе грозят смертельною борьбой.
Их город — Реймс, столица кардинала,
И там их заговоров арсенал.
Там проповедуют цареубийство.
Оттуда шлют отчаянных людей —
Фанатиков, опасных сумасбродов.
Убийцы вышли все из их среды.
Оттуда же и вновь раскрытый, третий.
А этих войн зачинщица живет
В Фотерингее и огнем любовным
Открыто поджигает всю страну.
Обманутое юношество гибнет,
Чтоб возвести ее на твой престол.
Для этих одержимых нет закона,
Ты только самозванка в их глазах.
Они подговорили эту дуру
Себе присвоить полный титул твой.
Между тобой и ей не будет мира.
Будь жертвой или нанеси удар.
Но жизнь ее есть смерть твоя, запомни,
И только смерть ее есть жизнь твоя.
Е л и з а в е т а
Милорд, вы службу грустную несете.
Я знаю ваше рвенье, чистоту
И мудрость, но глубоко ненавистна
Мне мудрость, проливающая кровь.
Лорд Шрусбери, не будете ль любезны
Дать более сердечный нам совет.
Т а л ь б о т
Ты справедливо хвалишь рвенье Берли,
Но не слабей моя любовь к тебе,
Хоть, может быть, не так красноречива.
Таких счастливых дней, как при тебе,
Не знал наш край с тех пор, как существует,
Пусть только он за счастие свое
Не платит доброй славой, или прежде
Пускай закроются мои глаза.
Е л и з а в е т а
Избави Бог запачкать эту славу.
Т а л ь б о т
Тогда другое средство избери,
Спасти державу, а не беззаконье.
Стюарт не в подданстве твоем. Ее
Ты к смерти приговаривать не вправе.
Е л и з а в е т а
Так, значит, заблуждаются суды,
И тайный мой совет, и мой парламент,
Что это право признают за мной?
Т а л ь б о т
Проверка правды не в голосованьи,
И Англия еще не Божий мир.
И твой парламент менее вселенной,
И наши дни не будущие дни.
Меняются на свете взгляды, мненья,
И строй умов, и склонности сердец.
Ты говоришь — народ, необходимость
И высший долг, но только объяви,
Что ты действительно не хочешь крови,
А сохранить желаешь жизнь сестре, —
И мигом переменятся все мненья.
Не слушай их, а все решай сама.
И беззаботно следуй милосердью.
Не строгость в сердце женщины вложил
Господь, а доброту, и раз к короне
Допущены и женщины у нас,
То, значит, не жестокость наше свойство.
Е л и з а в е т а
Граф Шрусбери вступился горячо
За нашего врага. Предпочитаю
Советников, которым наша жизнь
И общее спокойствие дороже.
Т а л ь б о т
Ей не дали защитников. Никто,
Страшась тебя, не смеет сделать шага
В защиту ей. Позволь мне, старику,
Глядящему в могилу и к соблазнам
Земным давно остывшему, сказать
Два слова в оправданье обреченной,
Чтоб толков избежать, что твой совет
Был движим себялюбьем и пристрастьем,
А состраданья голос не звучал.
Все против бедной. Ты сама ни разу
Не видела ее. Тебя ничто
Не заставляет сожалеть чужую.
Я о вине ее не говорю.
Убит ли муж был по ее приказу,
Не знаю, но бесспорно, что она
Открыто вышла замуж за убийцу.
Тяжелый грех! Но надо знать, когда
Он совершен! Средь ужасов и бедствий,
Восстаний, потрясений, мятежей,
Когда от взбунтовавшихся вассалов
Она могла единственно спастись,
Сильнейшему протягивая руки,
И то, не без каких-то тайных чар,
А женщина нестойкое созданье.
Е л и з а в е т а
Я не хочу в присутствии моем
О женской слабости ни звука слышать.
Бывает тверд душою слабый пол.
Т а л ь б о т
Тебе несчастье было строгой школой.
К тебе спиною повернулась жизнь.
Ты и мечтать не смела о престоле,
Но видела у ног разверстый гроб.
Отцом отправленная в заточенье,
Ты рано научилась размышлять.
Льстецы твоим раздумьям не мешали.
Стюарт не избежала баловства.
Ее перевезли почти ребенком
К французскому двору, в водоворот
Пиров, приемов, празднеств, развлечений.
К ней голос истины не проникал,
Но голову туманил блеск порока.
Ей выпала на долю красота,
Она всех женщин затмевала саном
И внешностью...
Е л и з а в е т а
Опомнитесь, милорд!
У нас здесь заседание совета.
Необычайны прелести, когда
Они в подобный жар приводят старца!
А вы молчите, Лестер? Что его
Воспламеняет, вас лишает речи?
Л е с т е р
Я изумляюсь, я ошеломлен,
Что слух твой ужасами наполняют,
Что россказнями лондонской толпы,
Придуманными в сутолоке улиц,
Серьезно занят мудрый твой совет.
Я удивлен, что этой безземельной
Шотландской королеве, небольшой
Свой трон не удержавшей, к посмеянью
